Иван Ефремов - Венчур

– Не надо играть в благородство, капитан… Хотя арестовать Джафара дорогого стоит… Американцы за террориста номер один – бен Ладена – обещали заплатить двадцать пять миллионов, искали его десять лет. В штурме его дома на западе Пакистана участвовали два вертолета и двадцать четыре «морских котика». На организацию операции было потрачено шестьдесят миллионов!

– Так мы еще и сэкономим для ФСБ десять миллионов! – улыбаясь, вставляет Булат.

– Обещанную награду американцы так никому и не выплатили.

– Поэтому и надо обойтись своими силами, – утверждает Саид.

– Против арабов сил-то у вас маловато… Вы должны все взвесить, – уже без твердой уверенности в безнадежности засады произносит полковник. – И не спешите, все надо хорошенько продумать. Вспомните русскую пословицу: «Семь раз отмерь, один раз отрежь».

– А я знаю нерусскую, – парирует Руслан. – Пока семь раз отмеришь, другие уже отрежут.

– В операции будет участвовать человек десять, – уточняет Саид. – Каждому – по пять миллионов.

– Я служу на границе не из-за денег! – хмурится Бахром. – Сам попросился в отряд, потому что мой сын умер от передоза. Я с детства поощрял в нем любознательность… Вот он и захотел попробовать героин один раз, но тот оказался слишком крепким… Раньше кристаллизацией белого для Европы занимались турки. Но арабские джихадисты притащили эту технологию на север Афганистана, к нашей границе. После похорон я передал пакетик из-под пыли в лабораторию. Оказалось, для большего эффекта Джафар подмешивал в героин биокатализатор.

– Мы можем хотя бы попытаться наказать его, – убеждает полковника Денисов. – Если грубо прикинуть, прогноз вероятности такой: возвращаемся пустыми – сорок процентов, привозим трофей – двадцать, остаемся навечно в Афгане – процентов десять. Остальные тридцать – неопределенность. Исходя из суммы вознаграждения, есть смысл рискнуть.

– И как же ты вычислил этот смысл?

– Умножил сумму награды на вероятность ее добыть – получилось десять миллионов долларов.

– Ну-ну, – качает головой Бахром: мол, какие вы все еще наивные. – А теперь умножь цену твоей жизни на вероятность смерти.

– Сегодня цена моей жизни несколько изменилась… – с грустью отвечает Денисов. – Такой риск стал для меня приемлем.

– А для твоих близких? Самое большое горе для родителей, когда ребенок умирает раньше них. Я это пережил… Не желаю другим такого испытать.

– Пока такие, как Джафар, живут, смертей невинных не избежать.

– Ладно, – отступает полковник. – Участвовать не буду, но и мешать не стану, и от справедливой доли не откажусь.

Авантюристы ободряются, Сафаров предлагает:

– Операцию можно назвать «Капкан».

– Необходимо будет топливо для полета, – просит Денисов.

– Бензин смог бы достать, а керосин не могу.

– Летчики подсчитали, что топливо обойдется в десять тысяч долларов.

– Небольшие венчурные инвестиции… – улыбается Булат.

В кабинете все беспомощно замолкают, только Руслан переводит последние фразы на пушту.

– Э-э! – оживляется Абдул и восклицает на английском: – Деньги есть! Завтра в Сурхобе меня будут ждать купцы. Они обещали за пятнадцать пакетов белой пыли заплатить сто пятьдесят тысяч долларов!

Полковник задумчиво барабанит по столу пальцами:

– Штаты воевали с упертыми афганцами восемнадцать лет. За это время маковые поля разрослись многократно. Производство опиатов увеличилось в десятки раз: до десяти тысяч тонн в год. Пока за рекой будут делать героин, его распространение, как метастазы, невозможно остановить.

– Мы попытаемся остановить хотя бы одного наркобарона, – обещает Булат.

– Ладно, так и быть, курьера и конфискат берите.

– Может, и с боекомплектом поможете? – с надеждой спрашивает Саид.

– Кое-что получите, – уклончиво произносит полковник и поспешно добавляет: – Но никто не должен знать, что я в курсе вашей затеи.

– Нужны еще два-три «калаша», – снова просит Денисов.

– Табельное оружие выдать не могу. Сафаров – фантазер и ботаник! А его папа – профессор университета. Если он узнает о ваших помыслах, донесет министру.

– Может, я и ботаник, – оправдывается Руслан, – но в деле сделаю что должно, и будь что будет!

– Все вы должны понимать: если хоть что-нибудь не сложится, вас отсюда попрут навсегда, а меня разжалуют в рядовые!

– А если все получится, станете генералом, – улыбается Антон, похлопывая себя по плечу.

– Разговор окончен, все свободны!

Полковник машет рукой в сторону двери, и сообщники молча выходят из кабинета.

С утра в номере гостиницы «Фортуна», сидя за ноутбуком, Денисов пишет ответное письмо:

«Привет, Лена.

Прости за зря потраченные на меня свои лучшие годы. Мне жаль, что ты поставила не на ту лошадь и потеряла пять лет своей бесценной жизни. Хотя считаю, что и на этот раз недостоин твоего праведного гнева. Да, я атеист и, в отличие от тебя, не замаливаю грехи, поэтому стараюсь их не совершать. Я ни разу не согрешил в отношении тебя и уж тем более не изменял. В отношениях с тобой и людьми следую основному принципу этики: не делаю другим того, чего не желаю себе.

Да, признаю, ошибся в прогнозах по поводу своих доходов. Надеялся, но так и не продал ни одного из патентов. Четыре года отдавал четверть заработанного за ипотеку. Нам с Булатом приходилось содержать компанию и одновременно поддерживать в разных странах наш патент, покупая для этого валюту. Эти траты и подорвали наш семейный бюджет. Вместо того чтобы заработать, я оказался в долгах. Да еще и завышенные требования военных к броневику затянули сроки выполнения нашего контракта с заводом.

Раньше ты мне ставила синдром самозванца, а теперь определила синдром сверхценной идеи. Но я не обижаюсь, а благодарен судьбе и тебе за пять лет нашей любви. У нас с тобой были и счастливые дни, и бурные ночи, и яркие эмоции, и общие мечты. Надеюсь, когда-нибудь буду я с нежностью вспоминать и тебя, и это время.

Мою долю в квартире передам тебе, но оставшиеся ипотечные платежи будешь вносить сама. Взамен твоя супружеская доля в патенте станет моей, если его удастся куда-нибудь пристроить, конечно. Но это уже мой риск. «БМВ» тоже оставляю тебе, а гараж нужен мне – там наша с Булатом мастерская, оборудование и приборы. Если помнишь, все эти инструменты и механизмы были у меня на съемной холостяцкой квартире, куда я завлек тебя в первый раз. А когда мы поженились, я перетащил все в гараж. Мои вещи и одежду можешь перевезти туда же. С нашими долгами я разберусь сам.

Прости, что не оправдал твоих надежд. И прощай. Кто знает, может, больше и не увидимся».

Дописав письмо, Антон вздыхает и отправляет его.