Сергей Мартин - За флажки

Мужик без пререканий соскочил вниз, скатал постель и бочком протиснулся мимо Андрея к своему новому месту.

По всему было видно, что Лисовский пользовался авторитетом, но его внешность, манера говорить и держаться ничем не напоминали Макарову тех криминальных авторитетов, с которыми ему доводилось сталкиваться, и это вызывало в нём противоречивые чувства к своему новому знакомому. Лицо Глеба с мужественными и в то же время утончёнными чертами можно было назвать даже красивым, если бы не едва заметная асимметричность и шрам в углу правого глаза, которые, впрочем, почти не портили общего приятного впечатления. Было совершенно ясно, что он – весьма образованный человек, и круг его интересов несоизмеримо шире, чем у остальных обитателей камеры. Его густые и ухоженные тёмные волосы, уложенные в аккуратную прическу, красноречиво говорили о том, что он знал толк в моде и, должно быть, даже вёл светский образ жизни. Такие мужчины нравились женщинам и чувствовали себя свободно и непринужденно в любом обществе. И в то же время Глеб явно был знаком и с уголовным миром, знал его «понятия» и специфический жаргон.

Застелив постель, Андрей в нерешительности потоптался в проходе. Он не знал, как вести себя в новых и совершенно чуждых ему условиях. И снова Глеб помог ему освоиться, сказав с улыбкой:

–– Не дрейфь, Андрюха, ко всему привыкнешь. Здесь, конечно, не курорт, но жить можно. Главное – не борзей, но достоинства не теряй. Садись, познакомимся, и объясню тебе основные правила нашей милой общаги…

Лежать на твёрдых досках было подобно пытке. Тело затекло и начинало ныть, отчего и без того беспокойный и чуткий сон его прервался, и Андрей заворочался, настороженно прислушиваясь к слабым звукам, проникающим в пространство чердака. Кроме сонного курлыканья голубей, каким–то чудом проникших сюда на ночёвку, и тихого, тоскливого завывания ветра, он ничего не различил и, тяжело вздохнув, снова попробовал уснуть. Но вдруг ему послышались странные металлические звуки, будто кто–то осторожно поднимался по лестнице. Андрей аж привстал на своём ложе, и весь обратился в слух, до предела напрягая зрение и пытаясь разглядеть во тьме хоть какое–то движение. Но нет, прошло не меньше минуты, а всё оставалось тихим и неподвижным. «Должно быть, показалось, – подумал он. – Стреляный воробей куста боится. Проклятые нервы! Совсем расшалились». Устроившись поудобнее, он снова погрузился в дремоту.

Небольшой внутренний двор следственного изолятора не мог вместить разом всех подследственных, и потому их выводили на прогулку посменно. Гуманная администрация заботилась о здоровье своих подопечных, предоставляя час на активную разминку с мячом.

Андрей стоял в сторонке и только наблюдал исподлобья и без всякого интереса, как другие азартно гоняют мяч по площадке, стараясь поразить им импровизированные ворота из пары чьих–то ботинок. Настроение его день ото дня становилось всё мрачнее и мрачнее. Андрею было от чего впасть в уныние и отчаяние. Он чувствовал, как с каждым допросом всё туже затягивается петля на его шее. Все улики были против него, и с каждым разом их становилось всё больше. И ни одного мало–мальски значимого фактика, свидетельствующего в его защиту! Общие характеристики многих людей, кто его знал, рассказывающих об исключительной порядочности Андрея Макарова, следствием всерьез не принимались. Это и в самом деле не имело никакого отношения к существу выдвинутых против него обвинений, опровергнуть которые Андрей не мог. Загнанный в угол, он не видел ни малейшей щели в непробиваемой железобетонной стене неопровержимых свидетельств его вины, сквозь которую забрезжил бы лучик надежды, и эта стена, способная лишить свободы на многие годы, приобретала для него вполне зримые и осязаемые реальные формы. Но судьба готовила ему еще более трудное испытание.

Погружённый в свои невесёлые раздумья, Андрей не заметил, как к нему подошёл Глеб и, присев рядом на корточки, словно невзначай сказал, наблюдая за игрой:

–– Андрей, дело есть.

–– Что за дело?

–– Присядь–ка и делай вид, что болтаем о погоде. Понял меня?

–– Не совсем, – ответил Макаров искренне, но всё же тоже опустился на корточки, опершись спиной о стену.

– Я тебе сейчас скажу одну неприятную новость, а ты не вздумай запаниковать. За нами могут наблюдать.

Они переглянулись, и Глеб с улыбкой произнес:

–– Слушок пошёл, что тебя заказали, брат.

–– В смысле?..

–– В том самом, в том самом… Эй, ну кто же так бьёт?! – воскликнул Лис, внимательно наблюдая за футбольным мини–матчем. – Щёчкой надо, а не пыром! Мазила!

–– Откуда знаешь? – спросил Андрей, быстро справившись с потрясением, и даже попытался изобразить на лице подобие интереса к игре.

–– Мыши нашептали, – усмехнулся Глеб. – У меня свои источники, верные, и они сказали, что подсадной уже в СИЗО.

–– Что же делать? Заявить администрации?

–– Не смеши. Они палец о палец не ударят. Скажу больше: тот, кто тебя заказал – большой человек, если ты понимаешь, о чём я… Так вот, видимо, ты ему встал поперёк горла, раз ему приспичило убрать тебя, а не просто сгноить в тюряге. Просто так мокрушника за забор не засылают. Это стоит немалых бабулек, да и не каждый способен устроить подобное дельце. Хлопотно очень. Нужны влияние и связи.

–– Понимаю. Но, кому это нужно – ума не приложу.

–– В самом деле, не знаешь? – искренне удивился Глеб.

–– Нет. Я вообще не понимаю, что происходит. Меня подставили, чтобы отправить на зону. Это ясно. Но, если кому–то нужно было меня убить, почему не прикончили вместе с Эллой? Тогда это было проще сделать.

–– Ну, брат, здесь я – пас.

–– Что посоветуешь, Глеб?

–– А что я могу посоветовать?.. Хочешь жить, – рви отсюда когти, Андрюша. Альтернативы нет.

–– Сбежать из СИЗО? Разве это возможно?

–– Для такого лоха, как ты, навряд ли. Да и времени на подготовку нет. У тебя от силы пара дней.

–– И что потом?

–– Что потом? Ты хочешь знать, как все это произойдет?.. Элементарно, Ватсон! Например, на прогулке. Просто этот ублюдок подойдет к тебе и незаметно всадит в бок заточку. Или придушат прямо в камере. Да мало ли, как… Ты вот что, потребуй у своего следака проведения следственного эксперимента. Срочно. Пой соловьем, что вспомнил нечто очень важное, но добейся, чтобы тебя вывезли отсюда. Тогда у тебя будет хотя бы шанс.

Андрей вновь пробудился ото сна, ощутив присутствие посторонних. На этот раз звуки, донёсшиеся до его слуха, однозначно говорили о чьём–то вторжении на чердак. Во тьме он слышал возню и голоса нескольких человек, но не видел их и не понимал, зачем они явились сюда. Затаившись на своем ложе, Андрей прислушался и, протерев глаза, стал озираться по сторонам, пытаясь определить, откуда доносится шум. Там, где он обнаружил ящики и дверное полотно, метался луч фонаря, в свете которого двигались тени.