Борис Ярне - Свобода

– В бездну.

Словно огромная черная птица пролетела за окном бара и скрылась в ночи.

Раздался телефонный звонок. Андрей с трудом оторвал голову от подушки, обнаружив себя одетым.

– Слушаю, – прохрипел он в трубку.

– Ты снова забыл поставить в холодильник пиво, – послышался задорный голос Валеры. – Раз в месяц пьем, и каждый раз ты не готов принять утро.

– Согласен, – пробормотал Андрей. – Магазин внизу.

– Ты предлагаешь мне сгонять?

– Я просто сказал.

– Зачем ты столько пьешь каждый раз? Вот я делал паузы и живой, хоть и не без пива. Ты помнишь, что вчера было?

– Как всегда. Что могло быть нового?

– Тачка твоя возле дома. Это я тебе напоминаю. Я вызвал тебе водителя. О чем болтали, помнишь? Коммуна, и прочее. На Дальнем востоке.

– Чушь это все. Да, помню я. – Андрей поднялся и сел на кровать.

– Город мастеров, – не переставал Валера.

– Дурь, забудь. Это же была последняя стадия? Мы на этом остановились?

– Нет, почему же, дошли почти до революции. Не ново, верно?

– Давай через месяц в какое-нибудь детское кафе сходим.

Валера рассмеялся.

– Через месяц ты придашь в себя, и все повторится сначала. Ты оделся?

– Я и не раздевался, – признался Андрей.

– Ну, ты хорош. Давай, дуй за пивом, пока не умер.

– Сэр, есть, сэр!

– Вечером созвонимся. – Валера отключил телефон.

Через полчаса Андрей пришел несколько в себя, опустошив две бутылки пива. Но лавиной накрыла хандра.

– Бездна, – прошептал Андрей.

К середине дня он ощутил явное облегчение, он плотно пообедал и пошел гулять. В ходе прогулки он окончательно взбодрился. Осталась только хандра.

– Ты почему на звонки не отвечаешь? – перед его подъездом стояла Ира, его девушка.

– Ира, привет, мы же сегодня не собирались встречаться, а телефон я дома оставил, извини. Поднимемся?

– Да уж, давай. Я помню, что вчера последняя пятница месяца, и вы с Валериком квасите, но захотелось тебя увидеть.

Андрей встречался с Ириной чуть больше полугода. Ей было двадцать пять лет. Она была «высокой, симпатичной блондинкой», как ее называл Валера. Ирина была из обеспеченной семьи и позволяла себе все, что взбредет в голову, не обходилось и без капризов. Андрей старался не замечать этого, как, порой, ему казалось, он не замечал и самой Ирины.

– Как посидели? – спросила Ира, устраиваясь в кресле и тут же доставая пилочку для ногтей.

– Вполне, – ответил Андрей, усаживаясь в соседнее кресло. – Обсуждали дальневосточный гектар. Это когда государство… – Андрей увидел, как активно Ирина приступила к обработке своих ногтей, и прервался.

– Постоянно ломаются, и всегда именно эти два, – раздраженно сказала Ира.

Андрей посмотрел в окно. За окном заканчивался апрель.

– Десять лет весны, – пробормотал он. – Что это такое? Сны у меня странные. Или это не сны, а бред наяву. Ты не читала Фрейда?

– Шутишь? Больно нужно, а кто это? Вот черт, заново все пилить придется.

– Десять лет весны, – повторил Андрей. Он зашел в «Интернет» через телефон. – Десять лет назад была весна. Я поступал в институт. Так. Десять лет весны. Гватемальская революция 1944 – 1954. Забавно.

– Зинка замуж собралась! Дура.

– Почему дура?

– Погуляла бы еще. Да что такое? – Ирина полезла чего-то искать в сумочке.

– Обычно такое говорят о мужчинах. Ну. Десять лет весны. А взять этот гектар, и построить там город. Хм, город мастеров. Толстой, например, думаю, одобрил бы. А то живем, как тени. Ни пользы, ни цели, ни собственного «я». Нас, как будто и нет вовсе. Может, время такое? Всегда время не такое, какое хотелось бы. Мне уже так много лет, а я тень. И тишина. Бездна? Диктатора свергли, через десять лет появился новый. Везде что-то происходит. Это было давно, но и сейчас везде что-то есть, какое-то движение. Что-то тут не так. Со мной, может? Хотя, Валера такой же, еще больший тюлень. И еще я ипотечный раб, что как следствие… вот черт, это же было. Какая-то ипотека, а в Гватемале было десять лет весны. А тут у меня позорный столб…

– О, одна готова! Красота! – воскликнула Ирина. – Я такой маникюрный салон, кстати, открыла! Ну, как открыла, он открылся недалеко от моего дома. Вот, вообще, реально, в тренде. Я один раз была, теперь только туда.

Андрей смотрел в окно. Десять лет весны.

– Ну, дура, Зинка!

– Эрнесто Че Гевара. Вот, кто там был, но успел покинуть Гватемалу.

– Что ты там за фигню какую-то смотришь.

– Да так, подумал, весна. А там десять лет весны. Надо куда-то двигаться, наверное. Зинка дура, да?

– Полная, вообще. Я тебе говорю! – Ирина продолжала заниматься ногтями.

– Зачем мне в моем положении такая тачка?

– Жених полный лох, кстати.

– Можно дойти до того состояния, как Калягин в фильме «Старый Новый год». Но у меня еще ничего нет. Я даже не пойму, я больше потребитель, или накопитель. И то и другое, какое-то отвратительное занятие. Когда я выпью, я люблю разглагольствовать о переменах и революции. Видимо мозг раскрепощенный и более свободный. Ключевое слово. Свободный. А так, позорный столб.

– Да и родители его от сохи, – не слушая Андрея, продолжала Ирина.

– Мои простыми инженерами были, как, собственно, и я.

– Ты инженер? – не глядя на Андрея, спросила Ирина. – У него даже тачки нет. Вот же лох. Вот, дура!

– Что не является моим делом? То не является, это не является, я, казалось бы, свободен, ведь у меня нет дел, я делаю, что хочу. Я как-то подошел к начальнику финансового управления и сказал о возможных рисках проекта, так он мне четко дал понять, что меня это волновать не должно…

– Я считала ее самой продвинутой, она вся по последней моде, и откуда у ее предков столько бабла?

– Но, ведь, все совсем наоборот, все является их делом, а мы исполнители их дел. Значит, мы и есть рабы, у которых своих дел нет, а если и есть, то завязаны на бытовых передрягах, а все что выше, все то, от чего наши передряги и зависят, дело их, то есть, мы зависим от них.

– От кого?

– От тех, кто нами управляет, от тех…

– Обалдеть, какую сумку Танька купила! Вообще, тренд на тренде. Зинка посоветовала. Я ж говорю, шарит, и тут такой лох!

– Мое дело, не мое дело. Напоминает Штирнера.

– Или Зинкин салон круче?

– Десять лет весны, – еле слышно повторил Андрей. – Ир, тебе со мной интересно?

– Что?

– Спрашиваю, тебе со мной интересно?

– Да, мне как-то… в каком смысле?

– В самом прямом. О чем я говорил, ты помнишь?

– Когда?

– Сейчас, прямо сейчас.

– Ты видишь, чем я занята?

– Прости, Ирочка, не заметил. А все же?

– Да что ты пристал? – смеясь, спросила Ира. – В постели, понятно, интересно. А ты о чем? Я не поняла.

– В постели, – повторил Андрей. – Что ж. Жизнь имеет смысл.

– Вообще, не понимаю, что ты такое говоришь.