Федор Московцев - Темные изумрудные волны

Среди россыпи воспоминаний, которые Андрей бережно хранил в своей памяти, история Маши Либерт занимала особое место.

Они были однокурсниками. Возможно, за годы обучения они бы так и не сблизились, но случай соединил их спустя месяц после поступления в мединститут.

Теплым сентябрьским вечером к Андрею ввалился пьяный товарищ с девушкой. Уединившись на кухне, Михаил, так звали друга, — 28-летний автомеханик с фактурой финского лесоруба, — объяснил, что встречается с девицей две недели и сегодня ночью рассчитывает на плотный контакт. Нужна территория.

— ОК, — кивнул Андрей, — родители на даче.

Узнав в случайной гостье однокурсницу, он сделал вид, что видит её впервые.

— Маша, — представилась девушка в темно-красной обтягивающей блузке и черных джинсах. Равнодушно взглянув на хозяина квартиры, она прошла в комнату.

Вечер проходил в алкогольно-кумарной атмосфере. Тачки, бабы, и бухло, по Михаилу, — полный список вещей, необходимых для счастья. Той ночью он был в ударе, чем дальше, тем отчетливее от его словоизлияний несло конюшней и крепким пивным духом.

Украдкой разглядывая хрупкую темноволосую девушку, Андрей удивлялся её спокойной красоте. Она не принимала участия в разговоре, меланхоличный взгляд её агатовых глаз блуждал по комнате, надолго не задерживаясь ни на одном предмете.

Из колонок доносились угрюмые мелодраматические куплеты мрачного электро-рока. Синтезаторная пульсация, ледяной гитарный звук, и гипнотический бас, — этого коктейля оказалось достаточно для придания интимного вектора мыслям серьезно пьющего автомеханика Михаила.

— Так значит, где ты нам постелешь? — спросил он Андрея. Вставая с места, сказал Маше в виде заключения, — Ну что, пойдем…

Она сделала вид, что не понимает, и вдруг, задержав у самых губ кусочек пирожного, подняла на Михаила удивленные глаза:

— Что?

— Начинается… — недовольно пробормотал тот, опускаясь на стул. — Ты отлично знаешь, что…

Маша отпила шампанского и ничего не ответила.

Михаил, между тем, продолжил описание восстановления помятого джипа, за которое он вытряс с тупых клиентов кучу денег. Заметив пустую бутылку, он спросил:

— Водка кончилась, у тебя есть еще?

Поколебавшись немного, Андрей принес вместо водки коньяк. Смешивая его с шампанским, он наблюдал, как Михаил, обняв свою подругу, пытался её поцеловать.

Посмотрев на Андрея строгим и спокойным взглядом, Маша спросила:

— Кто у вас ведет анатомию?

— Липченко.

— Везет. А у нас этот маньяк, — Алейников.

Недовольный, Михаил залпом осушил бокал и вышел на балкон курить. Андрей посмотрел на Машу сочувственно.

— Выпроводи нас, — попросила она. — Пожалуйста. Мне надоело, я не хочу тут быть.

Понимающе улыбнувшись, Андрей ответил:

— Мы давно знаем друг друга. Вряд ли я смогу его запросто выпроводить. Почему ты не хочешь уйти сама?

— Даже не знаю, что сказать, — пожала она плечами. — Спроси меня после того… Короче, спросишь меня потом.

Она откинула со лба ярко-черную прядь волос и лениво потянулась. Её блузка при этом движении сильнее обтянула грудь.

Михаил вернулся, и беседа продолжилась. На этот раз речь пошла об отечественных машинах. После двух коктейлей он вновь коснулся диванной темы:

— … в конце концов, я мужик, это платоническое прозябание не для меня…

Красный, будто вынырнувший из кипятка, он раздраженно говорил те слова, с которыми, в конце концов, обращаются к некоторым женщинам, когда говорить с ними не о чем, нежничать с ними скучно, а переходить к существенному они не хотят.

При этих словах его лицо выражало наивную важность и несколько ребячливую гордость, и Маша посмотрела на него с сочувствием и состраданием, как смотрят на подопытных собак и на непризнанных гениев.

— … Очень много текста, — бесстрастно прервала она его.

Обменявшись с Андреем заговорщическими взглядами, тихо добавила:

— …Сходи, покури, если волнуешься, или выпей…

Следующий час этого вечера напоминал просмотр бездарного кинофильма, в котором неумелый актер безбожно врет, натужно выступает, пытаясь вжиться в роль. Михаил поочередно примерял на себя то образ нежного влюбленного, то крутого мужика, то хозяина, недовольного инвестициями, от которых нет отдачи.

Чувствуя себя лишним, Андрей хотел было удалиться, но Маша бросила на него такой красноречивый взгляд, что он был вынужден сесть обратно на свой стул.

Ему всё опротивело, но, притворяясь безучастным, он развлекал гостей веселыми рассказами и анекдотами. Магнитофон давно замолк, но Андрей не торопился ставить новую кассету. Почему? Потому, — поймал он себя на мысли, — что ждал неизбежного конца этой драмы. Всматриваясь в тонкое, большеглазое Машино личико, он видел в нем то же самое — ожидание. Спокойное ожидание охотника, понимавшего, что зверь загнан, и торопиться ни к чему.

…Михаил заснул прямо за столом, и Андрей не без труда перенес его габаритное тело на диван.

Они вышли из комнаты, не сговариваясь. Пошли по узкому коридору, их руки при этом соприкасались. Он почувствовал её опьяняющий запах, и кровь прилила к его лицу. Но в последнюю секунду он вдруг передумал, и повел её не в свою комнату, а в отцовский кабинет.

Там царил интимный полумрак — как раз подходящее освещение для того, что они задумали, и о чем договорились при помощи двух взглядов и одного кивка. Но он включил свет и нарушил установленную договоренность. Она это поняла, и, забравшись с ногами в кресло, села съежившись, как кошка перед прыжком.