Александр Аввакумов - Судьба солдата

Все притихли. Каждый задумался над своей судьбой.

* * *

В камере Крылов пробыл трое суток. Утром его вызвали к заместителю начальника следственного изолятора по режиму. Он осторожно переступил порог его кабинета и, представившись, как это положено в учреждениях этого типа, стал ждать, когда он объяснит мне причину его вызова.

– Я тебя вызвал, Крылов, для того, чтобы сообщить тебе о предстоящем завтра заседании Верховного Суда. Суд начнется в десять часов утра. Ты подготовься к заседанию, побрейся, одень что-нибудь приличное. Ну, в общем, чтобы выглядел вполне нормально и достойно. Надеюсь, жалоб на содержание в изоляторе у тебя нет?

Александр стоял и молчал. Весть о завтрашнем заседании суда лишила его языка. Он кивнул ему в знак согласия.

– Вот и хорошо. Удачи тебе, десантник, – произнес он и приказал увести его в камеру.

Весь остаток дня Крылов провел в камере, лежа на койке. Перед глазами, словно в кино, проплывали фрагменты его прежней жизни: школа, военное училище, первый прыжок с парашютом, казанский Парк имени Горького, первая встреча с Катей, железнодорожный вокзал в Витебске, улыбающееся лицо Грачева, первый рейд на «дорогу», первое ранение, суд и зона, и лицо Ольги.

«Что решит суд? – спрашивал я себя. – А вдруг…?»

Ему не хотелось верить в это «вдруг», но исключить эту возможность из своей жизни он тоже не мог. Рассматривая этот вариант, Александр не исключал того, что Грачев предпримет все шаги для того, чтобы оставить решение Военного трибунала без изменения. Грачев очень боялся иного решения суда, и как показывала жизнь, страх заставлял людей предпринимать такие отчаянные шаги, которые бы никогда не пришли на ум нормальному человеку.

«Интересно, кто будет на суде? Максимова, Белоусов – точно, а вот кто еще из ребят приедет?» – размышлял он.

Он хорошо понимал, что собрать всех людей – задача непростая. Многие после демобилизации устроились на работу, обзавелись семьями. Не каждый захочет бросить все и поехать в Москву, защищать своего бывшего командира. Он не мог винить тех, кто не смог приехать в суд, они и так много сделали для него, дали правдивые показания и всячески старались поддержать его в эту сложную минуту моей жизни.

– Крылов? – услышал он голос сокамерника. – Ты особо не гони, крыша может поехать. Настраивай себя на самое худшее.

Александр невольно улыбнулся. Ему было приятно, что вместе с ним за него переживают и его сокамерники.

– Спасибо, Истомин, за поддержку. Я и так все эти дни только и думаю об этом суде. Я всегда думал про себя, что вот соберутся вместе человека два или три, послушают, а затем возьмут и решат его судьбу. Захотят, поднимут на щит, захотят, опустят ниже канализации. Не всегда в решениях суда существует справедливость, чаще всего в них преобладает буква закона, а не справедливость.

– А я вот сейчас думаю, как бы быстрей уехать на зону. Там кормежка лучше и свободы больше.

– Это, смотря с чем сравнивать, – ответил он ему.

– Может ты и прав, Крылов, но мне в этом каменном мешке тяжело. Я небо люблю, и чем больше этого неба, тем лучше для меня.

Он улыбнулся, невольно вспомнив синее бездонное афганское небо. Сейчас он знал лишь одно, что небо в клетку ему было не нужно.

* * *

Солнце било Крылову в глаза и, чтобы разглядеть всех, кто находился в зале заседания, ему приходилось прикрывать глаза ладонью. Он останавливал свой взгляд на каждом своем бойце и кивал ему – здороваясь. Чуть в стороне от них сидели Максимова Ольга и Белоусов. Он сразу обратил на них внимание, когда его под конвоем ввели в этот небольшой зал. Ольга была необычно красива. В строгом темно-синем костюме, в белой блузке, с красивой брошью. Увидев его, она тихо заплакала. Александр заметил, как мелко задрожали ее хрупкие плечи. Он помахал ей рукой и нежно улыбнулся. Он представил себя со стороны – худой, почерневший от работы в литейном цехе, с выбитыми зубами. Представленная им картина – впечатлила его.

Грачева в зале не было. Его интересы представлял молоденький адвокат. На вопрос суда, почему на заседание не прибыл сам Грачев, он встал с места и протянул председательствующему судье лист бумаги. Судья быстро пробежал глазами по документу и отложил его в сторону.

– Грачева не будет, он сейчас находится в служебной командировке. Его интересы будет представлять адвокат Гаврилов.

Возражений не последовало. Адвокат, нанятый Грачева, зачитал жалобу. В конце он попросил суд не рассматривать поданную кассационную жалобу и оставить решение Военного трибунала в силе.

Сердце Крылова екнуло и замерло в ожидании решения. Он сидел и внимательно следил за перебранкой адвокатов, которая, как правило, всегда прерывались голосом председательствующего. Вскоре суд перешел к заслушиванию свидетелей. Все они, как один, утверждали только одно – что в тех условиях, которые сложились на тот момент в Афганистане, Крылов не мог посадить Грачева в вертолет, в котором находились раненые бойцы. Этот вертолет и так был сильно перегружен и мог не подняться в воздух. Во-вторых, на подлете был еще один вертолет, и никто тогда не мог просто предположить, что он может быть обстрелян моджахедами.

Наконец, суд предоставил слово его бывшему заместителю Белоусову. Андрей подошел к трибуне, опираясь на трость. Александр видел, каких больших усилий ему стоило это сделать. Он долго молчал, стараясь восстановить дыхание. Он с замиранием в сердце стал слушать его выступление. Все собравшиеся в этом зале хорошо понимали, что от его выступления зависит все: оправдают ли его или обратно отправят в колонию.

Начал он довольно тихо и судья, прервав его выступление, попросил говорить громче. Крылов понимал, что громко говорить ему сложно, полученное им ранение легкого не позволяло говорить громко. Однако он, пересилив себя, стал говорить громко. Речь его с каждой минутой становилась все громче и громче, а обвинения в адрес полковника Грачева – все серьезней и серьезней.

– Уважаемый суд! Когда мы поняли, что остатки нашего отряда намертво заблокированы превосходящими силами противника, полковник Грачев в присутствии меня обратился к Крылову с предложением прекратить вооруженное сопротивление и сложить оружие. При этом он говорил нам, что вернуться обратно на родину нам должен помочь Красный крест или Красный полумесяц. Именно в этот момент, старший лейтенант Крылов напомнил ему, что бывает с трусами и паникерами на войне. Никаких прямых угроз оружием Грачеву не было, это я утверждаю точно.

Выслушав его, суд объявил о перерыве на два часа. Мимо Александра прошли все его боевые товарищи, каждый из которых старался всячески подбодрить его, кто своим взглядом, а кто и словами. Последней мимо него прошла Максимова. Глаза ее были полны слез и жалости. Она, по всей вероятности, только здесь, в зале суда, услышала об обстоятельствах этого дела и поняла всю суть этих незаконных обвинений.