Сергей Мартин - По следам Зверя

–– Что ж, это разумно. Когда вы намерены приступить к работе?

–– Чем скорее, тем лучше. Моя группа готова полностью, нужно только ваше разрешение и содействие.

–– Я уже подписал соответствующие документы. Кажется, все вопросы по обеспечению вашей деятельности в республике уже решены?

–– В общем – да.

–– Тогда приступайте, господин Мозер. Я лично прослежу, чтобы вам было оказано всестороннее содействие государственными структурами как здесь, так и в районах республики. О безопасности вашей группы мы позаботимся. Я выделю для этого дополнительно десять человек из своей личной охраны.

–– Благодарю, Ахмет–хаджи.

–– Да, вам же потребуется переводчик, хорошо знающий все районы. Саида, – Ахмет–хаджи взглянул на сидевшего рядом переводчика, – отдать не могу, но мы вам подыскали подходящего человека. Его зовут Сулим Эльжибеев, он учился в Москве, знает английский и немецкий. Надеюсь, он не подведёт… Откуда вы намереваетесь начать работу?

–– Думаю, что в первую очередь нужно обследовать горные районы. В горах могут возникнуть проблемы с экранированием радиоволн, и нужно подыскать подходящие места установки спутниковых станций. На равнинной части место расположения не принципиально, и подобных проблем не возникнет. Там мы быстро сможем определиться в технических решениях, – ответил Клёнов.

–– Хорошо. Можете выезжать сегодня же. Желаю удачи.

Попрощавшись, Алекс покинул здание Администрации и подошёл к ожидавшей его машине. Возле «Лэндровера» он увидел небольшую группу вооружённых чеченцев, стоявших рядом с майором ФСБ, осуществляющим те же функции, что и Марьин в группе полковника Арестова. Офицера звали Петром Вересовым, и он о чём–то беседовал с двумя одетыми в гражданское мужчинами. Официально Пётр был прикомандирован к группе иностранных специалистов именно для обеспечения её безопасности, а потому Клёнова не удивило, что он разбирался с приданными для усиления охраны чеченцами Ахмета–хаджи. Алекс догадался также, что один из двоих его собеседников и есть их новый переводчик–проводник, но всё же спросил Вересова по–немецки, подойдя к ним:

–– Кто эти люди, Пётр?

–– Нам придаются для усиления охраны десять человек из личной гвардии Ахмета–хаджи, – ответил тот, указав кивком на бородачей с автоматами. – А это – наш переводчик и гид Сулим Эльжибеев.

–– Очень приятно познакомиться, господин Мозер, – с улыбкой сказал на неплохом немецком Сулим и почтительно поклонился.

–– Мне тоже, – дружелюбно ответил Алекс. – Надеюсь, мы поймём друг друга и сработаемся.

Второй мужчина представился сам:

–– Я из республиканского управления ФСБ. Капитан Дронов. Мне поручено обеспечить сопровождение вашей группы. Нам нужно согласовать маршрут и можем отправляться.

Сулим бегло и без ошибок перевёл сказанное на немецкий. Алекс отметил, что языком он владеет недурно и удовлетворенно сказал:

–– Прекрасно, господа, едем. Время – деньги.

Все направились к машинам, которые стояли за углом здания Администрации. Алекс жестом пригласил Сулима в «Лэндровер» и сам пошёл за ним, но Пётр остановил его, тихо сказав, чтобы мог слышать только он:

–– На пару слов, господин Мозер.

–– Да, – отозвался Кленов, обернувшись к нему, – в чём дело?

–– Только что получено сообщение из Центра, – ещё тише сказал по–русски Петр, – о попытке прорыва границы в районе Аргунского ущелья.

–– Эмир? – настороженно спросил Алекс.

–– Пока точно не известно, был ли он там, но пограничникам удалось захватить одного из боевиков, который из того же клана, что и Джамалев.

–– А девушка? С ними была девушка? – едва сдерживая нахлынувшую волну эмоций, спросил Алекс.

–– Да, была. Пограничники обнаружили женские следы и платок.

–– Им удалось уйти в Грузию?!

–– Тише, нас могут услышать. Нет, никто не прорвался. Банда потеряла троих убитыми и вернулась вглубь Чечни.

–– Это Эмир. Я в этом уверен.

–– Пока мы не располагаем стопроцентными доказательствами…

–– Их и не требуется. Кто ещё попрётся с женщиной через границу? Значит, Женя пока ещё здесь, и ещё не всё потеряно.

–– Что? Вы что–то сказали? – не расслышав, спросил Петр.

–– Нет, ничего. Это я о своём… – ответил Клёнов и строго добавил: – Впредь говорим только по–немецки, даже наедине. Здесь и у скал могут быть уши.

–– Справедливое замечание. Кстати, о наших новых опекунах. С ними нужно быть осторожными. Большинство из них – бывшие боевики. Они лояльны только Ахмету–хаджи, да и то я бы не поручился ни за одного, что они окончательно порвали с преступным прошлым. Сколько волка ни корми, он в лес смотрит.

–– Учтём. Скажи–ка, Петр, а полковник в курсе происшедшего?

–– Конечно. Его известили, и он сразу же выдвинулся с группой вверх по ущелью, чтобы перекрыть дорогу.

–– И что?

–– Пока от него сообщений не поступало.

–– Как только что–то будет – немедленно доложи.

–– Обязательно.

–– Ладно, поехали. А то наша беседа вызовет подозрения.

Они поспешили к машине, и через минуту небольшая колонна уже мчалась по грязным, разбитым улицам города к дому, где разместилась группа Клёнова. Сборы не заняли много времени. Уже в полдень «фирмачи» под усиленной охраной покинули Грозный и двинулись на юг…

2.

Район Итум–Кале, Чечня

3 ноября 2000 года

«Иностранные специалисты» работали быстро и чётко, не задерживаясь больше суток ни в одном районном центре по пути к границе с Грузией. Лишь на несколько часов они остановились в Чири–Юрте, где объехали на спецфургоне со спутниковой антенной на крыше посёлок и близлежащие окрестности, чуть дольше оставались в Советском. Но слух об иностранцах, прибывших в Чечню на странных машинах, распространился со скоростью звука. В Итум–Кале колонну встречали не только федералы и местная милиция, но и подозрительного вида мужчины и женщины, идущие по дороге или отдыхающие на обочине. Они провожали машины долгим внимательным и холодным взглядом, словно оценивая, насколько жирной и лёгкой может оказаться добыча.

На всём пути по горной дороге в Итум–Кале Кленов кожей ощущал эти взгляды и кривил губы в презрительной усмешке. В этой «дикой и варварской» стране, как назвал её сам Ахмет–хаджи, разбой и грабёж издревле считались законным промыслом, равно как и работорговля. Но такого разгула насилия и зверства, что творился здесь в последнее десятилетие, Чечня не знала со времен Кавказской войны. «Дикость» и «варварство» были довольно мягкими определениями уклада жизни и самой глубинной сути местных аборигенов, для большинства из которых жизнь чужака стоила не больше жизни барана. Любой пацан мог с одинаковой лёгкостью перерезать горло и барану, и человеку, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести, а потом пойти молиться Аллаху, до исступления твердя, как тот велик.