Роберт Пайк - Безмолвный свидетель

Клэнси поднял взгляд.

– Ты проверял этих людей – на «Р»?

– У меня не было времени, – ответил Стэнтон. – Я как раз заканчивал опрашивать портье, когда пришел тамошний сыскарь и сказал, что ты меня вызываешь. На Вест-Энд.

– Да. – Клэнси отложил второй список, некоторое время смотрел на оба листка и потом обвел две последние фамилии из списка пятого этажа. Он обратился к Капроски, перекинув ему список:

– Кап, позвони детективу в «Нью-Йоркер». Пусть он проверит этих двоих. Пусть сообщит мне все, что может, о них. Если можно, описание внешности, когда въехали – все в этом духе. И позвони с другого аппарата. Я не хочу занимать эту линию.

– Есть! – Капроски вскочил и потянулся за листками.

– Да, и скажи ему: мне не нужны их подробные биографии! Только сведения, которые можно получить сразу! – Он подумал и добавил: – Знаешь, подожди у телефона, пока он ходит и узнаёт.

– Ладно, – сказал Капроски, забрал списки и ушел. Док Фримен прокашлялся.

– У вас что-то есть, Клэнси?

– Еще не знаю. Возможно, и нет. Я просто хватаюсь за каждую соломинку. – Он сунул руку в карман, пошарил там в поисках сигарет и снова вспомнил, что выбросил пустую пачку еще днем. Док Фримен бросил ему через стол свою. Клэнси поймал ее на лету, вытащил сигарету, зажег спичку и, прикурив, бросил спичку в направлении мусорной корзины.

– Спасибо, док. – Он повернулся к Стэнтону. – Так, продолжим. Что тебе удалось выяснить у почтовой стойки?

– Прокол. Они ее не вспомнили – ни ее, ни конверты, ничего.

Клэнси вытаращил глаза.

– И это все?

– Это все.

Клэнси перегнулся через стол.

– А ты говорил с нужным клерком?

– Я нашел нужного. Это был тот самый, которого я видел, когда пришел за ней в отель в первый раз. Но это же огромный отель, – стал оправдываться Стэнтон. – Через эту стойку проходит уйма писем за день. За целый день – знаешь сколько! Я-то думаю, он даже в лица не смотрит – люди приходят, отдают ему письма, он их отдает – и все. Видит только руки.

– М-да. – Клэнси стряхнул пепел с сигареты, нахмурился и вдруг свирепо размял почти целую сигарету в пепельнице. В маленьком кабинете воцарилось молчание. Наконец Стэнтон его нарушил:

– Ну и что теперь будем делать, лейтенант? Клэнси задумчиво воззрился на него.

– Это хороший вопрос. Это очень хороший вопрос. – Он развернулся в кресле к доку Фримену. – Док, может, пойдете домой?

Док Фримен улыбнулся в ответ.

– Я не отстану от вас еще в течение часа, после чего возьму вас за шкирку и уложу в постель и, может быть, сначала сделаю инъекцию. Вы же сами не понимаете, что засыпаете на ходу.

– Голова у меня засыпает, – ехидно ответил Клэнси. Он подался вперед, схватил карандаш и стал перечитывать исписанную страничку записной книжки. Слово «выпивка», фамилия «Реник», название отеля «Нью-Йоркер», а остальное – бессмысленные узоры. Он откинулся на спинку и отбросил карандаш.

– Бог свидетель: у меня гора фактов. Слишком много, я бы даже так сказал. Но только они что-то не складываются. Они не складываются в нечто содержательное. Вот, кажется, я уже вижу свет в конце туннеля – так нет, подваливают еще новые факты, и снова все как в тумане!

– Надо поспать, – сказал док Фримен. – Вот что вам сейчас необходимо.

– И хороший ужин! – подхватил Стэнтон. – Ты когда ел в последний раз, лейтенант? – Он помолчал и добавил, стараясь придать своим словам сердобольное звучание: – Когда мы все в последний раз ели?

– Клэнси! – просительно воскликнул док Фримен. – Ну почему вы не бросите это дело? Позвоните капитану Уайзу, расскажите ему все как есть. Все. И пусть этим займется отдел убийств. А потом поедем ко мне, пропустим пару стаканчиков, и я уложу вас в постель. Вы же слишком хороший человек, чтобы гробить себя так безжалостно!

– М-да, – отозвался Клэнси, глядя на изрисованный листок записной книжки. – Я хороший человек. Я чудо света. – Он стал вертеть в пальцах карандаш. – Может быть, если бы я позвонил в отдел убийств сразу, когда Росси еще находился в больнице, мы бы продвинулись куда дальше…

Вдруг его пальцы впились в карандаш. Он гневно отшвырнул его в сторону.

– Нет! Только не когда Чалмерс впутан в это дело! Уж он бы постарался, чтобы все запуталось еще больше…

– Клэнси, послушайте меня…

– Док, вы во всем правы, но я вам говорю: нет! – Клэнси выдавил улыбку. – Дайте мне еще одну сигарету. – В тот момент, когда он закуривал, в кабинет вошел Капроски. Клэнси отбросил спичку и взглянул на детектива.

– Ну что?

– Гостиничный сыщик знает этого Райкинда. Да его все в отеле знают. Он уже сидит там полгода, а то и больше. Старик с высоченной и худющей женой. Он чем-то занимается в ООН – так считает гостиничный сыскарь. – Он нахмурился. – Роланд – тот въехал недавно. Кстати, он уже выехал.

– Когда?

– Да только что. Минут пятнадцать назад. Он с женой – оба. – Капроски взглянул на свои записи. – Кассирша его хорошо помнит. Она сказала: похож на музыканта. Или поэта. В общем, стиляга. Борода, черные очки, шляпа. Жена блондинка – невысокая, но фигуристая – так кассирша о ней выразилась. – Он снова заглянул в записную книжку. – У них было багажа шесть мест.

В глубине мозга Клэнси зародилось смутное воспоминание. Где-то он видел человека в черных очках, с бородой, в шляпе… Где? И та встреча имела какое-то отношение к этому делу. Где? В больнице? Нет… Он сощурился. Да это же описание того самого нахала, который прямо перед его носом проскочил в раскрытую дверь дома, где жила Энн Реник, когда он пришел к ней в первый раз. Он глубоко вздохнул. Но под это описание может подойти, наверное, половина обитателей всех многоэтажек Нью-Йорка. Он обратился к Капроски:

– А швейцар случаем не слышал, куда они направлялись?

– Нет, он загружал их чемоданы в багажник. И таксист ему был не знаком. Это было такси «Йеллоу» [3]– вот и все, что он запомнил. – Капроски перегнулся через стол. – Но мы легко найдем это такси, лейтенант. По путевым листам – он же сегодня сдаст его после возвращения в гараж. Это просто.

– Да! – жестко сказал Клэнси. – Или завтра. – Он стукнул кулаком по столу. – Время! Время! Вот наша главная проблема, неужели ты не понимаешь? У нас нет времени ждать, пока все таксисты Нью-Йорка сдадут свои путевые листы. Время… – Он вздохнул, подавляя отчаяние и усталость. – Конечно, ты прав, Кап. Ладно, если мы ничего путного не узнаем еще сегодня, будем проверять гараж «Йеллоу».

Док Фримен нахмурился.

– А кто этот Роланд?

– Возможно, первая скрипка Филармонического оркестра, который спешит на поезд, отправляющийся с Пенсильванского вокзала в Филадельфию. А может, и пейзажист из Вихоукена. Едет на пленэр со своей невысокой, но фигуристой женой. Я же вам сказал: я хватаюсь за любую соломинку! – Он поднялся и потянулся за шляпой. – Ладно, пошли.