Gokudo Yakudzaki - Big in Japan

– Мне нужно идти, если Рэн – сан узнает, то…

– Пожалуйста, – нос Агаты коснулся моей тюпки.

– Прости, – я оттолкнула его и убежала.

Забежав в лифт, из моих глаз потекли слёзы, я нервно вытирала их рукавом, но они не заканчивались. Оказавшись снаружи, Агата поймал меня за руку.

– Я провожу тебя, – его тон был строгий.

Дёрнув мою руку, Агата сжал её сильнее.

– Если ты не возражаешь, – мягко сказал он, и расслабил свою хватку.

– Я не знаю Токио. Ты уже понял мой ответ?

Его машина стояла возле этого отеля.

Сев за руль, я уже не видела в нём того человека, который провёл со мной ночь. Это странно, как сутки могут поменять людей? Или ночью снимаются все маски и можно быть уверенным, что с тобой находиться настоящий человек. Без дневной маски эгоизма и суровости? Как же понять, кто же, он на самом деле, этот Агата?

– До вечера, – он посмотрел на меня.

– Ты уже показал мне Токио.

– Как знаешь. Я провожу тебя до твоего окна. Это можно?

– М-м-м, – я показала ему ключи от дома.

Агата вышел из машины и открыл мне дверь.

Дойдя до того самого места, в которое убежали гулять сегодня ночью, мы зашли обратно во двор. Я достала ключ и хотела вставить его, но замок щёлкнул изнутри. Агата взял меня за руку и завёл за угол дома. Из дверей вышел Рэн – сан, у него была утренняя разминка и пробежка.

– Попали, да? – Агата улыбнулся, в уголках его глаз появились морщинки.

– Угу, – я посмотрела на его переносицу.

– Сейчас, он уйдёт, и мы зайдём, – Агата выглянул из-за угла.

Рэн – сан закончил дыхательные упражнения. Завязав шнурки потуже, он стал уходить. Наблюдая за ним, Агата навалился на меня своим плечом, я оступилась, и нечаянно повернула кран. На газоне заработали разбрызгиватели. Рэн – сан вернулся обратно, и решил проверить, кто же это сделал. Он направился в нашу сторону. Тогда, Агата потянул меня назад, мы обошли вокруг дома, до входной двери. Открыв её, я побежала в свою комнату, Агата последовал за мной.

Оказавшись у меня, он посмотрел на потолок, затем, его взгляд упал на мой рабочий стол. Агата подошёл к нему, и взял книгу "Норвежский лес".

Он долго крутил её в руках, словно вспоминал что-то, но никак не мог понять, где он видел её.

– Какой герой тебе понравился?

Агата обернулся ко мне.

– Тору Ватанабэ.

– Ты считаешь, что он правильно поступил?

– Смотря где.

– С самого начала. Где была его наигрубейшая ошибка?

– Он бросил её, когда она нуждалась в нём, больше, чем в ком-то другом. Как считаешь ты?

– Если выбрал идти один, оставь всех позади. Они, как ненужный груз, который будет натирать тебе плечи. После мозолей появятся раны, после них будут шрамы. Ты будешь смотреть на них, и вспоминать, тех людей, которые нанесли их тебе. Осадок превратится в ненависть к самому себе. В итоге, ты получишь сгоревшего дотла человека, в своём обличии.

– Может быть, – я склонила голову вправо. – Зачем ты пришёл сюда?

– К тебе.

– Я не приглашала тебя.

– Получается, я сделал это за тебя, – Агата положил книжку на место.

Он словно запомнил, как она лежала до того, как оказалась в его руках.

– Можешь уходить, мне нужно в душ.

– Мне нельзя остаться здесь на 10 минут?

– В этом нет смысла.

– Смысл есть всегда и везде.

– Уходи.

– Не надо выгонять меня, я не сделал ничего плохого.

– А что хорошего ты собираешься сделать, оставшись здесь?

– Почитаю.

Я ничего не ответила и пошла в ванную комнату, закрыв за собой дверь. Снаружи Агата нажал на ручку, но понял, что заперто.

Выйдя из душа, я увидела, что Агата действительно читал книгу. Он не обратил на меня никакого внимания. Я сняла форму с вешалки и зашла за ширму. Его голова не поворачивалась.

Я застегнула рубашку, поправила юбку и надела школьные туфли.

– Почему ты не подглядывал за мной?!

– Я не старшеклассник, которые ни разу в жизни не видел женского тела, – Агата ответил, не отрывая взгляда от строк.

– И что?! Ты же мужчина!

– Естественно, я же не женщина. Это очевидно.

– Перестань делать вид, что тебе всё равно! – Я вырвала книгу из его рук. – Это моя! И я запрещаю тебе её читать!

– Мне не всё равно.

– Уходи!

– Рэн – сан дома.

– Он уже вернулся?!

– Пока ты принимала душ, он вернулся с пробежки.

– А что теперь делать?

– Связывать простыни, – Агата ухмыльнулся.

– Я сейчас, подожди.

Выбежав в коридор, я сняла с вешалки верёвку для альпиниста. Она висела там без дела, Цуруги раньше ходил в горы, но уже давно забросил это дело.

– Она меня выдержит? – Агата внимательно обследовал её в своих руках.

– Конечно! Смотри, какая прочная!

– Я в этом не уверен.

Он обмотался вокруг пояса и зацепил крюк за подоконник.

– Нормально?

– Хлипкий какой-то, – Агата с презрением пошатывал крюк.

– Не бойся, всё хорошо будет.

– Ты так говоришь, будто у тебя есть гарантия, что я сломаю себе позвоночник.

– Со второго этажа? Бред! Ногу.. можно.

– Я спиной спускаюсь.

– Ты же якудза!

– Но это не означает, что я хорошо знаю, как правильно спускаться по альпинистской верёвке.

– Не бойся, если ноги сломаешь, я буду часто навещать тебя в больнице!

– Чёрный юмор – не твоё.

– Удачи пожелать?

– Не надо её отпугивать, отойди.

Агата слегка оттолкнул меня от окна.

Только он свесил ноги и начал спускаться, в мою дверь постучал Рэн – сан.

– Чёрт!

– Что ещё может пойти не так?! – Нервно сказал Агата.

– Дед здесь.

– Где?!

– В дверь стучит.

– Вот зараза! Держи крюк. Я возвращаюсь.

Агата забрался обратно и хотел спрятаться под кровать.

– Да куда! В шкаф!

Я открыла дверь.

– Доброе утро, – я улыбнулась.

– Доброе, ты уже проснулась?

– Да, что-то не спиться.

– Окно прикрой, с утра воздух прохладный, можешь простудиться.

– Да, конечно.

Я закрыла его и задёрнула шторы, потому что машина Агаты была хорошо видна со второго этажа.

– Ты будешь завтракать?

– Конечно.

– Пошли.

Рэн – сан и я сидели за столом. У нас обоих была овсянка. По всей вероятности – на воде. Он съел свою порцию и выпил стакан воды. Я так внимательно изучала кашу, что она показалась мне настолько уродливой и безобразной. Рэн – сан, молча, читал газету. Мне иногда кажется, что она одна и та же, с которой дед не может расстаться. Я сглотнула слюну и взяла одну ложку овсянки в рот. Скривив лицо, я проглотила её. Она упала камнем и вдобавок оцарапала мне горло, возможно, мне показалось, но это было неприятно. Такое ощущение, что меня заставили, есть землю. Как бы я не пыталась заставить себя проглотить эту кашу, она лезла обратно в тарелку.

Рэн – сан глубоко вздохнул, ему надоели мои мучения, он ушёл в свой кабинет. Чтобы спокойно почитать газету, без моих мучительных стонов и кашля, который появлялся, после каждого проглатывания овсянки.