Татьяна Морозова - Уравнение с неизвестной

Увидев его в дверях своей квартиры, она захлебнулась от нахлынувших чувств. Но радость ее была преждевременна, она это сразу поняла по его потухшему холодному взгляду, устремленному на нее.

Она провела его в столовую, совмещенную с гостиной, которая была наполовину отгорожена от кухни красивой арочной перегородкой. Темное грифельное небо мрачно наблюдало через окно за этими двумя, запутавшимися в своих отношениях и чувствах.

Он начал первым:

— Оля, ты должна понять: мы не можем быть вместе. Я думаю, ты понимаешь.

Она смотрела на него умоляюще:

— Послушай меня… Выслушай меня, наконец. Я от одиночества умираю.

— Зачем умирать? Не надо умирать. — Он попытался придать их беседе полушутливый тон. — Не надо на мне зацикливаться, прошу тебя. У тебя же есть Кирилл, он классный парень, разве нет?

— Да при чем здесь он?! — взвыла, как раненый зверь, Ольга.

— Попытайся взять себя в руки. Не надо, пожалуйста, этих сцен.

— Что ж так с мужчинами не везет!

— Почему не везет? У тебя же есть Кирилл, отличный парень, разве нет? — повторил он.

Игорь чувствовал неловкость от этого разговора. Он и представить не мог, какая буря чувств пронеслась в ее душе. Ему не хотелось выяснять отношения, но здесь невозможно было улизнуть. Долгий нервный разговор был неизбежен. «Ну что ж, сам виноват, — обреченно подумал Завьялов. — Не надо было к девушке приставать».

Отчаяние жгло Ольге сердце. Чувство невысказанной боли, обиды пульсировало и пробивалось наружу. И вот весь молчаливый поток эмоций, как источник в Карловых Варах, пробился наружу сильной высокой струей:

— А у нас ведь все могло получиться! Я ведь знаю! Это как раз то самое, когда не ешь, не спишь! Высший класс! Чемпионский разряд! — Слезы душили ее.

— Хорошая моя, не плачь. — Ему стало очень жаль ее. Ведь это он был причиной ее слез. Его слова утешения возымели обратное действие: она заплакала. — Понимаешь, Ольгуня, я ведь женат. — Он гладил ее по голове, уткнувшейся в его грудь, потом обнял за плечи. — Ты же знала это с самого начала наших отношений. Не надо, конечно, было их вообще начинать, это было неправильно с самого начала. Я не могу изменять жене. Такой уж я человек, так воспитан, — оправдывался он, — я это понял сейчас. Ведь я никогда не изменял Инессе, я однолюб. И потом, я дал обещание ее отцу, что никогда не брошу ее, не изменю ей.

Она отстранилась от него и, начиная с «пиано», перешла на «форте»:

— Тебе только так кажется, что ты любишь ее. Тебе только хочется так думать, но это не так! Ты меня любишь!!!

Она смотрела на него таким взглядом…

— Прости меня, я виноват во всем. Я понимаю, что поступил очень плохо по отношению к тебе, к жене — ко всем. Прости меня. Я не мог устоять перед тобой, перед своим желанием обладать тобой. Эта любовь — это умопомешательство какое-то было! Западня! Вожделение!

— Что ты винишь себя постоянно? Она изменяет тебе, с кем захочет, а ты…

Ее вдруг словно ударило в сердце. Она физически испытала эту боль. Вот уж не думала она, что способна так жестоко страдать.

— Ты меня любишь, а не ее, — продолжила она срывающимся тоном. — А ее ты по привычке называешь своей женой. Она нужна тебе, потому что ты потеряешь компанию, свое благополучие.

— Может, хватит уже? — Ему совсем не хотелось продолжать эту неприятную беседу. Он уныло поискал в пространстве точку опоры. — Ты не права. Хотя, может, и права. Может, я просто боюсь и не хочу даже себе сознаваться, что завишу от жены. Я…

— Да, ты, такой сильный, такой необыкновенный, такой умный! Как ни печально, ты попал в зависимость от обстоятельств.

— Каких обстоятельств? — Он совсем не понимал, о чем она говорит.

— Надо их порвать.

— Ничего я рвать не собираюсь. Я этого сделать не могу.

— Ты слишком привык к своему комфорту. Да, жизнь у тебя хорошая и приятная, зачем что-то менять?

— Да, я привык к своей жизни и не хочу ее менять.

— То есть я для тебя была просто развлечением, прихотью? Горько сознавать это.

— Не надо так говорить. Ты была моей Венерой, моей вспышкой в космосе.

— Красивые слова, не более того. От этого мне еще горше. Но, несмотря на Венеру, ты предпочитаешь остаться со своей Черной Дырой — с Инессой.

Он грустно смотрел на нее исподлобья.

— Это несмотря на то, что она тебе изменяет. Не любит тебя, не уважает. Даже ребенка не родила тебе!

При этих словах он вздрогнул: она задела что-то тонко переплетенное в его душе.

— Не говори так. Это не ее вина, что она не родила ребенка.

— А чья тогда? — не удержалась она.

— Моя, — еле слышно прошептал он. — Мы попали в аварию, когда она была в положении. Когда она ждала ребенка. Моего ребенка. Понимаешь? Я был за рулем. В результате этой аварии у нее случился выкидыш. Врачи вынесли жестокий приговор: Инесса не может иметь детей. И это я виноват в случившемся. Я виноват в том, что у нас нет детей.

— Сейчас столько современных способов, суррогатное материнство то же — очень модно, все звезды так детей заводят. Почему не попытаться?

— Она не хочет гневить Бога, так она говорит.

— Кто? Инесса? Боится гневить Бога? Что-то это никак не ассоциируется с ее личностью у меня. — Ее губы искривились в ядовитой усмешке.

— Да при чем тут все это? Я вообще не хочу с тобой это обсуждать! — взвился он.

— Но обсуждаешь же.

— Больше не собираюсь, — отрезал он. — Ты злая. Я ошибся в тебе. Очень сильно ошибся.

— Мне казалось, что между нами нечто большее, чем просто секс.

— Просто секс. Химия, страсть — как хочешь назови. Ничего больше. А люблю я жену. — Взгляд его не выражал ничего. Она встретила его глаза невидящим взглядом.

И как она теперь будет здесь работать, было не понятно ни ей, ни ему. «Было опрометчиво заводить роман на работе», — подумал он. Что-то выше его воли свело их вместе на короткий промежуток его страсти. Но она быстро закончилась.

— Тебе надо уволиться, — предложил он, подумав.

— Да, ты прав, так будет лучше. Только можно не сейчас, а через пару месяцев? Мне надо подыскать место.

— Да, конечно, — обрадовался он, что она так легко согласилась. — Пойми, мы были несдержанны в своих отношениях. Это была запретная любовь.

Ольге хотелось выйти в поле и закричать от безысходности. Заорать так, чтобы ее крик достиг небес с их звездами. Почему она так несчастна? У нее не было ответа на этот вопрос.

— А-аа, как все это невыносимо! — Она обхватила голову руками, убежала в спальню, бросилась на кровать и уткнулась лицом в подушку. Она убежала от него без оглядки, а он не пошел за ней. Она слышала, как за ним тихо закрылась входная дверь.

Когда она, немного придя в себя, пришла в гостиную, она увидела на столе ключи от «Panamera» — его прощальный подарок ей. Она стояла и смотрела на эти ключи, понимая, что умирает. Похоже, деньги пересилили всю любовь. Деньги оказались для него важнее.