Мария Хаустова - Вкус фламинго

Сашка двинул за ним. Толстый бежал, как во сне – вроде бы, и надо, да не мог.

Сарай пылал яркими огнями, языки пламени скользили по обшивке, и было уже понятно, что спасти не удастся не только сено, но и место, в котором оно хранилось.

«Стойте! – слышались мужские крики вслед убегающим сорванцам. – Быстро сюда! Или мы вашему приятелю по башке настучим!»

Толстого, как обычно, повязали, и Саньке с Серым ничего не оставалось, как идти назад и принимать удар на себя, чтобы Русик хотя бы остался в живых.

***

Побитые и истрёпанные, они шли с места увеселения.

– Толстый дак… – ворчал Смола. – Всё из-за тебя!

– Из-за меня?! – возмущался Русик. – Из-за меня, да? Ой, простите, что покурил! Это же я не знаю, как тушить сигареты и кидаю подоженные спички в сухое сено! Кто ж ещё, да?!

– Хотя бы я быстро бегаю! Если б не твоя «широкая кость», мы бы щас не на синяки дули, а лежали б где-нибудь у реки и любовались природой.

– Заткнитесь, – отрезал Сашка. – Все виноваты, все и ответили.

Толстый улыбнулся.

– А ты, Кезава, – повернулся Санька к Толстому. – Прекращай свои пироги жрать, а то не в иллюминатор не пролезаешь, да и тут ещё из-за тя перепало!

***

Плохие поступки хоть и остаются безнаказанными, но до поры, до времени. А когда приходит та самая пора и подступает то самое время, становится больно и обидно за все свои проступки. Так бывает со всеми порядочными людьми, но только не с Сашкой, он-то к этой категории себя не относил…

В дверях квартиры Александровых показался Никита Семёныч Байцев, тот самый участковый, который в этой семье бывал, пожалуй, чаще, чем в своей.

– Здрасьте, дядь Никит… – открыл ему двери Витька.

– Здравствуй, Витя. Мама дома?

– Не, на работе ещё. В школе…

– А Сашка?

– А этот дрыхнет вон… в комнате.

– Позови-ка его, разговор есть.

– Щас, – сказал Витька и, не двигаясь с места, закричал не своим голосом: «Са-няяя!»

В коридоре показалось чьё-то тело. Оно приблизилось к кричавшим. «Чо?» – протирал заспанные глаза Санька.

– Ничо! Пришли к тебе! – показывал на участкового братишка.

– Здрасьте! – сухо сказал Сашка.

– И ты здравствуй. Ох, Санька, натворил дел, вас с Надеждой завтра на комиссию по делам несовершеннолетних вызывают.

– Это с чего ещё вдруг?

– А не с чего?

– Каэшна!

– А хотят спросить тебя о твоих походах по нашим магазинам…

– А что в них не так?

– Да многое, Шурик, многое…

***

За большими партами, укрытыми страшной красной материей, восседали женщины с кучками на голове, из которых нещадно выглядывали шпильки. Очкастые и не миролюбивые, они будто расстреливали и Сашку, и Надежду Николаевну. Не понятно было только одно: в кого стрел попало больше. Самое интересное, что тут сидел и папкин друг – Байцев, который, закопавшись в бумагах, боялся поднять голову.

– Надежда Николаева, Вы можете сказать, что-нибудь в оправдание сына? – спрашивала женщина, восседающая в самом центре.

– А что нужно сказать? – растерялась Сашкина мать.

– Ну, например, ответить нам на вопрос, который интересует всех в посёлке, откуда у Саши столько денег?

– А сколько у него денег? – не понимая, переспрашивала Надежда Николаевна.

– А Вы не знаете? – поправляла та очки.

– Нет… Не знаю…

– Хорошо… Пойдём с другой стороны… Какова Ваша заработная плата?

– Сто тридцать, с премией сто шестьдесят…

– Получается, что большую часть зарплаты, Вы отдаёте на сладости младшему сыну? Так?

– Нет, с чего это?!

– Ну как же, он рассчитывается за сладости пятирублёвыми купюрами и делает это каждый день. Чем Вы кормите остальных шестерых?

Сашкина мать покрывалась багрянцем, полные руки тряслись от нервов и стыда, а Сашка стоял рядом с ней в центре зала, и молчал.

– Саша! – пошёл разговор с сыном. – Откуда у тебя столько денег? Мать 160 рублей по большей мере получает, а ты тратишь за неделю больше, чем она заработает! Ты из многодетной семьи, а налево и направо друзьям игрушки покупаешь, товары разные… А нам потом сообщают…

«Интересно, кто это сообщает. Те кому, наверно, не купил… Глядите-ка, жаба мальчишек задушила, ну, погодите у меня, устрою вам!» – думал про себя Сашка.

– Так откуда-откуда… – придумывал он. – Нашёл! На дороге валялись!

– М-м… И сколько же там было, раз с продавцами ты рассчитываешься пятёрками и десятками? – не унималась очкастая.

– Не помню даже, – пытался оправдаться Санька, поглядывая, то на разочарованную в нём до крайней степени мать, то на даму с шишкой из волос на голове. – Наверно, рублей двадцать пять… В лесу… На дороге…

На первый раз Александровы обошлись строгим выговором и были предупреждены, что теперь они на контроле у той самой очкастой, с кучкой. Так, обычная многодетная семья, в которой воспитывалось семь детей, превратилась в неблагополучную. Хотя нет, не так. Тропинку к этому званию несколько лет назад проложил Денис – Сашкин старший брат, который уже несколько лет воспитывался в Череповецком доме-интернате для трудных детей. Хм… Интересно, кто его таким сделал? Незанимающаяся им мать или общество, которое всё время выжимало из себя элементы, не соотносящиеся с другими и выбивающиеся из общей массы?..

Переквалификация

Ходить по магазинам после такого отчёта перед огромной комиссией и больнучего трёпа, доставшегося от мамки, было бы огромной глупостью. Теперь Сашка не соглашался идти даже за хлебом – уж больно унизительно. Ему казалось, что там на него будут все показывать пальцем и ждать, что тот чего-то сворует. Тем не менее мальчик, так остро ощущавший вкус «Фламинго» на своих зубах, отказался лишь от магазинов. Он нашёл себя совсем в другом. Причём абсолютно случайно.

«Кто же на меня донёс?» – ковырялся спичкой в зубах Сашка, раскачиваясь на качелях в своём дворе. Он отталкивался старыми ботинками от земли и потихоньку парил в воздухе. Земля качалась, а голову наконец-то осенила мысль: «Быча… Козлина! Он же раньше всегда рядом тёрся, а мы с собой его не брали… Завидно стало… Ну, погоди же у меня!»

Сашка спрыгнул с качелей и уверенной походкой пошпарил в знакомый подъезд. Проскочив два лестничных пролёта, он стоял на той самой площадке, где жил тот самый стукач. Санька уже хотел нажать на кнопку звонка, как с неожиданной силой его потянуло к двери, находящейся по одну сторону с Бычиной… Интуитивно Сашка пнул по коврику, и там зазвенел ключ, который по инерции оказался в руке паренька.

Саня посмотрел по сторонам, заметил, что глазков нет ни в одной из дверей, и позвонился в квартиру. Никто не открыл. Подумав, что наверняка никого нет дома, Сашка провернул ключ в замке и зашёл в квартиру. Красивую кожаную дверь теперь он закрыл и с другой стороны, оставив ключик в замке, чтоб никто не смог ему помешать. Потом глубоко выдохнул и стал осматриваться.