Леонид Словин - Цапля ловит рыбу

Видели ли вы оригинал рекомендательного письма Абаю?

— Нет. С письма были сделаны десятки ксерокопий. Слава Абая росла, по Москве о нем ходили фантастические слухи. Лаборатория в Фурмановом переулке изучала его феноменальные способности. Один из знакомых рассказывал, что Абай прошел школу монашества в одном из буддийских монастырей специально для углубления познаний о применяемых монахами приемах психорегуляции…

Свидетель Алеканде-Ратенасару-Теро, 33 года, гражданин Шри Ланки, образование высшее, аспирант Московского университета, сингалец, владеет русским языком, в переводчике не нуждается.

— Когда мне было 16 лет, я был посвящен в буддийские монахи, до этого меня посвятили в послушники. Это первая стадия монашества. Я исповедую южный буддизм. Будучи буддистским монахом, необходимо соблюдать 226 различных правил поведения, однако при этом не обязательно полностью посвящать себя религии. Я, например, являюсь преподавателем русского языка и одновременно монахом.

Главное для нас — не носить светской одежды, соблюдать правила поведения: не убивать, не красть, не лгать, не грешить, не употреблять спиртного, не принимать еду после полудня, не употреблять парфюмерии, не носить украшений, сидеть и спать на скромных кроватях и лавках, не принимать от людей золотых вещей и денег.

Находясь в СССР, закончил филологический факультет университета. Во время учебы я с группой других студентов выезжал на каникулы в Киргизию, где со мной познакомился молодой человек по имени Абай, который сказал, что интересуется южным буддизмом. Я дал ему свой московский телефон. Вскоре Абай позвонил и попросил встречи, чтобы я рассказал ему о буддизме. Мы встретились на какой-то квартире. В разговоре я понял, что представления его о буддизме очень поверхностны. После этого он несколько раз заходил ко мне в общежитие и стал просить меня посвятить его в буддийские монахи. Я стал говорить, что не имею на это права и не уполномочен, но он не отставал от меня. Это продолжалось два года. Наконец я решил согласиться, поставив условия, которые, как я надеялся, он не сможет выполнить. Я попросил его принести письменные согласия на его посвящение в монахи от его родителей, жены, если он женат, военного комиссариата, а также личное его заявление. К моему удивлению, он все это мне доставил, и мне не оставалось ничего другого, как выполнить обещание. Мы с друзьями постригли его наголо и присвоили ему имя Аннда Ананда (с ударением на первом «а»). По нашему закону, теперь за ним надо было наблюдать, чтобы узнать, как он выполняет свои послушницкие обязанности, однако я на время уехал в Шри Ланку.

Еще там от своих товарищей, тоже студентов МГУ, я узнал, что Абай своими обязанностями послушника пренебрег. Оставшиеся в Москве на учебе буддийские монахи по моей просьбе несколько раз заходили к нему и потом мне писали, что Абай проводит время с женщинами, выпивает. Мы поняли, что поиски высшей степени психического состояния человеческого сознания — нирваны — Абая не интересовали, влекла его экзотика, возможность достичь известности любым путем. Он не был тем человеком, каким хотел выглядеть в глазах окружающих…

Академия наук СССР. Ордена Трудового Красного Знамени Институт востоковедения

Справка

На ваш счет № 181/215 сообщаем, что Борубаев Абай аспирантом Института востоковедения никогда не являлся и не является.

Начальник отдела кадров

(Подпись)

Свидетель Б-д Г. М., член-корреспондент Академии наук СССР, Москва.

— Несколько лет тому назад я перенес тяжелую травму. Несмотря на усилия врачей самого высокого ранга, последствия ее продолжали сказываться на моем здоровье. Сотрудница нашего НИИ порекомендовала мне своего знакомого, владеющего секретами восточной медицины, как она сказала, «хорошего, скромного молодого человека». Им оказался Абай Борубаев, который позвонил мне по телефону и в назначенный час пришел к нам. Он показался мне действительно скромным, интеллигентным человеком, державшимся даже несколько застенчиво. Осмотрев меня, Абай сделал несколько движений руками, не прикасаясь ко мне, и подтвердил, что травма действительно прошла не без последствий. При этом он рассказал, что родители его занимают высокое положение, а сам он хочет заниматься восточной медициной и хотел бы поступить в аспирантуру нашего института. Надо заметить, что во время нашего разговора присутствовала моя жена, являющаяся специалистом в этих вопросах. У нее создалось весьма скептическое представление о научном багаже гостя. А когда он заговорил о вопросах, связанных с пока еще не изученными особенностями человеческой психики и прочего, она сказала ему: «Чтобы судить об этом, молодой человек, надо тоже кое-что знать…» У нас создалось впечатление о нем как о весьма поверхностном человеке…

Свидетель К-ва Н. А., художник-модельер.

— После поездки в Каракалпакию к Мирзе мой сын вернулся словно подмененный. Стал закрывать свою комнату на металлическую палку. Никто не должен был заходить к нему без особого разрешения. Освободил тумбочку для вещей, которые привез от Мирзы, — старый грязный свитер, сломанный будильник, колокольчик. Повесил на стену портрет Мирзы…

Потом?

— Питаться стал отдельно. Перед началом еды сосредотачивался. Много раз я пыталась прервать эту связь, спрашивала, что у сына общего с человеком, который чуть ли не в три раза его старше. Сын вел себя грубо, все больше отдалялся от меня. Я считаю, только случайность (то, что он вместе с Седовым и Пестрецовым не приехал в Вильнюс) спасла его от скамьи подсудимых…

Обвиняемая Калинаускене В. И., экономист, кандидат наук, замужняя, имеет ребенка. Уголовное дело прекращено вследствие Акта амнистии.

— О незаурядных в целебной деятельности возможностях Мирзы и Абая узнала давно от знакомых. Практически, как все говорили, каждый из них может вылечить любого больного. Была в Каракалпакии с мужем и сыном. Мальчик подвержен гриппозным заболеваниям и все время с насморком. В Каракалпакии в доме Мирзы насморк и кашель практически пропадали.

Кымбатбаев лечил вашего сына?

— Нет. Только иногда, проходя, гладил по голове, брал за руку, что-то говорил.

Вы полагаете, это сказывалось на здоровье мальчика?

— Мне так казалось. Когда мы приезжали в Каракалпакию, мне тоже становилось лучше. Исчезали недомогание, головные боли. Улучшался сон.

— Как вы считаете, лечил ли вас и Борубаев?

— В последний раз после защиты диссертации он также помог мне. Я заметила, что он внимательно присматривался ко мне и, казалось, делает пассы руками в мою сторону. Я почувствовала себя лучше.