Николь Руссо - Идеальное антитело

– Ишь ты, с плиткой разговаривает, – причмокнул дед. – Эк тебя потрепало-то!

– А я со всеми приборами разговариваю, – весело ответил Степаныч. – У каждого ведь душа есть. У меня в лаборатории их было видимо-невидимо! И каждый со своим характером. Меня даже медалью наградили! – вскинулся он. Но потом, погрустнев, добавил: – Сгорела медалька…

Из всего сгоревшего медаль почему-то было жалче всего. Уже давно, еще в эпоху перестройки, его лаборатория получила заказ на какую-то электронную штуковину для нужд оборонки. И работники, сами не понимая, случайно умудрились наделить этот прибор какими-то особыми свойствами. Тут же в городок приехала комиссия из столицы. А поскольку большинство проводков и схем подсоединял «уважаемый Загородний В. С.», ему и пришлось объяснять все эти особенности «уважаемым товарищам» в белых халатах и военных папахах, заполнивших его тесный кабинетик. Степаныч и сам не до конца понимал все процессы и что они там с коллегами сваяли, но слова «прорыв» и «новый уровень» слышались постоянно.

Через месяц его вызвали в Москву, в головной институт, где наградили почетной грамотой и медалью. Это было целое событие! Его провожали всем отделом, каждый норовил дать какое-то задание, просил что-то привезти из Златоглавой. Помнится, вернулся он нагруженный колбасой и туалетной бумагой. Тетке привез два батона «Отдельной» колбасы по 2.20 руб/кг. Отоварился в закрытой столовке там же, при институте.

Колбаса «Отдельная» ему даже больше нравилась. Она была ядренее, чем, к примеру, «Докторская», более жесткая, и зубы впивались в нее с удовольствием.

«Эх, сейчас бы той колбаски, да с чесночком…» – вздохнул Степаныч и продолжил ковыряться в ржавых внутренностях.

Руки уже согрелись, дело пошло споро, и вот на плитке уже побулькивала кастрюля. Водяной краник выходил прямо из стены. Причем, что характерно, поворотная ручка была при нем.

«Значит, не бесхозный», – подумал про себя Степаныч.

Раньше практически все краны в общественных местах были без ручек. Чтоб не пускали воду зря, наверное. В школе Степаныч специально носил с собой в кармане металлический кругляшок с квадратным отверстием посредине. Ему с компанией был доступен любой краник в парке или в школе. Попить тогда можно было везде. Лишь бы ключик имелся!

– А что свет не зажигаете, раз электричество есть? – кивнул Степаныч на свечи в маленьких круглых чашечках.

– Светомаскировка, – хмыкнул Серый. – От добра добра не ищут. Увидит кто с улицы – и прощай халява! Чтобы этот-то ключик добыть, пришлось неделю, наверное, бывшего дворника дядю Сережу поить! У него «однушка» на первом этаже. И вот он как-то проговорился, что, мол, когда под косметический салон в аренду подвал сдавали, он не все выходы новым хозяевам показал и не все ключи отдал. Мол, завален дальний проход. Ну, арендаторы и успокоились, с той стороны заделали стену.

– Зачем ему ключ этот, он, наверное, и сам не знал. Привычка. Про запас для себя оставил. Может картошку хранить, может еще чего! Вода есть, свет есть. А скорее всего, с войны «крыша» у него тютю! Он совсем тогда малым был, под Смоленском. Так когда выпьет, рассказывал: долго уже после Победы спать не мог, все вскакивал и кричал: «Мама, что, война?»

– Кепа постарался, – прокряхтел дед. – Поил-поил, уговаривал! Тот ни в какую не хотел ключ отдавать! Пришлось подождать, пока заснет. А наутро уж и не вспомнил про тот ключ.

– Не украл, а взял в долг ему не принадлежащее. – Кепа размеренно ходил по комнатке.

– Ну что, чайку и спать? – подвел итог беседы Серый.

Вдоль стены на уровне чуть ниже колена шли толстые металлические трубы, обмотанные стекловатой и каким-то подобием рубероида, схваченные ржавой проволокой. Местами ваты не было, свисали лишь лохмотья.

– Комната длинная, ложимся вдоль труб, чтобы потеплее. Сорри! Ты гость, спишь у двери. Что подстелить – сам найди, – кивнул он на кучу тряпья в углу.

– Снегуркин халат не брать, это мое! – уже ложась, шепотом прохрипел Кепа.

– Свет потуши! Споки-ноки, графья!

Home Sweet Home! Степаныч вспомнил веселый половичок у мышонка перед дверью, простонал: «Хорошо-то как!» – и провалился в темноту…

Прошло пару дней. Как Серый и обещал, Степаныча не гнали, но и кормить зря не собирались. Утро у них начиналось, наверное, около девяти, когда на улицах уже есть какие-то пешеходы, а их одиозная компания привлекает меньше внимания.

К тому же, где-то до десяти утра у полицейских – пересменка. Одним уже все по фиг, другие только заступили на дежурство. Пока инструктаж, пока туда-сюда – размяться. Весь день еще впереди, чтобы план сделать, а если удастся – и заработать, время еще будет. Одним словом, с утра стражи порядка чуточку ленивые и не такие суровые.

С наступлением карантина помойки у дома пополнялись реже, в основном жители быстро перебегали от подъезда, с лёту, как баскетболисты, забрасывали пакеты в контейнеры и бежали назад. Кто в чем, но обязательно – в маске. Один пацан прибежал даже с пластиковым ведром на голове! Видно, такая жизнь была ему в новинку и интересна, он развлекался.

«Да-а, блин! Всех „построили“!» – горестно думал Степаныч. Благо еще, во двор сталинки – огромное пространство размером с футбольное поле, уместившее и детский сад, с десяток гаражей, пристроек, газончиков, клумбочек и прочую лабуду, не заезжали машины полиции. То ли брелка от шлагбаума им не дали, то ли в планах это не стояло.

Московский бомж – вообще категория особая. Не то чтобы им нечего было есть совсем. Объедками они, конечно, не питались. Помойку, расположенную посреди двора, проверяли ежедневно, но как бы «для порядка», может в надежде найти какое-нибудь невзначай выкинутое сокровище.

Еще в Задонске Степаныч слышал историю, что якобы лет десять назад «в одном почти столичном городе» один бездомный нашел в мусорном контейнере сверток с кучей драгоценностей и денег. Будто бы хозяйка квартиры, жена одного из криминальных авторитетов, прямо перед самым обыском выкинула в мусоропровод. В старых домах были такие мусоропроводы – прямо из кухни. Так вот он, не будь дурак, смог их сберечь и не пропить, уехал в Крым, купил себе дом и до сих пор живет там, счастлив и доволен. Красивые сказки, конечно, но верить-то хочется!

Из мусорных контейнеров они с удовольствием брали хорошо сохранившуюся одежду. Благо добрые люди ее оставляли в кулечке снаружи. Питаться отбросами Серый и компания отказывались категорически. Для пополнения запасов еды существовали супермаркеты, где вечером толпа жаждущих ждала выброса «просрочки». Там все сначала тихо стояли на заднем дворе метрах в десяти от пандуса. Потом открывалась дверь, какой-нибудь таджик выкатывал по пандусу тележку, разом переворачивал ее в контейнер и отскакивал в сторону, как тайский укротитель змей от кобры.