Андрей Воронин - Атаман. Черная месса

– Парня зовут Леша. Рот не закрывается, второго такого человека на рынке нет. Ему важно не столько продать, сколько поговорить.

– Одно другому не мешает, – заметил Атаман.

– Я уже не стал сам приставать с расспросами. Оставил тебе. Двенадцатый ряд, шестое место.

– Спасибо. Я как раз собираюсь в город.

…На рынке все обсуждали кровавую бойню в степи. Жертв, конечно, жалели, но главным чувством был страх. Страх перед теми, кто сотворил злодеяние, не пощадив никого из табора. Свои орудовали или пришлые? Если пришлые – надолго ли они явились в край? Какие у них цели? Людей с неславянской внешностью среди торговцев стало гораздо меньше, чем обычно. Пустовало больше трети торговых мест, были закрыты оба ресторанчика – вьетнамский «Сайгон» и азербайджанский «Хазар».

Молодой парень в двенадцатом ряду выглядел расстроенным. Но это не мешало ему играть первую скрипку в разговоре с соседкой-продавщицей и двумя покупателями.

– Мне он понравился. Веселый такой, с усиками, с кольцом золотым.

– И зубы, наверное, золотые, – предположил мужчина по ту сторону прилавка.

– Зубы вроде нет… Смотрел платки, ткань щупал. Я уже нервничать стал. А он говорит: не бойся, у меня руки чистые. Купил самый яркий из всех, они ж любят поярче. Я спрашиваю – чего у вас мужики не гадают на картах, одни бабы? Он смеяться стал: мужикам не поверят. А я подумал: в натуре ведь не поверят. Женщины всегда считались ближе к колдовству.

– Точно, – кивнул покупатель. – Еще в Средние века над ведьмами суды устраивали, сжигали многих.

– Это все мужчины, они ведь у власти стояли, – продавщица встала на защиту своего пола. – Склоняли, наверное, к разврату. А тех, кто не поддавался домогательствам – на костер.

Тут к ее товару на вешалках кто-то стал присматриваться. Разговор поломался, компания распалась. Настала очередь Терпухина.

– Ты, я слышу, контачил с одним из таборных?

– Ну, если считать, что мы с вами сейчас контачим, тогда и с ним тоже.

– Может, тот обмолвился случайно, где они здесь перекантовались в городе?

– Удостоверение у вас при себе?

– Я что, похож на мента?

– Просто целеустремленный вы какой-то.

– Насчет этого верно, есть грех.

– Я бы с радостью помог. Только был у нас обычный треп: шутки-прибаутки. Поспрашивайте лучше у тех, кто здесь порядки устанавливает. Они ребята наблюдательные, знают много.

Лешина мысль выглядела здравой. Терпухин легко приметил пару крепких парней – они прохаживались вдоль рядов с тем хозяйским видом, который всегда отличает «шестерок», пасущих подведомственный участок.

Он помнил, кого спрашивать.

– Кочерга далеко?

– А ты кто есть?

– Станичный атаман. Дело у меня к нему.

– Так вы знакомы или нет?

– Ваше дело маленькое. Взять в руки мобилу и передать обо мне наверх.

Оба парня одинаково выпятили подбородки и наморщили узкие лбы, недовольно всматриваясь в терпухинское лицо. Юрий ответил твердым взглядом в упор.

Корявыми пальцами достав из кармана мобильник, один из парней не без труда воспользовался крохотными кнопками. Доложил, выслушал ответ и кивнул в сторону трехэтажного здания по ту сторону рыночной ограды.

Криминальные структуры края признавали за казаками силу и не желали портить с ними отношения. Они искали и находили друзей в милиции и точно так же завязывали контакты с некоторыми самозваными атаманами, прикармливали, вынуждая работать на свои интересы.

Можно поджечь магазин предпринимателя, отказавшегося платить за крышу. И потом платить взятки ментам, чтобы замяли дело. Можно напустить на магазин «народный контроль», одев его в казацкую форму. «Контроль» обнаружит обвес и обсчет, помашет нагайками, перепортит товар, переломает торговое оборудование.

«Казачкйм» может сойти с рук то, что не сойдет другим. Но их атаману тоже нужно кинуть кусок. Остается соотнести расходы – на казаков и милицию. Хотя экономию не всегда нужно ставить во главу угла. Перепадать должно и тем и другим.

Кочерга решил, что очередной самозваный «предводитель» хочет отвоевать себе место под солнцем и нуждается в финансовой поддержке. Мысленно решил не давать ни копейки, пока этот Юрий и его люди не покажут, на что способны.

Но гость заговорил совсем о другом:

– Случилась большая неприятность, сам знаешь какая. Резней в таборе заинтересовались уже в Москве. Наверняка пришлют сюда команду.

– Да слышал я уже, слышал. Начнут вынюхивать по всем углам. Знать бы, кто это устроил! Лично бы подвесил за яйца!

– Найдут на кого свалить. Криминальные структуры – раз, казачьи отряды – два. Других вариантов даже рассматривать не будут, даю голову на отсечение.

– Не спеши. Время сейчас такое, в натуре потом придется под столом искать.

Кочерга выглядел солидно – костюм, галстук, чисто выбритое лицо.

– Как всякий законопослушный бизнесмен, я весь этот криминалитет на дух не переношу, – заметил он с легкой иронией. – Священный дар жизни для них дешевле плевка. Могут убить почем зря. Но мочить кучу народу, тем более паршивых цыган? Ментам придется здорово напрячься, чтобы притянуть за уши мотив – будь они хоть из Москвы, хоть из Интерпола.

– И все-таки надо попробовать им помочь. Чтобы не мучились слишком долго от отсутствия подозреваемых. В таких случаях они иногда любят пофантазировать.

– Козла отпущения подкинуть? – прищурился Кочерга.

– Реальных убийц.

– Если кто-то возьмет это на себя, я только поаплодирую. Но финансировать не стану. Не вижу смысла лично для себя.

– Финансы – дело десятое. Главное – добрая воля.

– Приятно видеть человека, воспарившего так высоко. И в чем должна заключаться моя добрая воля?

– Табор не иголка в стоге сена. Цыгане не та публика, чтобы остаться незамеченными. Если они появляются на чьей-то территории, им приходится дать отчет. Краткосрочный привал – одна песня, долгая стоянка – совсем другая. Они должны получить разрешение на гадание, заговоры и прочую работу.

– Я тоже слышал про такие правила. Но тор- мознулись они где-то за городом, раскидывать свое тряпье на рынке я бы им не позволил. Верней, мне даже не доложили бы, спровадили бы их без меня. Про табор я узнал вместе со всеми, когда его пожгли. Эта публика гребла вроде бы в Ростов. Но как можно верить цыганам?

В ростовском направлении поездов хватало, и путь был совсем недолгим – выехав поздно вечером, пассажиры прибывали в город на Дону еще до рассвета.

Всю дорогу Терпухин простоял в освещенном проходе вагона, глядя в непроницаемую черноту по ту сторону окна, где лишь изредка вспыхивали огни. За полчаса перед Ростовом свет вдруг погас на несколько секунд, мрак за стеклом сразу приобрел глубину, ближний и дальний планы. Темно-серое поле, сиреневые кусты, чернильнофиолетовая излучина небольшой речки.