Борис Ярне - Свобода

– А почему он уволился? – спросил Шоцкий. – За один день. Я уже был в отделе кадров.

– Не могу сказать. С начальником он не ладил, но это дело поправимое. Такое ощущение, – ну, мне так кажется, – что-то его терзало в последнее время, что-то грызло изнутри. Тоску в его глазах я наблюдал в последнее время.

– У него квартира, машина, все в кредит взято. Странное решение, вы не находите? Мне интересно ваше личное мнение, так сказать, не для протокола.

– Мне кажется, это был бунт, – сказал директор.

– Спасибо. Я могу поговорить с его коллегами?

– Конечно.

Шоцкому отвели отдельный кабинет.

– Да отличный мужик был. Не знаю, что за муха его укусила?

– Классный парень, немного странноватый порой. Но, мне нравился.

– Я знаю девушку, которая была в него влюблена.

– Добрый он был.

– Он как сядет за проект, так обо всем забывает. И тихим был, никогда ни с кем ни о чем не спорил. Только слушал.

– Да мне, вообще, по фигу!

– Честно говоря, мне так жалко было, когда я узнала, что он увольняется. Он же в один день взял и ушел, не попрощавшись, по-английски.

– Мы друзьями были. Раз в месяц в бар ходили, традиция такая. Да, клeвый он был, хоть и не умел пить.

– Я вам не нужен? – После того, как Шоцкий закончил, в кабинет заглянул начальник Андрея.

– У вас есть, что добавить?

– Я начальником его был.

– А почему вам не терпится что-то сказать?

– Ну, как, я же говорю, он был моим подчиненным.

– Вот этой фразы мне достаточно. Подчиненным. – Шоцкий поднялся и снова пристально посмотрел в глаза начальнику. – Нет, с вами мне не о чем разговаривать.

Ближе к вечеру Иван Владимирович посетил квартиру Андрея. Он прошелся по комнатам, осмотрелся, изучил книги, лежавшие на тумбочке возле кровати в спальне, осмотрел кухню, пустую комнату, в которой на полу лежали одеяла, составляющие импровизированную кровать.

– Он приводит домой молоденькую симпатичную девушку, а сам спит на полу в соседней комнате. Удивительный мир, – тихо произнес он.

– Когда домой, Иван Владимирович? – умоляющим тоном спрашивал водитель.

– Еще в одно место заедем.

Предварительно созвонившись с Раисой Гордон, Шоцкий прибыл к ней на квартиру. Также он заранее попросил пригласить ее сына. Беседа с женой и сыном Петра Ильича заняла не более пяти минут.

– Так быстро? – удивился шофер.

– Я все понял.

Посещение на следующий день офиса, в котором работал Гордон, также не заняло много времени. И также на удивление водителя Шоцкий заявил, что ему все ясно.

Через день Кротов предоставил всю запрошенную Шоцким информацию и необходимые контакты.

– Прокомментировать? – спросил майор.

– Давай, я пробегусь, потом позову, если что.

– Хорошо.

Шоцкий связался с рестораном в Волгодонске и выяснил, что хотел, потом поговорил с матерью Оксаны Данченко. Связался со следователем, ведшим дело об убийстве, сопоставив его слова со словами сотрудников ресторана. И в конце вышел на районный отдел Воронежской области, расследующий убийство двух молодых людей.

Иван Владимирович откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и стал собирать в голове пазл. Потом он принялся изучать карту России, после еще раз пробежался по документам, принесенным Кротовым. Потом опять закрыл глаза. Через пять минут, он, глубоко вздохнув, открыл глаза и встретился со своим изображением в зеркале.

– Ну что, раб лампы, готов?

Договорились провести на море еще два дня.

– Это безумие! – смеясь, кричал Андрей, ныряя в воду.

– Это чудо! – кричала вслед за ним Оксана.

– Это прекрасно! – смялась Маша.

– Это воля, – улыбаясь, говорил Петр Ильич.

– Вы все просто дети! – делал заключение Вячеслав.

Небо было идеально чистым все два дня. Солнце жарило, набрасывая загар. По вечерам Андрей с Оксаной забирались на ту же гору и сидели, глядя на закат.

– Мне так хорошо с тобой, – говорила Оксана. – Никогда бы не подумала, вспоминая первые дни, что я так влюблюсь в тебя. Вернее, так полюблю. Это какое-то волшебство!

– Так это как? – спросил Андрей.

– Я не знаю, как сказать, по-настоящему. Я влюблялась и раньше, конечно, но сейчас все совсем по-другому.

Андрей улыбался.

– Сейчас, вообще, все по-другому.

– Не хочу об этом думать, совсем не хочу. Я до сих пор не позвонила маме. Маша, говорит, уже связывалась со своей мамой и убедила ее в том, что все хорошо.

– Слава не говорил. Она сказала маме, с кем она?

– Она сказала, что не говорила, но мама итак сама догадалась. К тому же к ней уже приходили из полиции.

– Хотя, после твоего выступления в магазине, – произнес Андрей, – твоего дебюта, мы все засветились.

– Нет! – воскликнула Оксана, – не хочу думать обо всем этом.

– Нужно, Оксана, нужно, и лучше раньше, чем позже.

– Ох, – Оксана глубоко вздохнула. – Я хочу только одного – быть всегда рядом с тобой, и чтобы ты всегда держал меня за руку.

– Ради этого ты готова поломать жизнь? – Андрей осекся. – Не то говорю. Знаешь, что я подумал. Если найти хорошего адвоката, то может что-то получится?

– Ты о чем, Андрей? – удивленно спросила Оксана.

– Понимаешь, я тебе после расскажу. Я хотел, хочу создать ополчение… Нет, не то… – Андрей снова осекся. – По сути, оно у нас уже есть, ополчение… Я мечтал создать… нет, потом. Но, ты, Оксана… Мне становится так тяжело, когда я представляю, что с тобой что-то произойдет. В общем, не знаю, как быть с тремя стволами. Убийство отчима можно представить, как самооборону. Магазин все портит. Могут присудить…

– Я не понимаю тебя, Андрей, – испуганно произнесла Оксана. – Ни слова не поняла!

– Ты такая молодая!

– Нет, Андрей! – вспыхнув, твердо сказала Оксана. – Об этом не может быть и речи. Никаких адвокатов, я не сяду в тюрьму ни на один день. И пусть я всю жизнь проведу в бегах, пусть меня завтра убьют, я хочу остаться в том положении, в котором нахожусь сейчас. Я… я свободна… – Оксана крепко сжала руку Андрея.

– Свободна… – повторил за ней Андрей.

– Да, и ты рядом со мной, и держишь меня за руку! И больше мы об этом говорить не будем. Обещаешь?

Андрей задумался, глядя в землю.

– Андрей? Обещаешь?

– Обещаю, Оксана, – тихо произнес он, – и обещаю всегда быть рядом с тобой и держать твою руку.

– Любимый. – Оксана сделал паузу, и после спросила: – А что ты говорил про ополчение, и еще о чем-то?

– Я мечтаю построить свободный город. – Андрей рассмеялся. – Это утопия, но мечта. С чего-то нужно начинать. Я начал с того, что уволился с работы. А после я встретил тебя. И я понял, что нельзя где-то строить счастье для людей, когда в другом месте кто-то очень несчастлив и никак не сможет оказаться рядом в этот момент. Свобода не должна быть локальной. Она для всех. Но, как это осуществить, когда вокруг такое? Мы же все, по сути, были рабами. Все, кто здесь собрался. Посмотри на Петра Ильича. И это мы сами себя довели до такого состояния. А когда опомнились, то оказались там, где находимся сейчас, и в том положении, в котором пребываем. Извини, я, наверное, не очень четко формулирую мысли. Я так часто обо всем этом думаю, что у меня в голове все перемешалось. Наша мнимая свобода зависит от того, сколь оперативно сработают органы правопорядка. Но, даже не это главное. Мы должны были разломать цепи, которыми было сковано наше сознание. Мы это сделали.