Кирилл Казанцев - Высшая несправедливость [litres]

– Валим, валим отсюда, – Пашка перекинул ремень портфеля через плечо, подхватил Дениса под руку. Тот кое-как спрятал автомат под куртку и побежал рядом с Пашкой в лес. Но едва трасса осталась позади, пришлось остановиться, снова накрыла тошнота. Денис привалился плечом к березе и ждал, когда отпустит, Пашка смотрел то на него, то на дорогу, еле видимую за редкими здесь деревьями.

– Поджечь бы ее, – он поморщился, – на всякий случай. Или Тарновский отмажет, как считаешь?

На воздухе и от мороза стало легче, в голове прояснилось, тошнота отступила. Денис отклеился от березы, сделал несколько шагов по неглубокому тут снегу. Под ногами мягко пружинила примятая сугробами трава, мир снова покачнулся, но устоял.

– Пошли. – Он поправил ремень «укорота» на плече и двинул через лес. Пашка догнал, пошел чуть впереди сбоку, и все крутил головой по сторонам.

– Целый день по лесу носимся, – пробормотал он, – я уж забыл, как это бывает. Давно я так не гулял…

Трава под ногами перестала пружинить, идти стало легко. Снега оказалось немного, его сдувало с пригорка, кое-где виднелась промерзшая, усыпанная бурыми листьями земля. Она неприятно хрустела под ногами, Денис торопился пройти ее, принялся спускаться, придерживаясь на всякий случай за ветки кустов. И звук изменился, сделался долгий, нудный, точно кто-то ныл на одной ноте с небольшим перерывами. Спустились в низинку, тут стало потише, Пашка покрутил головой и метнулся вправо, присел на корточки.

– Знакомые твои, – он глянул на Дениса, – тут были недавно. Парочка, ух ты! Сейчас бы не ушли.

На снегу оказалось полно волчьих следов: звери тоже спустились с пригорка и кружили тут довольно долго, правда, непонятно, зачем. Две цепочки следов уводили влево, Пашка пробежался немного вдоль, вернулся.

– Подстрелить бы их, – он оглядывался, точно высматривал волков, – нефиг им рядом с людьми делать, пусть в лесу сидят.

– Егерь разберется… – Денис прислушался. Снова раздался заунывный звук, причем на ровном месте: никто не двигался, рядом тоже никого не было. Пашка нахмурился, чертыхнулся и полез в портфель: звук доносился оттуда. Ожил древний мобильник, на экране мигала надпись «неизвестный номер». Помигала и пропала, телефон заткнулся и через секунду ожил снова.

– Настырный кто-то, – Пашка глядел на телефон как на гранату, – поговорим или как?

Он протянул Денису трубку. Тот помедлил, глянул на Пашку, он развел руками: сам, дескать, решай. Денис нажал клавишу с зеленой трубкой, потом громкую связь. Пашка подошел ближе, вытянул шею и зверски ухмыльнулся, Денис прижал палец к губам.

– Чужое надо вернуть, – донеслось из трубки. Денис моментально узнал Тарновского, точно тот снова сидел у него за спиной, но сейчас вокруг были только березы в снегу, и торчал из сугроба черный муравейник, заснувший до весны, и волчьи следы неподалеку.

– Мне чужого не надо, в отличие от тебя, – проговорил Денис и улыбнулся невольно. Получил, чего хотел, говорит с Тарновским, но даже помыслить не мог, что выйдет вот так, вслепую.

– Предъяви конкретно, – у того даже голос не дрогнул, точно был готов к торгу. Денис как снова видел его перед собой: высоченный, тощий, с кругами под глазами и равнодушным взглядом. На человека он только в присутствии Риты немного походил, а так реально главный упырь в этом городишке.

– Твой человек забрал чужое, надо вернуть пять миллионов долларов, – на едином дыхании выдал Денис, Пашка поднял большой палец и тут же сделал неприличный жест в сторону трубки. – И я уничтожу эту макулатуру. Про Гаранину тоже никто не узнает. Ты понимаешь, что я прямо сейчас могу позвонить в полицию и сообщить про труп со сломанной шеей в лесополосе. Там машина твоего человека, ее видели у «Бастиона», у меня запись есть.

Про запись блефовал, само собой, просто вывалил все, что было сказать по теме, и ждал. Тарновский не отвечал, пауза затягивалась, поднялся ветер, березы жутковато зашумели, с веток посыпался снег. Быстро темнело, и Денис уже решил, что Тарновский нарочно тянет время, чтобы определить местонахождение абонента.

– Заканчивай, – сделал страшную физиономию Пашка, – и валим отсюда.

Денис кивнул.

– Как хочешь, – он двинул по снегу в сторону поселка, – будь здоров, а я пойду дальше читать. Тут прямо детективы, целая серия. У тебя был аккуратный бухгалтер, она записывала все, зря ты ее так жестоко…

– Где гарантии? – оборвал его Тарновский.

– А нет гарантий, – Денис сжал кулак, Пашка вознес руки к верхушкам берез и послал в небо воздушный поцелуй. – Нет гарантий, только доверие деловых людей. Ведь нам с тобой еще тут жить бок о бок, и Рите тоже.

– Договорились, – помедлив, сказал Тарновский.

– Деньги вернуть сегодня, – дожимал его Денис, – пока я до конца не дочитал. Захватывает, веришь? Куда ты такое бабло девал, объясни, я чисто из любопытства спрашиваю. Ну, пацанам-спортсменам помогаешь, а остальное куда? Не жрал же, верно?

– Курьера сейчас отправлю, – бесстрастно сказал Тарновский.

– Тогда считай, что бумаг уже нет.

Из трубки понеслись короткие гудки. Денис выключил телефон, кинул Пашке. Тот поймал на лету, бросил в сумку и засмеялся на весь лес так, что распугал бы волков, будь они поблизости.

– Доверие, обалдеть! – искренне ржал он, – это ж надо! Доверие… Ну ты даешь, командир!

– Надо верить людям, Паша, они это ценят.

Стало легко, с души реально камень свалился. Тарновский отлично понимает, какой компромат уплыл на сторону, и эта сторона, в свою очередь, прекрасно знает, что с ним делать. Надо уметь проигрывать, в жизни еще и не так бывает, и это Тарновскому тоже хорошо известно. Скорее всего, курьер уже садится в машину, и Костя вот-вот получит свои деньги.

– Паш, езжай в офис, последи там. И набери мне потом.

Пашка с сомнением глянул на Дениса, отдал ему портфель.

– Сам дойдешь?

– Нормально все, ты топай, а то без тебя провернут, – торопил его Денис. – И звони сразу, как все закончится, хоть ночью.

– Ладно, – Пашка потопал к дороге, оглянулся несколько раз. Денис махнул ему и двинул к поселку, чуть не по колено увязая в снегу. Выбрался на дорогу уже в сумерках, постоял, подышал, расстегнув куртку. Снова накатила тошнота, голова кружилась, обочины кидались под ноги, Денис поскользнулся и грохнулся коленом о лед. Боль отрезвила, стало жутко холодно, ветер продувал одежду, взмокшее тело колотил озноб. «Еще заболеть не хватало», – Денис запахнул куртку и пошел к дому. Почти добрался, уже видел ставший родным за эти дни проем ворот, когда снова накатило, аж до темноты перед глазами. Последнее, что помнил, как навалилось что-то темное, жесткое, как дыхалку перехватило, и все. В себя пришел от холода, ног-рук не чувствовал, а зубы выбивали дробь. Осмотрелся сквозь туман, сообразил, что сидит у чужого забора, а свой напротив, стоит лишь подняться и перейти дорогу. За спиной раздался шорох, потом негромкий треск и грозное рычание. Денис обернулся: с той стороны через сугроб пробирался щенок с ушами-локаторами, крупный черно-подпалый «немец» в новеньком ошейнике с золотой косточкой-подвеской. Снега было щенку по брюхо, но тот упорно шел к цели, скалил маленькие белоснежные клыки и морщил морду. Косточка качалась и поблескивала в свете фонарика у крыльца.