Александр Точка - Секта. Ангелы умирают первыми

Местные власти в лице представителя управления по делам религий Лелде Пуйсане сочли, что в деятельности общины Виссариона не обнаружено никаких противоправных действий, а вербовать сторонников никому не возбраняется. Сейчас в Латвии зарегистрировано порядка 100 различных сект.

Я задумался над словами Олега Никифорова: может он прав, и то же православие, в своем «душепопечительстве» сдает позиции, открывая доступ сектам разного толка? А, как известно «свято место – пусто не бывает». Да и вообще, по теории сохранения энергии и материи, любая пустота чем-то заполняется. И если в одном месте что – то пропадает, то в другом появляется. По всему было ясно, Виссарион охватывает новые территории. И теперь он начал свою экспансию в Латвию. Всё правильно, ведь сфера приложения его интересов – это именно республики бывшего СССР, ныне СНГ. А Латвия некогда входила в состав СССР. Всё понятно, ведь тут, на территории этих республик, легче всего вербовать себе адептов. Многие люди, миллионы людей, оказались выброшенными за борт, у миллионов людей просто моментально изменилась жизнь, нестабильность, метания со стороны в сторону, всё это только на руку вот таким сектам и в частности Виссариону. Благоприятная почва для вербовки новых адептов.

***

Я уже паковал свои вещи, скоро надо было отъезжать в аэропорт, там еще предстояло взять билеты на Москву, да и Михаилу позвонить. Он тоже должен был собираться. По идее, улететь в Москву мы должны были вместе. Неделя моего отпуска и журналистского расследования была позади. Главный вопрос: что же все-таки скрывается за этой сектой, – я так и не выяснил. Но что тут уже поделаешь. На хорошую статью, очень хорошую, материала, конечно, хватит, но вот самое главное отсутствовало. Практически главный вопрос, ради которого и было все расследование. Но что поделать, я уже смирился. Недели для такого серьезного расследования, конечно же, мало, но я, как всегда, винил только себя, что что-то я все-таки, наверное, упустил, чего-то не учел, плохо старался. Хотя я всего лишь чело- век, маленький журналист, от которого мало что зависит, Я вспомнил фразу Михаила: «Я не Гарри Поттер».

У меня закончились сигареты. В холле гостиницы их почему-то не продавали, нужно было выйти на улицу и перейти через дорогу к палатке. И так некстати, вещи собирать надо, а тут за сигаретами идти, да еще и выходить из гостиницы. Но что делать, никотиновая зависимость. Никотин, конечно, убивает лошадь, но такую лошадь, как я, не убьет уже ничто. Пришлось идти. Я вышел на улицу. Та иномарка, которая постоянно следила, стояла как раз на противоположной стороне улицы, куда мне надо было за сигаретами. Ну вот как специально! Как вроде знали, сволочи, что у меня сигареты закончатся. И теперь мне нужно было прямо к ним, чтобы купить пачку сигарет. Самое главное, не терять самообладания, надо просто сделать морду понаглее и как ни в чем не бывало перейти улицу и прямо под их носом демонстративно купить сигарет. А для большего эффекта можно еще к ним в машину постучаться и стрельнуть прикурить. Хотя нет, это, наверное, будет лишне.

Я с отсутствующим и подчеркнуто равнодушным видом перешел улицу и подошел к палатке. Пока продавщица рылась где-то по палатке в поисках сигарет, я услышал, как за моей спиной открылась дверь именно этой машины. Уши у меня были уже на затылке. В этот момент, как назло, продавщица положила передо мной пачку сигарет, и мне теперь предстояло, обернувшись, лицом к лицу столкнуться с моими соглядатаями. Ну что делать. Я взял сигареты и энергично развернулся, направляясь к себе в гостиницу. Но путь мне закрывал полубандитского – полупровинциального вида мужик. Я, как ни в чем не бывало, как бы его не замечая, хотел его обойти и отправиться своим путем, но он сделал шаг в сторону, перекрывая мне путь, и тут же обратился ко мне:

– С вами хотят встретиться.

– Да? И кто же?

– Вы знаете кто. Виссарион.

– Извините, но у меня нет желания с вами куда-либо ехать. И я не собираюсь этого делать.

– Не волнуйтесь, Александр, мы прессу не трогаем. Виссарион хочет лично с вами поговорить перед вашим отъездом.

– Зачем?

– Он хочет дать вам небольшое интервью и может ответить вам на некоторые вопросы. Вы ведь журналист, вы ведь этого хотели?

– Возможно… Но тогда я поднимусь к себе в номер и захвачу с собой кое-какие вещи.

– Хорошо, мы вас будем ждать тут.

Я проследовал мимо него обратно к себе в номер. Для интервью мне надо было хотя бы захватить диктофон. По дороге я думал: что это за предложение такое? Этот товарищ, который вышел из машины, вел себя настойчиво, но вполне доброжелательно. В номер они меня отпустили, значит похищать меня и делать что-то со мной не собираются. Если бы собирались, то просто бы запихнули в машину еще у палатки. Да и смысла нет им этого делать, я журналист, о том, что я здесь, знают в моей газете, знает Михаил; если я вдруг исчезну, то меня тут же начнут искать.

Интересно, что значит фраза «мы прессу не трогаем»? А что, других трогают? А вдруг это ловушка? Вдруг они думают, что я буду думать точно так, как думаю сейчас, и сам с ними поеду? Завезут в тайгу, привяжут к дереву или прямо сразу к медведям, и не найдет никто. Пропал человек без вести и пропал. Никто ничего все равно не докажет. Но журналистское любопытство все-таки взяло верх. Во-первых, самому лично побывать на горе Сухой у самого Виссариона, куда допускают немногих, уже очень интересно. Кроме того, увидеть его лично и задать вопросы, поговорить – это еще интереснее.

Но на всякий случай я позвонил Михаилу и сообщил, что меня Виссарион пригласил на интервью, на свою гору, и если я пропаду, то он знает, где меня искать. Звонок я сделал и в Москву, своему главному редактору, под видом того, чтобы сообщить, что я сегодня вечером в Москву, и как бы между делом сообщилл, что сейчас еду на интервью к Виссариону.

Теперь смело можно было ехать: если я пропаду, то это никак уже не бесследно. Захватив с собой диктофон, блокнот и ноутбук, я во всеоружии спустился обратно на улицу. Особо долго не раздумывая, я сел к ним в автомобиль. За рулем сидел еще один, точно такого же бандитского вида человек как и тот, что разговаривал со мной на улице. Я поздоровался, он что-то промычал мне в ответ, этим все наше общение и ограничилось. Авто практически сразу тронулось с места, и всю дорогу до горы Сухой мы проехали молча. Единственное что, когда мы подъехали к этой горе, тот, который разговаривал со мной на улице, сообщил мне, что меня у подножия встретят. Я вышел из машины, а эти два типа развернулись и уехали в обратном направлении. Я порадовался, что все-таки они не врали и привезли меня сюда, а не сразу в тайгу убивать. Хотя кто знает: может, с этой горы я и не спущусь больше, ведь пропадают же там люди. У подножия горы меня действительно встречали. Это был молодой парень, лет двадцати, в холщовом балахоне. По виду явно молодой фанатик. В таком возрасте, если попадают в такие секты, то обязательно становятся фанатиками. Я подошел к нему. Он блаженно мне улыбался.