Юрий Кузнецов - Холодная сталь

– Это верно. Надо его бдительность усыпить.

– Продумал, как. Вопрос в том, что ни Люда, ни служанка не должны заметить. Подымется такой переполох, не выбраться. А надо нам уйти из дому тихо. Мы уезжаем.

– Понял.

– Сгущаются тучи, Клин. Мы уже под колпаком. Считай, в ловушке. Осталось дернуть ниточку. Тут надо действовать, как минерам. Одна ошибка – и все.

– Может, ночью? Женщины будут спать.

– И он подставит лоб? До ночи он уже что-то предпримет. Нельзя терять времени.

– Не знаю, шеф. Голова трещит, ничего не могу придумать.

– Не делай таких умственных усилий, пока я есть, – снова усмехнулся Драков. – Про тайник помнишь?

– О! – восхитился находчивости шефа Клин. – Туда и с концом.

– Только без шума. Теперь о поездке. Как эта служанка?

– В смысле?

– Не снюхалась с ним?

– Да не-е, – махнул беспечно Клин. – Это моя баба.

– То есть как? Спишь, что ли?

– А что тут такого?

– Больно ты ловкий, как я погляжу. Значит, надежно?

– Сто процентов.

– В любом случае не будем оставлять ее. Заберем с собой. Идем вниз, Клин. Надо позавтракать. Чуме пока ничего не говори. Потрепись о чем-нибудь. Скажи, докладывал мне про одно секретное задание, личного характера, мол.

Клин вышел из кабинета. Чуть помедлив, сам Драков вышел и подошел к двери спальни жены.

Он предупредительно постучал и вошел туда, как часто делал. Дверь была не заперта.

Уже одетая, Людмила Петровна обернулась. Она сидела у зеркала. Лицо ее было спокойным и слишком будничным.

«Приняла решение», – подумал Драков.

Он подошел и поцеловал ей руку.

– Я сейчас приду, – сказала Людмила Петровна.

– Отлично, – Драков усиленно показывал, что у него прекрасное настроение. Людмила Петровна слышала, как он спускался по лестнице и громко позвал:

– Нюра! Где ты, голубушка! Накрывай на стол!

«Клин намекнул, что выполнял личное поручение шефа и болтать об этом не может.

– Да хватит тебе ее тереть, – легко пнул он по скату.

– Кто едет с шефом? – спросил я.

Мне важно было как-то умудриться сегодня побыть наедине с Людмилой Петровной хоть несколько минут, чтобы предупредить. Я хотел сказать ей, чтоб она была готова ко всему и не удивлялась, что бы ни случилось; я ее не оставлю.

– Я так понял, – раздумчиво ответил Клин, важничая, что знает больше других о намерениях хозяина, – все поедем.

– Что такое? – нашел нужным удивиться я.

– Скажут, Чума. Все скажут, все объяснят. Надо иметь терпение.

Тут появилась на крыльце Нюра.

– Завтракать! – позвала она.

Я несколько удивился демократичности и хлебосольству Дракова. В просторной кухне за большим столом стояло пять стульев.

– Проходите, садитесь, – широким жестом пригласил Драков.

Клин, видимо, тоже редко сиживал с хозяином по утрам за кофе, и вел себя несколько скованно. Я мог не знать об обычаях этого дома, меня никто не посвятил, и потому вальяжно сел и придвинул себе дымящийся кофе.

На столе стояли тарелки с мясными и рыбными бутербродами.

Драков налил в тонкий фужер белого вина.

– Себе я позволю, – пошутил он. – Будешь, Люда? Людмила Петровна отказалась, Нюре он не стал предлагать, а нам сказал:

– Вы за рулем.

Подержав на весу фужер с вином, Драков сказал:

– Я получил сведения очень приятные. Государство выделило новые субсидии. Можно широко развернуться. Масштабы работ захватывают дух. Выпью за то, что нам предстоят большие дела!

Он отпил два глотка и поставил фужер на стол.

– По случаю завершения важного этапа работ, – сказал он, – я решил чуть отдохнуть. Устал, надо признаться… Придумал очень милую и необычную поездку. Я думаю, вы будете рады сменить обстановку. Путешествие предстоит действительно приятное.

– И куда мы поедем? – спросила с небрежным видом Людмила Петровна. – И кто это «мы»?

Я знал как она волновалась, как ей важно было узнать, разлучит Драков нас или нет.

– Мы, – широко улыбнулся Драков, – это все, кто за столом. А куда поедем, пока секрет. Сюрприз.

Людмила Петровна не посмела более расспрашивать, ей было достаточно знать, что я тоже еду.

«Решили разделаться со мной в дороге, – подумал я. – А что? Очень даже толково. Не надо думать, куда девать труп. Валяется на дороге кто-то с обезображенным лицом. И все дела!»

– Попьем кофе, – продолжал благодушно Драков. – И собираемся в дорогу. Брать с собой много не надо. Только самое необходимое. Вернемся через неделю или чуть позже.

Мне собираться особенно было нечего. Все необходимое я всегда возил в маленьком чемоданчике. Не забыть томик Володи Высоцкого. Я его сунул под подушку утром. Я его ношу неизменно с собой. Когда надо успокоиться – достаю, читаю. Помогает. Иногда гадаю по этой книге. Назову про себя страницу и строку, открываю томик и – точно!.. Как в воду смотрел!..

Честное слово! – очень часто помогало.

Да нет, что-что, а уж Володю я не забуду.

Но мне не пришлось даже идти в комнату. Покончив с завтраком, Драков посмотрел на меня, нагнав на себя серьезность, и попросил подняться с ним в кабинет.

И вот мы сидим в креслах друг против друга.

– Ты все понял? – спросил Драков.

Я многозначительно пожал плечами, мол, такова жизнь.

– Нет, ты не все понял, – сказал он. – Я рву когти. Я молчал.

– Чую, подобрались к «Азии». Но меня они не поймают.

– Откуда опасения?

– О чем, по-твоему, я говорил так долго с Клином? Я снова пожал плечами, а сам подумал, что крутит Драков. Догадываюсь я, о чем они говорили. Опасность он чует, это верно, однако конкретно ничего не знает. Проверяет меня на вшивость? Так чего проверять приговоренного к смерти? Абсурд.

Тут другое – усыпляет мою бдительность. Показывает, что полностью доверяет мне. И будто ведь услышал мои мысли.

– Я никому до конца не доверяю, – сказал Драков. – Ни Клину, ни тебе, Чума…

– Это ваше дело, – сделал я вид что обиделся.

– Поэтому я нашел отличный выход, – улыбнулся Драков. – Голова у меня иногда варит. Я подумал, что если я не доверяю ни тому, ни другому полностью, то почему нельзя – хоть частично. То есть часть доверить одному, а часть – другому. Разумно?

– Вполне, – оценил я, а сам подумал, что Драков убедителен.

Неужели так велики глаза у страха, что я уже сам себя уверил, что Драков решил со мной покончить? А если и впрямь он какую-то часть своих секретов доверил Клину, поэтому так долго его держал в кабинете? Сейчас вызвал меня. Чего бы ему откровенничать со мной? Может, на самом деле он каким-то образом узнал, что камень навис над «Азией», и раньше всех догадался улепетнуть, таким образом избежать вроде бы неизбежного ареста и оставить с носом доблестных работников правопорядка?

В таком случае, он искренен со мной и ни в чем меня не подозревает.