Александр Комаров - Обнулись!

Сперва он думал, что устроится сюда только на время, а потом как-то втянулся. И хоть не признавался себе в этом, но рядом со Стефанией, да и Машкой тоже, его апатия отходила, словно тьма, расступающаяся от свечек.

Что-то жужжало на столе – Стефания забыла телефон у кассы. Роман поднял его и машинально глянул на экран – Доча. Тут же вызов оборвался. Не успел он войти в кухню с радостной новостью, как его собственный телефон завибрировал. На экране значился незнакомый номер, Пластинин ответил.

– Здравствуйте, могу я узнать, с кем говорю? – раздался усталый мужской голос.

– Нет, не можете, – резко ответил Роман. – Кому вы звоните?

– У меня телефон девушки… я набираю пропущенные номера. Ее мать не отвечает. Последним ей звонили с вашего номера.

– А где девушка? – у Пластинина были крепкие нервы, поэтому и напряглись они тоже крепко.

– Скажите кто вы, вопрос деликатный…

– Друг семьи! – крикнул Роман и выругался в трубку. – Что с Машкой, говори?

– Хорошо… успокойтесь, она в очень тяжелом состоянии… У нее подозрение на передозировку наркотическими препаратами. Приезжайте пожалуйста в больницу… и сообщите родным.

Как бы Роману ни хотелось сразу же поехать в больницу вместе со Стефанией, но кто-то ответственный должен был остаться до конца работы кафе. Официантка Света на такую роль почти подходила, но стоило только Пластинину заговорить об этом, как девушка округлила глаза и обхватила плечи руками: закрыть заведение – дело не сложное, но остаться здесь одной из персонала, когда на дворе полночь, а посетители все больше и больше теряют человеческий облик… мало ли что.

– Ром, а вдруг опять такие же зайдут… ну как те три сегодня вечером, – заскулила она. – Ромочка, останься, пожалуйста, со мной!

Не столько из-за Светы, сколько чтобы не заставлять Стефанию нервничать еще и из-за кафе (если, конечно, волноваться еще больше было возможно для нее в такой ситуации), Роман остался до закрытия, но это были самые долгие полтора часа в… в этом году точно. Даже последние минуты на зоне тянулись не так мучительно. Он и сам удивился, отчего вдруг стал настолько эмпатичным, тем более к малознакомой девчонке. Может быть, за последние годы в нем скопилось столько нерастраченного сострадания, что оно сейчас прямо-таки выплескивалось на первого мало-мальски достойного человека? Странно все это, непривычно для него.

Роман налил себе уже вторые сто грамм водки, выпил, выключил везде свет, компьютеры, проверил окна и двери, вышел, наконец, на улицу и закурил в ожидании машины. Его смена закончилась.

Вскоре задрипанная иномарка такси остановилась напротив приемного покоя районной больницы: скромного двухэтажного здания, утопающего в листве деревьев и пугающей темноте августовской ночи, пришедшей на смену радостным и задорным белым ночам, таким любимым в этом регионе.

– Так-с, с вас… сейчас найду, сколько… – терзающе медленно соображал водитель.

Роман кинул купюры на торпеду и выскочил из машины, хлопнув дверью так, что чуть не открылась дверь соседняя.

Ворвавшись внутрь, он наткнулся на дремлющую за стойкой регистратуры медсестру пенсионного возраста. Она с трудом разлепила тяжелые веки и уставилась на него в ожидании разъяснений.

– Гамова Мария, семнадцать лет, – возраст он сказал наугад, – номер палаты какой?

– Родственник? – устало спросила женщина.

Роман задумался. Стефания уже здесь, она отметилась, как мать, скорее всего ее спросили и о других членах семьи… Значит если ответить, что он отец, может выйти неувязочка. Есть и другой способ.

– Капитан Пластинин, отдел по борьбе с наркотиками.

Медсестра слегка подтянулась и пошире раскрыла глаза.

– Так ведь милиция ж уже была…

– Полиция, гражданка, полиция. Но я из ФСБ.

– Ах, ну да… полиция, милиция, ФСБ… толку-то… ночь на дворе…

– Я из другого отдела. Говорите номер палаты и как пройти, мне некогда.

– Удостоверение извольте, пожалуйста…

Ксивы, конечно, не было. Но что такое бумажка для настоящего… хорошо, хорошо, бывшего ФСБшника? Бумажку можно потерять, ее можно отобрать, бумажки можно лишить. А вот перки – эти замечательные бонусные способности редко выпадающие людям. Обычно это связано со значимыми событиями жизни: пошел в школу, закончил школу, пошел в ВУЗ, закончил ВУЗ… и так далее. Даже за попадание на зону Роману достался перк, но о его свойствах он предпочитал не вспоминать лишний раз.

Не все бонусы были однозначно положительными, были и достаточно своеобразные… например, чересчур невезучие по жизни люди могли получить особенность, при которой досадные недоразумения и несчастья начинали случаться не только с ними, но заодно и со всеми вокруг. Может показаться – от этого мало пользы обладателю перка, но во-первых, становится не так обидно, что не везет только тебе – а это уже немало, а во-вторых, если приноровиться к таким событиям, можно научиться извлекать хорошие дивиденды. По сравнению с окружающими, у владельца огромное преимущество – он знает, что вот-вот может случиться какая-нибудь шляпа и готов к этому, а для остальных это будет настоящий снег на голову. Причем снег не чистый, белый, а желтый или коричневый.

При получении капитанских звездочек у Романа появилась полезная способность: с пятидесятипроцентной вероятностью ему верят на слово, когда дело касается связанных со званием утверждений. Корреляция опыта с харизмой и авторитетом. И хотя в органах он больше не служит – перк никуда не делся. Ведь мастерство, опыт, знания и умение понтануться – не пропьешь и даже не протопчешь в местах не столь отдаленных.

– Капитан Пластинин… сколько еще раз повторять?! – надавил Роман.

И тут на далеких планах, или в небесной канцелярии, или кто его знает где еще, завертелись божественные шестеренки, по написанным манными чернилами в воздухе формулам, вычисляющие вероятность наступления того или иного события. Пятидесятипроцентный шанс на успех от перка да помноженный на переменную благосклонного исхода из-за повышенной удачи минус коэффициент сопротивляемости медсестры, разросшийся до неприличия из-за лошадиной Выносливости женщины… Но не прошло и двух секунд, как Роман услышал:

– В реанимации она, второй этаж, направо по коридору, четвертая дверь. Бахилы обуйте.

Сдержанно выдохнув, Пластинин ринулся вперед, проигнорировав странную просьбу “обуваться” в полиэтиленовые кульки.

– … но вас туда не пустят, товарищ милиционер, – бросила ему вдогонку женщина. – Вам к доктору надо сперва.

Роман резко остановился.

– Доктор кто? – спросил он.

– Валерий Сергеевич, он на первом этаже, по коридору налево, потом еще налево и его дверь.