Дмитрий Денисовский - Сколько стоит жизнь хорошей девочки?

Мария Георгиевна прекрасно видела в браке детей повторение их с Виталиком многолетних семейных отношений, которые в основном держались и сохранились благодаря её великому женскому терпению.

Будучи молодой, она, конечно, расстраивалась и рыдала в подушку, когда практически одной пришлось воспитывать маленькую Катюшу. От мужа, вечно пропадающего на работе, помощи ждать не приходилось. Маша вздрагивала от каждого звонка по телефону или в дверь, страшась услышать ужасные новости о борющемся с преступниками муже. Особенно в девяностые, когда совсем не было никакой уверенности, вернётся ли вообще Виталик домой или нет.

Седины в её волосах добавили два пулевых и одно ножевое ранение опера Голованова, полученные им в стычках с московскими организованными преступными группировками.

Тревожные ожидания вердикта врачей в больницах. Необходимость иногда вместе с юной Катюшей скрываться по паре месяцев от мести бандитов. Да и другие особенности семейной жизни с честным ментом не добавили ей здоровья и красоты.

Только, в отличие от дочери, Маша всё это стерпела, в основном по трём причинам.

Первая и главная – они с Виталиком любили друг друга! Полюбили один раз и на всю жизнь. Не клялись друг другу, не повторяли об этом бесконечно и не требовали друг от друга слов подтверждения. Просто молча любили искренне и преданно.

Вторая причина, позволившая Маше сохранить семью, – это рождение любимой доченьки, о которой надо было заботиться, воспитывать её и беречь.

Ну и, наконец, третья причина, которая была у Маши в отличие от дочери, – это любимая работа в школе, где она находила отдушину от семейных проблем. Окончив педагогический институт, Маша долгие годы работала в средней школе учителем математики, прервавшись только на недолгий декретный период. В школе у неё была другая, своя жизнь. Размеренная, распланированная жизнь педагога, чувствовавшего свою нужность детям и отдающего всего себя в учебном процессе.

Дочь Катюша не послушала её совета в выборе профессии. Пошла учиться на экономический факультет университета. И в итоге занималась скучным и не любимым делом.

Всё у дочери складывалось как-то не так: не любимый муж, не интересная работа, отсутствие детей. Скука смертная, а не жизнь! Но что могла поделать Маша? Что она могла изменить в жизни дочери?

Думая сегодня обо всём этом, Мария Георгиевна решила следовать указаниям мужа, тая капельку надежды в его правоте. Продумав заранее свои слова, собралась всё-таки позвонить Катюше.

Набрала на мобильном телефоне её номер, но в ответ услышала только гудки. Телефон дочери был отключён.

Для волнения пока не было причин. Такое часто случалось и раньше. Катюша была необязательной в отношении телефонной связи и запросто могла забыть о зарядке мобильника.

Мария Георгиевна набрала номер офиса, где работала дочка. На том конце подняли трубку и приятным женским голосом спросили:

– Экономический отдел компании «Группа Ростстрой» слушает. Чем мы можем вам помочь?

– Будьте добры, пригласите к телефону старшего экономиста Екатерину Круглову. Это её мама беспокоит.

После некоторой паузы тот же приятный голос ответил:

– А вы знаете, она сегодня на работу не вышла. Позвонила и предупредила, что плохо себя чувствует. Попросила несколько дней отпуска за свой счёт. Извините, ещё могу чем-нибудь помочь?

Удивлённая и расстроенная Мария Георгиевна поблагодарила и сбросила звонок.

Решила пока не звонить мужу и не беспокоить его заранее.

До его возвращения она каждые полчаса набирала Катюшин номер, но в ответ слышала только неизменные гудки отключённого телефона. Волнение в душе росло, но она пыталась отгонять его от себя, занимаясь домашними делами.

Виталий Ильич вернулся домой к вечеру, довольный и благодушный. Он нашёл то, что искал. Договорился в одном из турагентств зарезервировать два двухместных номера в приличном отеле на первой линии моря в Алуште.

Его сегодняшнее хорошее настроение было испорчено словами жены, сказанными ею прямо на пороге двери:

– Виталик, не раздевайся. Подожди немного, пока я соберусь. Надо к Катюше съездить. Похоже, что-то случилось. У неё телефон весь день отключён и на работу не вышла, сказав, что плохо себя чувствует.

Виталий Ильич остался ждать в дверях, успев отчитать её, пока она одевалась, за то, что не позвонила сразу.

Они сели в машину и поехали к Кате, которая жила в получасе езды от них.

Московские дорожные пробки уже начинали рассасываться к вечеру, и они доехали без больших задержек.

Виталий Ильич вышел из машины сам и помог жене. Подходя к подъезду, интуитивно посмотрел на Катины окна и ничего там не заметил. На улице ещё было светло, и ни одно окно во всём доме пока не горело.

Они поднялись на третий этаж и позвонили в дверной звонок. За дверями стояла гробовая тишина. Никто не бросился открывать им дверь. Подождав немного, Виталий Ильич ещё раз настойчиво нажал на кнопку и долго держал её.

Наконец-то за дверью послышался какой-то шорох, который вызвал вздох облегчения у обоих.

Послышался звук отпирающегося замка. Дверь осторожно открылась, и на пороге их встретила Катя, с взъерошенными волосами, без косметики на лице и явно удивлённая их приходу.

– Мама, папа, вы что? Что случилось? Зачем в такую даль ехали? Не могли просто позвонить?

Она стояла в проёме двери и не собиралась их пускать внутрь. Это очень не понравилось отцу, и он злым тоном ответил:

– Катька, выдра ты такая! Ты свой телефон проверяла? Мать весь день названивает. А у тебя даже сердце не ёкнуло родителям позвонить! Это ты скажи, что с тобой приключилось? Эх, жалко тебе не десять лет, сейчас ремнём по заднице получила бы. А ну-ка, пропусти!

Папа был зол, Катя это остро почувствовала и попятилась, дав им зайти в квартиру. Она не боялась папу, но очень его уважала. Угрозы получить ремня Катя слышала от него всё своё детство и юность. Но это были скорее ритуальные угрозы. Ни разу папа не тронул её и пальцем, даже когда она на самом деле совершала что-то из ряда вон выходящее.

Родители зашли в коридор её квартиры, и полковник милиции в отставке Голованов сразу приметил цепким и опытным взглядом, что на вешалке висела мужская модная куртка-пилот, а у стены стояли замшевые, коричневые полу сапоги большого размера. Эти вещи были чужими здесь и указывали на наличие в квартире незнакомого мужчины.

Виталий Ильич взглядом показал жене на эти атрибуты мужской одежды.

Катя, явно не желая выслушивать нотации от родителей, затараторила:

– Мам, пап, извините. Не беспокойтесь обо мне. Совсем забыла о телефоне. Со мной всё в порядке. Так, немного нездоровилось, поэтому на работу не пошла. Сейчас телефон заряжу и буду на связи. Обещаю звонить и оперативно докладывать о себе, товарищ полковник!