Анатолий Коршунов - PORKO

Я начал употреблять алкоголь. Заменил воду джином.

– Я не рассмотрел там подлог.

– Он взорвал бы жену, – констатировал Терри.

– Если жена изменяет, – пожал плечами Рэй, – взорви себя. Она-то на полигоне зачем? Женщина не мишень, а изготовитель мишеней. Ты это допустил. Я не вижу военной выправки. Как называется метод лечения, когда пострадал никто, кроме тебя?

Мы молча переглядывались.

– Еблоскопия. По лицу бьют проводом с камерой, пока болезнь не уходит. На записи после видно, что ты притворялся.

Я пил две недели, пока антигерой не начал икать.

– Джеймс, – протянул ладонь Пейн. – Я тебя ждал.

– Кто больше страдает – ждущий в кабинете или за его пределами? – спросили антагонист. – Кого корректно называть ждущим?

– Больше всех страдает ждущая любви неудовлетворенная самка, – сказал Терри. – Но этим она поделится только в клубе вестниц страдания.

Я не стал протягивать руку в ответ.

– Брось, Порк, – скривился мой приятель. – Мне все равно ее осматривать.

– Чисто психологически, я не рад всему, что меня сюда привело. Я засуну вежливость в жопу и зажму сфинктером.

– Я тебя понял, – взбивая подушку, сказал Терри. – Я увольняюсь. На двенадцать часов.

– Итак, Джеймс, – улыбнулся Рэй. – Мы остались одни. Ты внимательно прочел договор? Там ничего нет о вреде голосов в голове?

Эрл спрашивал о диетах и противопоказаниях к препаратам. Записывал в красную книгу, похожую на прибежище последних фамилий. Понимающе кивал, когда я смотрел в одну точку на столе.

– Джеймс, – мягко сказал он. – Что делают психотерапевты, когда им необходима помощь психотерапевта?

– Можно, я, – попросил Рэй. – Можно я отвечу? У меня есть классная шутка.

Я взглянул на товарища по цеху.

– Забудь. Ты снял замеры? Вот моя правая ладонь и ее близнец. Таким должен быть палец. Пожалуйста, ни слова о сторонней помощи.

– Ты ведешь себя, как гей, – заметил антигерой. – Я это трогать не буду, потому что меня это выдаст.

– Я лечил женщину, способную тебе помочь, – сказал Пейн. – Она специализируется на массаже морали. Вы, можно так сказать, одной крови.

Меня заставят представить руку, массирующую вещи, существующие только в теории больного научного мира.

– Что он сказал? – пролил пиво Рэй. – Оральный массаж? Возьми-ка номер ее телефона. Это заслуживает, как минимум, интереса. Надоело гонять на спящего Терри.

Я подписался внизу документа о предоставлении медицинских услуг.

– Позвони, когда будет готов прототип, – бросил я, шевеля невидимым мизинцем. – Этой штуки в быту не хватает.

– Знаем мы твой быт, – рассмеялся Рэй.

– Договорились.

Я вышел из больницы и напоролся на любимый хлеб с сосисками.

– Три штуки, – сказал я высокому парню в фартуке. – В пакет.

Моих друзей выводит, когда я о них не думаю. Это касается всего. Ресторанов. Стриптиза. Фитнеса, которым я не занимаюсь. Стоит присмотреть выгодную клубную карту, и ты понимаешь, что брать придется три. Терри называет это “дружеская хватка”.

– Дружеская схватка, – всегда поправляет Рэй. – Это когда женщина рожает трех друзей, но не знает. Об. Этом.

– Ты не будешь настоящим другом без жертв, – вторят справа. – Нас не видят посторонние, но ты ведь знаешь, что мы есть. И ты обязан нам, Джеймс.

Как объяснить остальным проституткам, для чего ты их заказал?

– Массовка – дело вкуса, – спокойно заметил Терри. – Кому-то нравится болтать гениталиями на людях. Оставь, или отведи их пить чай. То, что ты вызвал для нас девушек, приятно. Мы не чувствуем себя преданными огню тщеславия.

– Ребята, – ныл я за переплаченные доллары. – Идите на хуй.

– Там всегда приятно, – сказал Рэй. – Не хочешь с нами?

– Ты знаешь, какая будет альтернатива, – добавил Терри. – Мы будем управлять тобой. Будем пытаться забрать контроль. Делать вещи, которые очень не любит доктор Порк. Например, разжевывать изюм.

– У меня дома нет изюма, – парировал я. – Ни в каком из агрегатных состояний.

– Что, извини? – спросила девушка из темноты. Я чувствовал, как она стягивает трусы и дышит в меня пряным ополаскивателем для рта.

– Изюма нет, – повторил я настойчиво.

– Я не за изюмом пришла, Джеймс, – напомнила Соня. – Пожалуйста, продолжай.

Друзья смеялись.

– Продолжай, Порко. Доставай свой сморщенный виноград. Но не забывай о друзьях.

Ночь с такими наставлениями не получалась. Я тратил деньги и не мог трахаться – самое обидное, что может получить сосуд чужих переживаний с перекрытым краном слива.

– Мистер Порк, – стягивая очки с цепочкой на нос и заглядывая в блокнот, произнес Рэй. – У вас сегодня назначены три сеанса. Ванесса Бердж. Кай Грин. Стефания, без фамилии. Она сказала, что шепнет ее вам на ухо.

– Идем, – стиснув пакет, выпрямился я. – Терри обиделся?

– Терри обиделся. А это значит…

– А это значит, – перебил я, – что сегодня у нас агрессивная терапия.

Рэй

Рэй сдобрен капиталистической отрицательностью. Он прекрасно подкован в вопросах неприятия и прямой ненависти к окружающему миру. Тащит меня в пропасть, кишащую, одновременно, маргинальными и аристократическими реакциями.

Рэй – мое левое, непреклонное плечо. Антагонист правосудия. Антигерой любой детской сказки.

– Парадокс, – сказал он моим голосом в супермаркете, увидев на кассе товарный состав тележек за нами. Владелец покупок был скрыт продуктами. – Потребляя больше, одних мы убиваем, а других обогащаем.

– У меня четверо детей, – ответил женский голос.

– Вы хотели сказать, налаженное производство углекислого газа?

Кассир вызвал полицию, потому что рассмотрел в моем поведении оскорбление чувств вскармливающих. Не важно, что у меня в руках были билеты благотворительной организации.

Офицер, знавший единственного в округе пособника психотерапии, облегченно выпустил плечи из положения “стрельба”.

– Джеймс. Будьте так любезны, не кладите на головы наших граждан контейнеры с высшим анализом. Они их не открывают. Вы же знаете, сколько стоит ложный вызов?

Рэй говорит, что закончил Гарвард. Но я-то знаю, что Рэй – пиздабол.

Это знаем только мы с Терри.

И Рэй.

Мы познакомились во время вылазки к девушкам легкого поведения. Я долго выбирал из десятка респонденток под хищным взглядом сутенера неопределенного пола, в заведение к которому захаживают исключительно безразборные секс-гиганты; а так как все ставят сапог своего вкуса на утонченное виденье Казановы, давя при этом уверенную ухмылку и увеличивая, к тому же, давление на подошву, бордель от гостей не лопался.

– Это натертыш? – спросил я, кивая на покраснение у верхней губы самой симпатичной из кандидаток в любовницы президента. – Шестая скорость?