Дмитрий Денисовский - Сколько стоит жизнь хорошей девочки?

Марк сделал неосторожную попытку найти и разобраться с бывшими кураторами от Законодательного собрания, которые прибрали к рукам часть общака «тамбовских», но сделать это ему не дали.

Почувствовав его интерес к этому делу, на него вышли высокие чины из органов, которые передали ему предостережение от якобы питерского губернатора того времени, пообещав ещё один срок в местах заключения, если он не перестанет копаться в прошлом.

Опасаясь преследования, Марк уехал в тёплую Испанию, получив хорошие подъёмные от бывших подельников. Там он жил в своё удовольствие и занимался достаточно успешным игорным бизнесом. Пара открытых им казино на юге Испании позволяли ему безбедно жить и не беспокоиться о будущем.

Но всё время, проведённое за колючей проволокой и прожитое им в сытой и ленивой Испании, он не забывал о «кидалове и подставе». Он дождался окончания 15-летнего срока давности по преступлениям, которые не были доказаны судом, но которые запросто могли ещё ему вменить. Только после этого Марк осторожно стал собирать информацию, анализировать и готовиться предъявить счёт тем, кто опорочил его бандитскую репутацию и упёк его на целых двенадцать лет в колонию.

Помогала ему в этом его служба безопасности, кадры для которой он подбирал сам из числа ушедших в отставку бойцов Французского легиона. Её начальником был его друг и ближайший соратник Никита Грачёв, по кличке Боцман, бывший мичман 336-й бригады морской пехоты Балтийского флота, с которым Марк нёс боевую службу у берегов Анголы.

Боцман, отслуживший в морской пехоте больше десяти лет, так же как и Марк, не нашёл себя на родине и завербовался на службу во Французский легион. Уйдя в отставку в звании капрала, с радостью принял приглашение Марка и переехал в Испанию.

Затем Марк позаботился о создании себе новой легенды, подтверждение которой ему обошлось во внушительную сумму. По ней бывший гражданин Российской Федерации Марк Багрицкий умер от сердечного приступа в испанском городе Таррагона во время погружения с аквалангом к затопленным древним кораблям.

И вот в начале марта 2015 года, после семи лет отсутствия, Марк прилетел в родной город, где о нём уже почти никто ничего не помнил. Это его вполне устраивало. Тем более что гражданин Испании Маркос Агилар Дельгадо, приехавший в Петербург по делам бизнеса, совсем не имел желания быть узнанным как бывший бандит и уголовник по кличке Марик.

Поселился он в маленьком, но комфортном отеле в Пушкинском районе, в южной части города. Выбор был сделан в пользу удалённости от центра и полной анонимности.

С пожилыми родителями, знавшими о его тайне перерождения в Маркоса Дельгадо, он встретился только один раз, пробыв с ними недолго и передав им банковскую карту с внушительной суммой, сказал, что вынужден опять уехать. Старики не возражали, чувствуя, что они с сыном чужие люди. Они опасались и стеснялись его уголовного прошлого. Давно свыклись с тем, что их единственный сын – отрезанный ломоть. Они были благодарны ему за деньги на приличную старость, но, отдав Марку два его старых фотоальбома, вздохнули с облегчением, когда он ушёл.

Один из фотоальбомов был старый, школьный, где в чёрно-белых картинках демонстрировалась вся его беззаботная детская и юношеская жизнь. Второй, более увесистый, разукрашенный якорями и автоматами, был его дембельским альбомом, запечатлевшим другую, уже взрослую часть его жизни. Оба этих фотоальбома были бережно принесены в гостиницу. Так уж получилось, что, по сути, только эти две вещи оказались единственной связью Марка с его далёким уже прошлым.

В один из слякотных мартовских дней, сидя в уютном номере класса люкс, Марк перелистывал свой школьный альбом и вспоминал юность.

Альбом этот можно было назвать школьным лишь условно. Марк, не любивший школу и мало фотографировавшийся со своими одноклассниками, заполнил альбом почти полностью фотками с боксёрских соревнований.

Но среди довольно однообразных картинок, где он, уставший и гордый, стоял на ринге с поднятой рефери вверх рукой, натолкнулся на фотографию, заставившую сжаться от волнения сердце.

С любительской, не очень качественной чёрно-белой фотографии на него смотрела парочка влюблённых подростков, опирающихся на двухколёсный мотоцикл марки «Ява». Он, совсем ещё юный, обнимал худенькую, стройную, темноволосую девчонку.

Сколько лёт прошло с тех пор, но он в мельчайших подробностях вспомнил свою первую любовь – девочку Эку, приехавшую погостить в деревню из Москвы, куда он также приехал на каникулы, только из Ленинграда. Целый месяц они провели вместе. Гоняли вдвоем на дядькином мотоцикле. Танцевали и обнимались под «Сектор Газа». Неловко целовались на пустынном озёрном пляже. Смеясь, бежали, поливаемые проливным дождём и прятались в стогу сена, где целовались снова и снова.

Вспомнил он, как было разбито его сердце, когда отец увёз девчонку из деревни. Как он писал ей пылкие письма и пробовал звонить в течение года, вернувшись в Ленинград. Как не находил себе места от того, что не получал никаких ответных писем. Как папа Эки отвечал ему по телефону, что она уехала из Москвы и больше звонить сюда не стоит.

Вспомнил даже такой эпизод, когда он в начале девяностых, коротко подстриженный, молодой и дерзкий бандит, одетый в кожаную куртку, приехал на своей девятке цвета мокрого асфальта в Москву по делам братвы. Наглый и уверенный в себе, пришёл по её адресу и позвонил в дверь. Дверь открыл папа Эки в форме майора милиции. Смерив опытным взглядом нежданного гостя, он сказал тогда слова, которые поставили крест на чистой, юношеской, первой любви Марка:

– Слушай сюда, деловой! Как я вижу, у тебя есть две дороги. Первая – получить маслину в башку во время ваших разборок, а вторая, если повезёт, отправиться за колючку. Дочка у меня одна, и я костьми лягу, но не позволю тебе, бандитская рожа, охмурить её. Одним словом, гуляй отсюда и, если я увижу тебя или услышу о тебе хоть что-то, полетишь ты, милый друг, белым голубем к такому же Белому морю прямиком в лагеря!

И ничего не смог сделать молодой бандит Марик в этой ситуации. Не было у него методов обойти этого опытного опера, защищающего свою дочку, не найдя при этом себе лишних проблем.

Вот и пришлось не солоно хлебавши ретироваться и постараться забыть вкус её юных губ, запах её волос и блеск зелёных глаз.

Завертелся, закружился он в своей бандитской жизни. Было у него множество разных женщин. Были однодневные, но были и те, с кем отношения задерживались на месяц, другой. Жениться он не торопился, и как-то это и не сложилось до сих пор. Первая, юношеская любовь оказалась очень сильна, и Марк, не отдавая себе в этом отчёта, почему-то подсознательно сравнивал всех своих женщин с прекрасной девочкой Экой, с которой был знаком всего лишь месяц. Не находя подобия, завершал отношения и заводил новые.