Дмитрий Петров - Расплата. Яростное безумие

Ничего нельзя. Можно только лежать и думать. И вдруг я вспомнил замечательный способ, которым пользовался с детства. Я стал египетской мумией. Бесчувственной, мертвой мумией. Которой нет дела до всего на свете, тем более до таких пустяков, как близкий человек и то, что он меня предает.

Какое дело до этого мумии? Я мумия. Я лежу, спеленутый, мертвый, сухой… Я — не от мира сего, я — просто предмет. Мне ничего не нужно. У меня нет потребностей. У меня нет чувств, желаний, разочарований. Мне хорошо. Спокойно. Легко. Я заснул. Наверное, я был еще слаб, так что мне удалось себя усыпить. Я отключил себя от действительности.

Проснулся я ночью. Кругом была темнота, и только из-под двери в соседнюю комнату пробивалась полоска света. Я сразу понял, что Валентина уже вернулась домой.

Из комнаты доносился ее голос. Он звучал явственно. Сначала мне показалось, что она что-то говорит мне. Потом я понял, что это не так.

Валентина была там не одна.

И вдруг я все понял. Я даже не поверил этому. Такому чудовищному совпадению. Жесточайшим образом судьба повторила свою пытку. Что это — судьба? Или рок? Как вообще называется та сила, которая выбирает одного человека и заставляет его дважды проходить через один и тот же мучительный кошмар?

Звуки, которые я услышал из соседней комнаты, входили мне в уши, но не достигали моего сознания. Не так-то легко человеку поверить в то, что жизнь подбросила ему буквальное повторение уже пройденного и пережитого…

С трудом я встал на одну ногу. Потом стащил с кровати вторую, пятикратно утяжеленную гипсом. Помогать себе я мог только одной рукой. Вторую я вынужден был держать на весу.

Нужно было сделать несколько шагов к двери.

«Главное — не потерять равновесия, — говорил я себе. — Сейчас я открою дверь, и дьявольское наваждение уйдет. Я увижу, что это обычная слуховая галлюцинация. Просто я ослаблен и расстроен глупыми мыслями, вот психика и сыграла со мной злую шутку…»

Я открыл дверь и застыл на пороге.

Валентина стояла на кровати на четвереньках. Она была в платье, в котором ушла вечером из дома.

Платье было задрано до самой груди. Сзади ее сильными движениями имел мужчина. При каждом ударе сзади она сотрясалась и громко болезненно стонала. Валентина стояла, опустив голову, и не видела меня. Дверь открылась бесшумно.

Зато я встретился глазами с увидевшим меня сразу Быком…

Бык в моем доме, в соседней комнате имел мою жену Валентину.

Вероятно, он был вполне готов к такой встрече. Я даже думаю, что он специально подготовил программу для меня. Потому что едва только я появился, Бык сказал мне, издевательски улыбаясь:

— Ну что, доволен? Это тебе развлечение, чтоб ты не скучал.

Наверное, он репетировал заранее эту фразу.

При этих словах Валентина подняла голову и тоже увидела меня. Лицо ее было красным от прилившейся к нему крови и от естественного возбуждения. Стыд и мука были написаны на нем. И страсть, сладость вожделения… Это тоже я сумел прочесть на ее лице.

— Уйди, — прохрипела она мне, сотрясаясь от ударов входившего в нее подонка. — Не смотри… Франц, пожалуйста, не смотри…

Она заплакала, и слезы потекли по ее и так залитому потом лицу.

— Не надо, — громко стонала она, непонятно к кому обращаясь, ко мне или к нему. — Не надо так… Стыдно… Я не могу…

Но на Быка все это не произвело никакого впечатления. Вернее, произвело как раз обратное.

— Можешь, — отвечал он, с силой вгоняя свою плоть в мою жену. — Еще как можешь. Покажи муженьку, как ты любишь это дело… А ты смотри, как она налезает на меня…

Видимо, на моем лице отразились такие сильные чувства, что Бык вообразил, что я могу броситься на него. Может быть, я бы так и сделал. Потому что в ту минуту я ненавидел его по-настоящему, и меня не остановил бы даже страх перед его кулаками. Но я почти не мог двигаться и еле стоял на одной ноге…

— Ну, ударь меня, — издевательски сказал Бык. — Подойди сюда и ударь меня.

— Не надо так, — стонала Валентина и рыдала в голос.

Я пошатнулся и закрыл за собой дверь. Что я мог сделать? Я лег обратно в постель и зажал уши рукой. Но одно ухо у меня все равно оставалось открытым, и я был вынужден слушать звуки, которые были слишком непереносимы для меня.

Все это продолжалось примерно еще минут пятнадцать. После этого Бык ушел. Вероятно, он пришел сюда специально для того, чтобы показать все мне, а после того, как я все увидел и ушел к себе, Бык утратил всякий интерес к ситуации. Он ушел.

Предварительно он засунул голову в дверь моей комнаты и сказал:

— Ну, ты поправляйся… Теперь будешь поскромнее.

С этими словами он ушел.

Спустя примерно минуту в комнату вошла Валентина. Она была все в том же платье с измятым подолом. Тушь на ее глазах размазалась, и теперь лицо Валентины было все в черных полосах. Она села на моей кровати и некоторое время молча смотрела на меня.

Она ждала от меня каких-то слов. Чего она ждала? Осуждения? Брани? Жалоб и увещеваний?

Она не знала, что однажды я уже прошел через все это. И у меня не было иллюзий.

Если бы она знала мое прошлое, она бы поняла, отчего я так осторожно отношусь к женщинам. И я оказался прав. Она сама невольно подтвердила это.

Поскольку я молчал и только смотрел на нее, как каменный, она вдруг сама начала говорить.

В первый же вечер, когда Валентина пришла в клуб без меня и началась дискотека, Бык позвал ее танцевать с ним. Она отказывалась, но он был настойчив.

— Только один танец, — сказала она.

— Посмотрим, — тоном хозяина ответил он и повел ее в круг.

Почти сразу он стал щупать ее и тискать, мять повсюду. Она пыталась отстраниться от его рук, но это было невозможно. После нескольких безуспешных попыток, Валентина ослабела. К тому же его ласки, грубые ласки хулигана с улицы подействовали на нее.

Она изнемогала от них…

— А что я могла с собой поделать? — сказала жена, и глаза ее вдруг блеснули обидой. — Ты не живешь со мной уже больше месяца. Да и раньше, до этого… Сколько я могу стараться и возбуждать тебя? Сколько я могу возиться с таким бревном в постели, каким являешься ты с самого начала нашей совместной жизни?

Она сказала, что сначала, сразу после брака, она надеялась, что ей удастся «раскачать» меня и сделать так, чтобы я жил с ней нормально. Действительно, она приложила для этого много усилий.

— Но потом я поняла, что у меня все равно ничего не получится, — сказала она горько. — Ты оставался таким же слабым и холодным в постели. А в последнее время ты уже вообще ничего не мог. Я извелась. Ты слышал, как я плакала по ночам? Уверена, что слышал… Я — порядочная женщина. И никогда бы не бросилась сама на шею мужчине. Но тут я ничего не могла поделать. Я обезумела от его рук, которые щупали меня. Ведь еще никогда в жизни ко мне так не прикасался мужчина. У меня был всегда только ты — только твои равнодушные прикосновения, твои бесполые поцелуи… И все эти чистенькие простыни, чистенькие наволочки… И только тихо, только без лишних слов и движений. Только стерильно… Ты себе представить не можешь, как мне надоела эта стерильность. А Бык повел меня в кабинет и там овладел мною просто на полу. На грязном полу. Такого у меня никогда еще не было. И он действительно меня хотел. Он сорвал с меня белье, он терзал мои груди, он заставлял меня кричать и стонать. Ты хоть раз заставил меня стонать?