Юрге Китон - Лейси

– Это важно?

– Нет. Просто интересно. Почему ты прятался?

– Что мне оставалось? Два амбала прижали меня к стенке в душевой.

– Ты сказал им, что это я приказала сделать фото.

– Я сказал им то, что они хотели услышать.

Элеонор встала и отвернулась от меня.

– Крис, даже если он говорит правду, а я думаю, это так, теперь он всё равно ни на что не годен. Избавься от него.

– Мадам, я бы не был так уверен. Для обычного щенка он слишком хорошо держится.

Элеонор подошла к Крису вплотную и заглянула ему в глаза:

– В чём в чём, а в этом ты разбираешься, да? – она похлопала своего мордоворота по груди. – Хорошо. Заставь мальчишку говорить, у нас ещё есть время. И позови Лари.

– Мадам, зачем?

– Ты знаешь, зачем. Вот, держи, – она передала ему свой телефон. У меня дыхание перехватило. Это происходит на самом деле?

– Пусть Лари всё заснимет. Для меня. Понял?

– Сделаем в лучшем виде, мадам.

– Вот и хорошо, – Элеонор жутковато улыбнулась и вышла из каюты. Нужно было что-то делать. Хотя бы сообразить, где я нахожусь?

Это каюта эконом-класса. Где-то на самых нижних палубах. И окно выходит к морю. В моём воспалённом мозгу забрезжила надежда.

Лари оказался угрюмым истуканом, с маленькими, скользкими глазками. Тот самый шкаф, вырубивший меня на лестнице. В прошлый раз мне не пришлось его хорошенько рассмотреть.

Я не знал, что человек может так кричать, что я могу так кричать. И они заклеили мой рот скотчем. Теперь я ещё ближе к упомянутому персонажу – у меня действительно даже нет рта.

В который раз пожалел, что не умер. Оказался до странности живучим. Они снимали побои на видео. Для этой рехнувшейся суки. Я слышал шум порта и понимал, что мы отходим. Значит, часа три был в отключке. Мой последний шанс. В комнате никого нет. До следующей остановки ещё сутки. Они в любое время могут выкинуть меня за борт. Конечно, подождут, когда лайнер отойдёт подальше от берега. Могу сдохнуть раньше.

Они вышли перекусить. Телефон Элеонор оставили в каюте. Идиоты. Думают, я труп? Пробую пошевелиться – тело пронзает острая боль. Пытаюсь проанализировать своё состояние. Ищу плюсы. Их несколько. У меня целы все кости. Ничего не сломали. Может быть, есть внутренние кровотечения, но не сильные – я же не умер и в сознании. А ещё эти кретины пристегнули меня наручниками.

У меня вывихнуты суставы больших пальцев на обеих руках. Специально для таких случаев. Я смогу выбить пальцы, чтоб запястья выскользнули. Я уже не боюсь никакой боли. Вдыхаю побольше воздуха и… – освобождаю руки. На самом деле, дыхание причиняет большую боль, чем вывихнутые пальцы. Ставлю их на место.

Стараясь не шуметь, поднимаюсь. За дверью слышны голоса. Если кто-то зайдёт, я труп.

Телефон Элеонор. Подарок судьбы. Подхожу и беру его в руки. Он заблокирован, но я знаю пароль. У неё стоит блокировка по отпечатку указательного пальца правой руки. И, конечно же, есть цифровой код. Она воспользовалась им лишь однажды. Машинально, за завтраком. В правой руке она держала чашку кофе, и ей пришлось разблокировать телефон левой. Мы разговаривали. Она даже не заметила. Единственный раз она была неосторожна. Естественно, я запомнил комбинацию цифр.

Элеонор приказала заснять моё избиение. Поехавшая сука. Я чуть не выронил телефон, но быстро взял себя в руки. Свернул видео. Посмотрел на дверь – ничего. Закрыл глаза и простоял так секунды три, пытаясь успокоиться. И, начал искать запись о грузе. Я уже слышал, что контейнер приходит завтра вечером. Есть! Эта сука действительно всё заносит в органайзер. Я запомнил порт, номер рейса, контейнера и время прибытия судна. Забрать телефон или нет? Он, конечно, промокнет. Но наши спецы разберут его, высушат и восстановят все данные. Нет. Лучше оставлю.

Вдруг не выберусь? Можно отправить данные с её же телефона, потом всё подчистить. Попробовал – нет сети. Если Элеонор повяжут в порту, её вещи конфискуют. Может, догадаются проверить телефон. А я ведь могу и утонуть. И унести важную информацию на дно. Запускаю закрытое мной видео и ставлю телефон на блокировку. Проверяю экран на наличие кровавых отпечатков – ничего нет. Кровь на моих пальцах уже высохла. Иду к узкому иллюминатору. Открываю его. Вдруг дверь за моей спиной распахивается.

Время начинает тянуться как в замедленном кино или в вязком кошмарном сне. Я поворачиваю голову и вижу моих мучителей: Криса и Лари. Ужас в моих глазах даже не пришлось подделывать. Ноги стали тяжелыми и непослушными. Сердце застучало в ушах слишком громко. Каждый вдох обжигал лёгкие. Они замерли… и рванули ко мне.

– Лучше подохну!

Это я экспромтом, на ходу. Пусть думают, что решил утопиться. Подтягиваюсь, пропихиваю голову и плечи в иллюминатор, извиваясь, переваливаюсь наружу.

– А ну стой!

Крис успел схватить меня за ногу.

– Стой, сучёныш!

– Отпустите, гады! Лучше в море утоплюсь!

– Твою ж! Лари, помоги!

– Я не пролезу!

Я отбивался, как мог. Крис бы в жизни не пролез в такой узкий лаз. Его рука соскальзывала. А его собственная туша заблокировала ему доступ второй, свободной руки. Пристрелить меня не получалось.

– Крис. Топи его! Всё равно так и хотели сделать!

– Порт недалеко. Если выплывет?

– Дуру не гони. Где выплывет? Тут метров восемьсот. Темно. А на нём живого места нет. Топи! Хозяйка же велела.

Крис чертыхнулся.

– Как ты, сука, освободился?!

– Отпустите, дяденька! Не бейте больше!

Я уже, кажется, не играю. Больше я побоев не перенесу.

– Крис, бросай его! Сейчас мадам зайдёт, объясняй ей потом. А так утопили и всё!

– Утопили без её прямого приказа?

Да сколько же в нём силы? Одной рукой держать меня всё это время!

– Скажем, что сдох. Пришли – а он уже откинулся. Сбросили за борт труп!

Что за упёртый болван!? Я рванул ногу и выскользнул. Не сообразив как-нибудь перегруппироваться. Удар об воду меня оглушил. Хорошо, что невысоко. Сломал бы шею. Мою тушу потянуло вдоль борта.

Кто из нас будет жить?

Вода холодная. И это несмотря на жаркое лето. Так, Лейси, приходи в себя! Может прибить к корме и затянуть под винты. Тем не менее, море на моей стороне. Ни ветра, ни волн. Оттолкнувшись ногами от скользкого бока лайнера, я некоторое время плыву перпендикулярно его движению, только чтоб удалиться от опасности быть подмятым этой махиной. Оказавшись в свободной воде, сориентировавшись, беру курс на манящие огни порта.

Чёрт, далеко. Метров восемьсот? Как восемь раз проплыть стометровую дорожку в бассейне. В обычном состоянии я бы легко это сделал. Но не сейчас. Хотел бы я сказать, что холодная вода бодрит, но она ещё и забивается солью в каждую ссадину на коже. Все мышцы болят. И живот, и спина рассечены до мяса. Шрамы останутся. Кожа горит. Вместо лица, наверное, месиво. Правый глаз затёк. А нужно доплыть. Придумать благородную цель? Люди. В контейнере. Сколько их там? Несколько десятков? Не меньше. Они умрут до того, как их найдут. Задохнутся без воды и воздуха в собственных зловониях. Все: женщины, дети. Мне нужно доплыть.