Ростислав Самбук - Миллион в сигаретной пачке

Оперативник принес лестницу, спустился в шахту. Постоял, пристально оглядывая стены, и начал простукивать их. Хаблак нагнулся над шахтой, следя за действиями коллеги. Уголком глаза увидел, как жена Хмыза привстала на табурете. Приказал старшине:

– Поаккуратнее, пожалуйста.

– Угу… – недовольно пробормотал тот. Он не нуждался в таких указаниях – был знатоком своего дела.

На высоте чуть больше метра от дна колодца старшина простучал несколько кирпичей и попросил капитана:

– Скажите Астахову, пусть подаст инструменты. Второй оперативник принес брезентовый чехол с какими-то железками, старшина вынул стальной стержень со сплющенными концами, поддел и легко вывалил из кладки кирпич. Потом второй, третий… Залез рукой, вытащил бронзовую шкатулку. Заглянул в тайник.

– Все. Держите, товарищ капитан.

Шкатулка была тяжелой. Хаблак тряхнул ее и услышал звяканье.

– Что в ней? – обернулся он к Хмызу.

Тот медленно встал, не сводя глаз со шкатулки. Весь как-то обмяк, ноги подогнулись, и капитану показалось, что он сейчас упадет. Но вместо этого Хмыз сделал шаг вперед, захохотал нервно, почти истерически.

– Шайбочки! – воскликнул он. – Там все мои шайбочки.

– Шайбы? – удивился понятой. – В шкатулке в тайнике?

– Не те шайбы, что вы думаете… – Хаблак снова встряхнул шкатулку и спросил: – Где ключ?

– В сарае… В коробке с шурупами… Там он. Оперативник принёс ключ. Заглянул и покачал головой.

Понятые вытягивали шеи, чтобы тоже заглянуть, и Хаблак не стал испытывать их любопытство: высыпал содержимое шкатулки на стол.

Золотые монеты, обручальные кольца, перстни с драгоценными камнями, браслеты…

Посмотрел на Хмыза и его жену. Они сидели, опершись грудью на стол, в одинаковых позах, и не сводили глаз с золота. Не видели сейчас ничего, забыли обо всем – о милиции, понятых, обыске, обо всем, что тяготело над ними, угрожало им, – смотрели, и глаза их жадно блестели.

– Красивые «шайбочки»! – Хаблак выбрал из кучи золотую монету, подбросил ее и ловко поймал.

Хмыз облизал пересохшие губы.

– Подавиться бы вам этими шайбочками! – яростно закричал он. – Ты за всю свою жизнь и сотой доли не заработаешь!

– Мне хватает зарплаты, – беззаботно засмеялся Хаблак, – зачем мне золото?

– Что ты в нем петришь! – поднял стиснутый кулак Хмыз, и в этом жесте было столько лютой злобы, ненависти и безнадежности, что Хаблаку показалось: дай ему это золото – проглотит его. – Золото – это жизнь!

– За решеткой! – бросил один из оперативников, и Хмыз съежился, вдруг как-то сразу постарев и сделавшись как будто ниже.

– Это ж надо! – поразился вдруг понятой: видно, подлинный смысл всего происходящего, дошел до него только теперь. – Иметь такое богатство и занимать деньги! Я сто пятьдесят тысяч получаю, а он мне еще пять штук должен… – кончил он как-то жалобно, словно осознав, что и пять тысяч безнадежно потеряны.

Хаблак придвинул к себе золотые украшения. Попросил понятых:

– Садитесь поближе, составим протокол. А вы, – он повернулся к старшине, – продолжайте обыск.

Тот развел руками.

– Собственно, все… – оглядел веранду, вдруг в поле его зрения попали грубо сколоченные табуретки, на которых перед этим сидели Хмыз с женой. Внимательно осмотрел, поддел массивной отверткой сиденье и отодрал его от ножек.

– Ничего… – вздохнул он. Простукнул сиденье и отставил табурет. Пнул ногой другой, небось, не хотелось возиться, но все же оторвал сиденье и у него.

– Посмотрите, товарищ капитан, – подал Хаблаку разбитый табурет. – Тут что-то есть…

Хаблак вытащил из хорошо замаскированного тайника деньги, завернутые в целлофан, и несколько сберегательных книжек. Пачка купюр по десять тысяч была такая большая, что женщина-понятая воскликнула:

– Я думаю, и в банке столько нет! Где ты взял, Ярослав Михайлович?

– Наворовал! – ответил Хаблак вместо Хмыза. – Ваши деньги, гражданочка, наши общие, присвоенные хапугами и ворами.

– Это я – вор? – вдруг поднялся над столом Хмыз. Должно быть, понял, что терять ему больше нечего. – Я – вор? Это вы, никчемные, жалкие людишки, довольствуетесь крохами! Я – человек с размахом, и никто не знает, что таится во мне. Насмотрелся… Заведующие, директора, начальство всякое!.. А ты эту торговлю дай мне! Мне, в собственные руки. И я покажу, как надо вести дела!

– Не дадим! – отрезал Хаблак. – Знаем и видели уже! Купцы и фабриканты, биржевые дельцы и банкиры! Тебе дай простор, действительно развернешься, всех – к ногтю, люди для тебя муравьи, будешь топтать их. А мы не позволим, намордник наденем, понял ты, вор! – Бросив это в лицо Хмызу, махнул рукой и замолчал: не годится ему, представителю власти, терять над собой контроль.

Начал считать деньги. И чуть ли не сразу сбился – все же Хмыз вывел его из равновесия. Сосредоточился и закончил подсчет. Пять миллионов!

А сколько на сберкнижках? Десять книжек на предъявителя по пятьсот тысяч на каждой. Была, значит, у Ярослава Михайловича педантичная жилка – любил круглые суммы. Десять миллионов в самодельном табурете, за который и рубль отдать жалко!

Хаблак встал и официальным тоном сказал:

– Мы задерживаем вас, гражданин Хмыз. Прошу ознакомиться с постановлением.

Хаблак с Коренчуком сидели за столом, на котором разложили свои бумаги, а Каштанов расхаживал по кабинету, заложив руки за спину и задорно выставив бороду. Чуть поодаль примостился следователь прокуратуры Устинов.

– Чем же мы располагаем, товарищи криминалисты? – полковник будто разговаривал с самим собой. – На первый взгляд, многим, а если разобраться глубже, проникнуть, так сказать, в существо? Тогда придется признать, что сделаны лишь первые шаги.

– Ну, почему же первые? – обиделся Хаблак. – Один Хмыз чего стоит!

– Но ведь, надеюсь, вы не станете возражать, что Хмыз – не главная фигура.

– Кто его знает…

– Давайте разложим все по полочкам, – предложил Каштанов, – и Хаблак едва заметно улыбнулся, прикрывшись от полковника ладонью. Это «давайте разложим по полочкам», слышал уже не один десяток раз, и всегда представлял себе развешанные на пустой стене полковничьего кабинета десятки полочек, на которых Каштанов раскладывает свои материализованные в какие-то вещи аргументы.

Полковник действительно остановился у стены, оперся на нее спиной и начал размышлять вслух:

– Что у нас есть против Хмыза? Первое: десять миллионов наличными и на сберкнижках, приблизительно на пятнадцать миллионов золота и прочих драгоценностей. Так?

Хаблак вообразил, как полковник положил на первую полочку увесистую пачку денег и бронзовую шкатулку с кольцами и золотыми монетами. Положил, отступил и любуется шкатулкой.