Николай Еремеев - Путешествие с изумрудом

Одним из последних на ступеньках вагона показался высокий сутулый парень в голубой курточке-ветровке и такого же цвета джинсах. Никакого багажа кроме небольшого чёрного атташе кейса при нём не наблюдалось. Ступив на перрон, парень как бы нехотя пробежал взглядом по толпе встречающих, но, не обнаружив вокруг ничего заслуживающего внимания, неспешно двинулся к выходу в город.

Буквально следом за ним на перрон спустилась молодая пара. Пока девушка рассыпалась в благодарностях перед проводником, её спутник натренированным глазом прошёлся по толпе встречающих и, по каким-то, только ему ведомым признакам, мгновенно угадал оперативного сотрудника в молодом человеке у ларька. Обменявшись с ним понимающими взглядами, он кивком головы указал на движущуюся вдоль перрона сутулую спину в голубой ветровке.

Получив отмашку, пивший пиво молодой человек сунул пустую бутылку в окошко ларька и, забрав двенадцать копеек за сданную посуду, лениво пошёл вслед за сутулой спиной. Вокзальная суета, а также толпы пассажиров, заполнивших перрон, были ему только на руку: в такой толчее даже опытному человеку очень трудно обнаружить слежку.

Выйдя на привокзальную площадь, оперативник, не упуская из вида сутулого, подошёл к потрёпанной, видавшей виды “копейке” и, открыв дверцу, скомандовал:

– Витюша, подъём! Вон за тем, в голубой куртке.

Дремавший на месте водителя полный мужчина лет сорока, не торопясь, со смаком потянулся и повернул ключ в замке зажигания. Однако, вопреки ожиданиям, утробный рык мгновенно запустившегося и отлично отлаженного движка дал понять, что, несмотря на внешний вид скакуна, сердце у него не самое слабое среди десятков других спецмашин южного берега Крыма.

Тем временем объект их внимания потолкался среди кучки таксистов и частных извозчиков, наперебой предлагавших желающим с ветерком добраться до Ялты. Выбрав приглянувшуюся ему “волгу”, он перекинулся парой слов с водителем и уверенно забрался на заднее сиденье.

Провожаемый завистливыми взглядами остававшихся пока без пассажиров коллег, водитель “волги” залихватски заложил вираж по привокзальной площади и, влившись в поток машин, покатил по улице. Следом за “волгой”, но уже без излишнего лихачества, а наоборот, совсем неприметно, привокзальную площадь покинула потрёпанная “копейка”.

– Ты, Кеша, опять пивком пробавлялся, пока клиента ждал? – спросил водитель “копейки”, неодобрительно косясь на напарника.

– Маскировка, Витя, должна быть максимально естественной, – ухмыльнулся Кеша. – Чтобы никто не заподозрил фальши, тем более – объект. И даже сам Станиславский не смог бы сказать: “Не верю!”.

– Ох, Кеша, смотри, взгреют тебя вместе с твоим Станиславским, – неодобрительно заметил водитель, стараясь не упустить из виду лавировавшую среди потока машин “волгу” с объектом.

– Ладно тебе бурчать, лучше клиента не упусти, а то тогда не то что взгреют, а и яйца оторвут, – ответил на замечание Кеша, он же старший лейтенант Комитета Государственной Безопасности Иннокентий Порохов. И, поднеся ко рту микрофон портативной рации, заговорил:

– Первый, Первый, я Седьмой. Объект принял, следую за ним в сторону Ялты.

– Седьмой, я Первый. Смотри, чтоб он вас не засёек. Как понял?

– Сделаем.

Через полтора часа, когда так и не обнаруживший за собой слежку объект регистрировался у стойки администратора в гостинице “Ялта”, Порохов с лёгким оттенком зависти заметил:

– Смотри, Витюша, и бронь у этого сучонка самая что ни на есть крутая: из самого Совмина. Небось, и люкс получит с югославской мебелью.

– Сегодня люкс, а завтра нары, – философски заметил Витюша. – Зато у нас стабильность: и сегодня и завтра койка в общаге. Давай-ка, лучше пойдём, перекусим маленько.

– То-то и оно, что койка в общаге, – отозвался Порохов, двигаясь вслед за напарником в сторону буфета. – Никакой личной жизни! Когда ещё свою квартиру дадут? Надоело всё это!

Объект пасли плотно. Ещё бы: личное приказание самого Воскобойникова. Каждый шаг, каждое слово приезжего отслеживались и фиксировались на фото и магнитную плёнку. В наблюдении были задействованы даже коридорные и горничные гостиницы. Все, кто так или иначе вступал с приезжим в контакт, моментально проверялись на предмет их возможной причастности к валютным операциям. Но за двое суток непрерывной слежки за объектом никаких подозрительных контактов отмечено н6е было. В основном он проводил время на пляже, так, словно и в самом деле прибыл в Ялту на отдых.

Наконец, на третий день неусыпного надзора, старания оперативников были вознаграждены. Группа наружного наблюдения зафиксировала кратковременный контакт объекта с официантом гостиничного ресторана, неизвестно каким образом оказавшегося в рабочее время на пляже. Фланирующей походкой тот прогуливался некоторое время среди отдыхающих и в какой-то момент оказался совсем рядом с объектом.

Перекинувшись с ним парой слов, официант сунул тому в руки какой-то клочок бумаги, и быстрым шагом направился прочь. Объект развернул записку, прочитал послание и, прихватив с лежака гостиничное полотенце, направился к себе в номер. Буквально через десять минут бригадой прослушивания номера был зафиксирован телефонный разговор объекта с неустановленным лицом, звонившим в номер. Из разговора следовало, что встреча объекта с продавцом валюты состоится ровно в девять вечера в парке, прилегающем к территории гостиницы.

Тотчас же штаб, планировавший проведение операции, затрясло, как в лихорадке. Для её проведения был собран почти весь оперативный состав городского управления. Спешно выдернули из ресторана и допросили с пристрастием официанта, передавшего объекту записку. Из его показаний следовало, что автором записки является часовых дел мастер Полищук, промышляющий мелким ремонтом часов в палатке на набережной Ялты.

Словоохотливый официант был до поры до времени изолирован, а к часовой палатке отправилась оперативная группа. Ещё одна группа отправилась по месту проживания часовщика и устроила засаду неподалёку от его дома.

Поставленная задача была проста и незатейлива: задержать валютчиков с поличным. В целях исключения каких либо незапланированных ситуаций во время операции, почти все скамейки в парке определили под целующихся влюбленных, сплошь и рядом состоящих из работников городского управления.

На подступах к парку расположились две развесёлые компании, горланивших песни хриплыми, пьяными голосами. По задумке руководителя операции, они должны были отбить охоту у случайных, романтически настроенных парочек к вечерним прогулкам по парковым аллейкам.