Алексей Торубаров - Беглец

Вызвали к доктору, тоже сразу человек 10. По очереди заходили в кабинет. Докторша высыпала на стол все мои лекарства, спрашивала: «от чего?» Что-то говорила, я ничего не понял, дала 5 таблеток парацетамола, измерила давление и послушала, сказала : «Ок!» и «Alles!»

Обед – суп-гуляш, макароны с капустой. Ужин – хлеб, чай, ветчина. Смотрели фильм, футбол.

28.06. Завтрак – хлеб, чай, джем. Сегодня прогулка в 8. Солнце. Ходили по большому квадрату. Много разговаривали на английском.

В 10 – магазин, набрал на 58 евро. Одному мне много, но у литовца нет денег, подкармливаю. Взял хлеб тостерный, джем вишневый, абрикосы, печенья всякого, кексы, сахар, 2 вида кофе растворимый и какао, молоко 2 литра, йогурты, сок апельсиновый, сосиски, сыр, салями, зубную пасту, стиральный порошок, мыло, булочки , RAMA, телефонную карту, почтовые марки, тетрадь в клетку. Думаю на неделю растянуть.

В обед устроили себе праздник живота, объелись! Тюремную еду почти не ели, даже не запомнил – что было-то, а нет, вспомнил: суп вермишелевый и кнедлик в грибном соусе, яблоки. На ужин – хлеб и какая-то херня , типа соус-паштет с паприкой, но у нас было чем заменить. Дальше как обычно – ТВ : бокс, фильм. Ложимся обычно в 9-10.

Сегодня спал плохо, какая-то тревога, как будто что-то произойдет там в России. Сны – кошмары, всё бьюсь , пытаюсь доказать что-то. А всё – эмоции, что мне не верят или не хотят верить.

29.06 Завтрак – ели своё. Отдал, наконец, почту и телефон жены для регистрации у прокурора, в 8 – прогулка , в 9 , неожиданно,– спорт. Небольшой зал с тренажерами , и большой зал с футбольными воротами. Немного покачался на тренажерах, но с непривычки закружилась голова, пошёл играть в пинг-понг.

Вдруг тренер кричит мою фамилию и какое-то слово – «безух». Сказал: «иди сам». Я чего-то ходил один по этажам, не понимая , куда меня послали, пока не попался надзиратель. Я представился, он куда-то позвонил, и меня проводил какой-то серб, повторяя «безух». Я спрашиваю, что это значит? Он : брат, сестра , и что-то на своём.

Я уже догадался , что будет с кем-то встреча, может с адвокатом, но не ожидал увидеть через стекло жену Светлану и старшего сына Стаса. Какие же они у меня красивые и родные.

Дальше , как в фильмах, говорили через телефонную трубку. Приложили ладони к стеклу, как будто прижимались друг к другу. Новости были нехорошие для меня, никто ничего не делает в России. Зато враги жаждут крови. Не зря мне сны гадкие снились. Переговоры были минут 15, а показалось, что 5 минут, и трубку отключили. Что-то успел сказать, где поискать нужные документы. Света найдёт хорошего адвоката в Австрии, и как я понял – мои юристы в России что-то делают. На душе стало хорошо, как много значит , хотя б чуть-чуть увидеть родных, любимых.

Чай дают здесь – прямо чифир, в русской тюрьме о таком мечтают, там обычно дают чуть подкрашенную воду.

30.06-2.07.2011 Ничего нового, поэтому пока не пишу. Все-таки время – материально. Иногда оно сжато до предела, ничего не успеваешь – это на свободе. В тюрьме же , время растянуто , его ощущаешь физически , оно тягучее и липкое.

Если б я был художник , то нарисовал бы картину про «время» в виде толстого липкого коричневого жгута, резины , тянущегося из окна через решетку к тебе. Ты трогаешь его, «оно» липнет к рукам, руки вязнут, и вонючие тонкие сопли тянутся за твоими пальцами…

Время.

Время – оно, материально.

Может тянуться резиновой жвачкой.

Липким как мёд быть, но пахнуть – как дёготь,

Медленно ехать раздолбанной тачкой.

Ты ощущаешь его организмом,

Трогаешь , или просто касаясь,

Хочешь толкнуть , чтоб быстрее катилось,

Тянешь усилием воли, бросаешь,

Бьешь его , гнешь, иль просто ругаю

Хочешь прогнать, – оно не уходит.

Может помешан я , если другие

Это же время не замечают.

…В комнате белой,судьбой наказан,

двери закрыты весь день, будто вечно.

Метр на метр – лишь окошко с решеткой,

В нем облака в синем небе беспечном.

И понимаешь , как всё – проходяще:

Деньги, богатство, карьера и слава.

Годы потрачены будто впустую,

И лишь в остатке – страдать – твоё право.

Там , где страданья – другие законы.

Физики – нет , и нет – мироздания.

Есть – ощущение боли , и только

Время – оно материально.

* * *

Погода – прохладная, это хорошо. Никто меня не беспокоит, на прогулках никто не подходит , не спрашивает, хотя все арестанты общаются между собой и через окно с другими. Часто слышу русскую речь с кавказским акцентом. Это армяне, грузины, чеченцы и дагестанцы так общаются между собой. Типа: « брат, слушай, чё скажу, пи..дэц…..» Я делаю вид, что не понимаю и прохожу мимо разговаривающих.

Выдали, наконец, огромную папку – список книг в библиотеке. Список большой, около 200 страниц мелким шрифтом , и весь на немецком языке, даже названия русских книг, например: DOSTOJEWSKI Fedor – Bruder Karamasoff.

Полдня читал этот талмуд, в итоге, отобрал 3 книги на русском языке и 7 книг – словари и курсы немецкого и английского языка . Причем русско-немецкого или русско-английского – нет, поэтому буду учить немецкий на английском. Непонятно, есть любые: японско-немецкий, сербский, румынский,много… а немецко-русского – нет! Но заказать можно только 3 книги , вот отобрал их, там посмотрим.

3.07.2011 Воскресенье. Наверное самый медленный день, тянулся бесконечно. Пасмурно. Весь день провалялся, ничего не делал, ничего не запомнилось.

4.07.2011 О еде больше не пишу , все и так понятно. С голоду не помрешь, даже иногда вкусно, со скидкой , что это – тюрьма. Могу сравнить со студенческой столовой, так же.

В 8 – душ. Это кайф. В 9 – прогулка, это слово – «шпацирен» , я запомню навсегда. Прогулку ждёшь, как естественное желание вырваться из камеры хоть на час.

В 10-30 вызвали, приехал адвокат с переводчиком. Встреча в отдельной белой комнате, белый стол, белые пластиковые стулья. Адвокат представился – Рональд Кир, лет 35-40. Переводчица. женщина лет 45-50, Елена , переводила почти синхронно, понравилась, вникала.

Адвокат задавал вопросы, не дослушав мои ответы , перебивал, не мог понять всю эту галиматью с ФСБ, расписками, долями, задавал новые вопросы. Но, в итоге , ошарашил меня тем, что австрийский суд и не будет вникать в это дело, а доказательств о том , что мне угрожает смерть и т.д. – у меня нет. То есть все хреново, максимум, что он для меня может сделать, – продлить мой арест на 2-3 месяца, может в России за это время что-то изменится, и мое дело будет закрыто. Для политубежища оснований нет! Все мои доводы ничем не могут быть доказаны, ни интернетом, ни статьями, так как суд не принимает их как доказательство.

Вернулся подавленный, мысли лихорадочно не давали покоя. Выпил снотворное, уснул. Проспал 1,5 часа, успокоился, решил: спокойно! А что изменилось? Ничего. У меня есть 2 месяца, пусть в австрийской тюрьме, не в русской. Посмотрим, что там адвокат московский и волгоградский сделают. Главное психологически себя настроить сохранять спокойствие, не паниковать. I must be strong! Вот только Света, дети и мама! Как они без меня? Особенно переживаю за мать.