Владимир Колычев - Дорога дальняя, казенный дом

А когда взвод все же вышел на вражеские позиции, стрелять было уже не в кого. Одно-единственное пулеметное гнездо противника было уничтожено. За грудой камней, аккуратно покрытых зеленым дерном, валялись два трупа. Черноволосый бородач в джинсовом костюме и безусый юнец в армейском камуфляже. Бородач лежал на животе, обхватив руками простреленную голову. Юнец же был повернут кверху лицом — широко раскрытыми, безжизненными глазами смотрел в небо… Вот так, какие-то три-четыре минуты назад эти двое были живыми. О чем-то думали, нажимая на спусковые крючки. Они были чьими-то мужьями, сыновьями. А сейчас они просто трупы. И кто-то будет их оплакивать… Но жалости Вадим не чувствовал. Эти сволочи стреляли в русских солдат, убивали его товарищей. Подло убивали, из засады…

— Твари! — в истерике взвизгнул Женька.

И вскинул автомат, чтобы ударить очередью по мертвому бородачу.

— Ты что, рехнулся?

Вадим вовремя перехватил оружие, не позволил выстрелить.

— Марыкин, ты что, охренел! — запоздало отреагировал Стыкин.

— Да они наших пацанов! — вне себя от ярости заорал Женька.

— Вперед! — надрывно крикнул командир взвода.

Бой не закончен, всего лишь уничтожено боевое прикрытие или охранение вражеских сил. Основные события впереди. Атака продолжается…

В тот день силами батальона в общей сложности были уничтожены две мелкие группы противника. Но и в этих боях обошлось без прямого участия Вадима. Так и не выстрелил он ни разу в сторону врага…

Последующие дни вообще не принесли столкновений с боевиками. А в конце августа на самом высоком уровне было заявлено, что банды Хаттаба и Басаева в общей своей массе вытеснены с территории Дагестана. Полк получил задачу возвращаться домой. Война закончилась, по сути, и не начавшись…

Но, как оказалось, мнение было ошибочным. Четвертого сентября был взорван дом военнослужащих в Буйнакске. С восьмого на девятое сентября взлетел на воздух дом на улице Гурьянова в Москве, а вслед за ним — и многоэтажка на Каширском шоссе… Полк получил приглашение на участие в создании вокруг Чечни так называемой санитарной зоны. Война только начиналась…

Стыкин был сам не свой от счастья.

— Молись своим богам, салабон! Твой «лучший друг» Артур уходит на дембель!

От переизбытка чувств он хлопнул Вадима по плечу.

— Некому будет тебя воспитывать, пацан!

— Обойдусь без воспитателей, — криво усмехнулся Вадим.

— Теперь ты сам других воспитывать будешь… Я тебя на свое место порекомендовал, — на полном серьезе сказал Артур.

— За что же такая честь?

— Ты же моей школы, да? Моей… Кому ж как не тебе командовать… Завтра нас увозят. Ты слышишь, завтра!.. Ладно, некогда мне, ротный вызывает. Может, уже сегодня…

Стыкин еще раз хлопнул Вадима по плечу и чуть ли не бегом направился к штабной палатке.

Октябрь месяц, золотая осень. И бабье лето еще не закончилось — тепло, безветренно. Полк стоял лагерем на территории правобережной Чечни. Вроде бы и война идет. Но вокруг все спокойно. Ни выстрелов, ни взрывов. Симпатичная полянка в лесу, палатки стройными рядами, дорожки песочком посыпаны… Словом, полная идиллия в рамках уставного порядка…

Вадим только что вернулся с работ — укреплял огневую точку на оборонительных рубежах вокруг лагеря. До обеда полчаса, можно немного вздремнуть. Но только Вадим прилег, как в палатку ворвался Стыкин.

— К машине! — громовым раскатом прозвучал его голос.

Хватая автомат, Вадим молча соскочил с лежака. Не прошло и десяти минут, как все отделение погрузилось в боевую машину. Последним на броню забрался Стыкин.

— Может, кто-то все-таки скажет, что случилось? — нервно спросил Афоня.

— Выезжаем на задержание Басаева, ты что, не понял? — также нервно отозвался Женька.

— А если серьезно?

— Если серьезно, то в штаб едем, — расплылся в улыбке Артур. — Машину с продуктами сопровождать будем. Но это на обратном пути. А я с вами уже не поеду… Я в штабе останусь. А завтра утром домой…

— Везет же людям! — завистливо вздохнул Захарчук.

— А как же подвиг? — усмехнулся Марыкин.

— Увы, домой я ухожу, и подвиг свой не совершу! — потрепал его по загривку Стыкин.

— Дома сейчас хорошо. Там не стреляют… — гнул свое Афоня.

— Да и у нас тут вроде все спокойно, — приободрил его Артур. — Боевики там, на востоке, здесь им делать нечего…

— Ну не век же нам здесь сидеть. На восток погонят…

— Афоня, хорош скулить! — одернул Захарчука Марыкин. — Уши от твоего нытья виснут…

— Внимание! — Артур поднял руку в ожидании сигнала. Резко опустил. — Марш!

Это был самый обыкновенный сопроводительный рейд по безопасной, в общем-то, дороге. Пятнадцать километров до штаба дивизии, столько же обратно. Боевики упорно игнорируют этот район своим присутствием, так что бояться нечего…

В рейд пошли две машины. Старший сержант Костин — старший группы. Он должен был идти на дембель в одной партии со Стыкиным, но, видно, что-то не срослось — или ротный не отпускает, или сам не хочет. Он вообще собирался на контрактную службу переходить. Понять его можно — в деревне за копейки вкалывать будет. Здесь тоже напрягаться приходится, да еще и головой рисковать. Зато деньги хорошие платят — что-то около тысячи деноминированных рубликов, и не в месяц, а в день. Такая вот лафа, боевых действий в этом районе как таковых нет, а «боевые» начисляют… Правда, их еще получить надо. Штабные, как та голь, на выдумку хитры, могут и зажать деньги. Но у Стыкина наверняка граната в кармане припрятана. Пугнет завтра штабных крыс, и дело в шляпе…

БМД скоро шла по проселочной дороге. Пыль, клубящаяся столбами, никого не смущала. Обстановка хоть и спокойная, но дополнительный элемент маскировки не помешает… И обстановка спокойная, и местность не располагает к тревоге. Равнинная местность. Гор нет, лишь небольшие возвышенности, да и то вдали от дороги. Вокруг перелески, поля — по большей части заброшенные…

Из радиостанции послышался простуженный голос Костина.

— Второй, Второй! Я Первый! Доложите обстановку!..

— Хорош прикалываться, Первый! — засмеялся Стыкин.

Машина со старшим группы на борту шла в каких-то десяти метрах. Костин как на ладони. Артур весело помахал ему рукой. Он уже мысленно распрощался с войной, впереди у него гражданская жизнь. А то, что сейчас происходило вокруг, воспринималось им не более как интересная и совсем необязательная игра…

— Второй! Не чуди! — одернул Артура Костин.

Его голос был лишен веселых ноток. Зато отчетливо проскальзывала тревожная интонация. Не до шуток ему… И Стыкину вдруг расхотелось балагурить.