Александр Аввакумов - Судьба солдата

– Я люблю тебя, Крылов, и буду любить всегда, чтобы ни случилось с тобой, – произнесла она и протянула к ему свою руку, сквозь прутья решетки.

– Не положено, – строго произнес конвоир. – Проходите, гражданочка. Останавливаться около осужденного нельзя.

Она убрала свою руку и, взглянув на конвоира, прошла дальше.

* * *

Через два часа суд снова приступил к своей работе. Заслушав возражения адвоката Грачева, высказанные в адрес выступивших свидетелей, суд оставил их без особых комментариев. Наконец судьи переглянулись и отправились в совещательную комнату.

Сердце Крылова учащенно забилось в груди, а он моментально покрылся испариной, словно пробежал без тренировки несколько километров. Он почувствовал каждой клеткой своего тела огромное напряжение, которое повисло в зале.

Александр попытался заговорить с присутствующими в зале бойцами, однако дежурный конвой быстро пресек эту попытку. Они просто вывели его из зала заседания и завели в соседнее пустующее помещение. Один из конвойных протянул Крылову сигареты.

– Кури, старлей, – добродушно произнес он. – Если все, о чем говорили эти люди, правда, то я снимаю перед тобой свою шляпу. Ну и мразь этот полковник, и как таких людей только земля носит.

Он прикурил и посмотрел на ребят из конвоя. Все они были молодыми и многие из них даже не представляли, что значит – вот так просто оказаться на войне, в полном окружении.

– Слышишь, старлей? – снова обратился к нему конвойный, который угостил его сигаретой. – А правительственные награды у тебя были?

– Да. Два Ордена Красной звезды, Боевого Красного Знамени, медали. Был представлен еще к одному, но не получил, так как арестовали.

Они восхищенно посмотрели на него. Они были солдатами и хорошо понимали, что просто так наградами наше государство не разбрасывалось.

– Чай, будешь? – неожиданно спросил его один из конвойных. – Сейчас я тебе налью в эту кружку.

Он протянул Крылову металлическую кружку с чаем. Он сделал несколько глотков и поставил ее на стол, так как в этот момент в помещение вошел старший наряда и приказал завести его обратно в зал заседания.

Как только конвой завел его в зал, открылась дверь совещательной комнаты.

– Встать! Суд идет – подала команду секретарь.

Все встали с мест. Трое судей прошли за стол и молча сели. В этот момент напряжение достигло своего апогея. В зале стало вдруг так тихо, что было слышно, как тяжело дышал председательствующий судья. Александр тоже замер, ожидая вердикта.

– Я не буду читать все решение, – произнес судья. – Оглашу лишь постановляющую часть. Итак, решение Верховного суда СССР – признать гражданина Крылова невиновным, вернуть ему воинское звание старшего лейтенанта, а также вернуть заслуженные им правительственные награды. После получения решения суда на руки, гражданин Крылов вправе обратиться в Министерство обороны СССР с рапортом о восстановлении его на воинской службе.

Крылов сначала не поверил тому, что услышал. Ему показалось, что судья пошутил. Слезы невольно брызнули из его глаз, и комок счастья подкатил к горлу, мешая ему нормально говорить.

– Конвой, освободите гражданина Крылова! – произнес судья и, улыбнувшись, посмотрел на него.

Александр сделал шаг и попал в объятья друзей. Все они жали ему руки, обнимали, целовали. Освободившись от объятий, он устремился к Ольге, которая по-прежнему сидела на лавочке и плакала, в этот раз от радости. Он крепко обнял ее и поцеловал в губы.

– Спасибо тебе, Оленька. Если бы не ты …

Он не договорил, ее маленькая ладонь закрыла его рот.

– Это – не я. Это все сделали твои боевые друзья. Я лишь нашла их и собрала здесь, в этом зале.

– Мужики! – громко произнес Белоусов. – Я думаю, надо отметить этот день, день, когда нашему командиру возвратили его честное имя.

– А заодно отметим и возможную его свадьбу! – произнес кто-то из бойцов.

Они дружной толпой вышли из здания суда и направились в ближайшее кафе отметить этот долгожданный для него день свободы.

* * *

Солнце с трудом пробивалось сквозь сетку зелени. Рядом со скамейкой играли дети, оглашая парк своими звонкими головами. Мимо них проходили взрослые степенные люди, бросая на них свои любопытствующие взгляды.

– Извините, а что было дальше? – спросил я у Крылова и с нескрываемым интересом посмотрел на него.

Он грустно улыбнулся и, загасив свою сигарету, бросил ее в стоящую недалеко от них чугунную урну.

– А ничего. Понимаете, ничего, – произнес он и тяжело вздохнул.

– Как так – ничего? – удивленно спросил я его. – Такого не бывает.

– Я надеюсь, вы поймете меня. Я больше года добивался возврата мне моих заслуженных наград, восстановления звания. Около года я пытался восстановиться на службе, но везде получал отказ. Многие начальники намекали мне на судимость, другие делали загадочное лицо и упорно молчали. Наконец, я понял, что, никогда, не смогу восстановиться в рядах армии. Нужно было что-то предпринимать. Я ходил по замкнутому кругу. Мне нигде не отказывали в приеме на работу, но почему-то всегда мне предлагали самый худший из вариантов. Вскоре развалился Советский Союз, а затем стала потихоньку валиться вся наша армия и идеология.

– А что стало с Максимовой Ольгой? Вы поженились?

– Да. Мы прожили с ней два счастливых года. Я очень благодарен ей за ее поддержку. За все это время она ни разу меня, ни в чем не упрекнула.

Крылов сделал паузу и, достав из кармана сигареты, снова закурил. Я видел, как дрожали от волнения его пальцы. Прикурив, он продолжил:

– Оля умерла при родах, так и не сумев родить мне мальчика. В ее смерти были виноваты врачи. Она рожала в ночь с тридцать первого декабря на первое января. Врачи справляли Новый год, и им было не до моей жены. Я тяжело перенес эту утрату. Вслед за ее смертью, я потерял и временную работу. Мне приходилось перебиваться случайными заработками. Мыл машины, работал охранником, охранял по ночам киоски коммерсантов. Пробовал сам заняться бизнесом, не получилось. Тогда я понял, что бизнес – это не для меня. Вскоре умерла моя мать. Я остался один. Запил, но вовремя остановился. Не буду скрывать, были предложения от лидеров группировок, сулили большие деньги…

Он снова замолчал. Сделав глубокую затяжку, он продолжил:

– Снова попробовал восстановиться в армии, но в очередной раз ничего не получилось. Я и мой боевой опыт оказались не нужны российской армии, ведь воевать на тот момент она ни с кем не собиралась. Чисто случайно я встретил своего знакомого по Афганистану. Он так же, как и я, мыкался без работы. Посидели с ним, выпили, вспомнили Афганистан и решили поехать с ним в Приднестровье, где тогда шла война. Там наши пути на время разошлись. Меня назначили командовать спецподразделением, а он пристроился при штабе. Воевали мы недолго. Россия ввела свою четырнадцатую армию на территорию непризнанной республики, и генералу Лебедю удалось приостановить эту войну.