Николай Леонов - Долг платежом страшен

– Спасибо за высокую оценку нашего беззаветного труда, шеф! – насмешливо откликнулся Тренев. – Я ее обязательно запомню.

– А что, большими успехами похвастаться можешь? – тут же завелся Тишков. – Я, между прочим, спать не могу из-за всех этих заморочек… Ну дай бог, выкрутимся – я по-другому с вами разговаривать буду! Я за вас возьмусь по-настоящему!

– Давно пора, – равнодушно бросил в трубку Тренев и тут же добавил озабоченным тоном: – Александр Григорьевич, ты извини, тут ко мне кто-то пришел. Вечером созвонимся.

Он положил трубку и пошел на пение домофона, которое доносилось из прихожей. Тренев никого не ждал, поэтому с некоторой настороженностью поинтересовался: «Кто там?» Ответ поразил его довольно сильно.

– Тимохин, – прозвучало в трубке.

От неожиданности у Тренева даже мурашки побежали по спине, но он тут же выругал за себя за такую слабость. Разумеется, это не тот Тимохин, который лежит сейчас в морге убогого районного центра, это всего лишь его брат, инструктор по гольфу, но как же похожи у них голоса! Тренев допустил ошибку, промедлив с ответом, но, даже еще не успев этого осознать, тут же допустил еще одну.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Ты что, идиот? – враждебно отозвался Тимохин. – Это я у тебя хочу спросить, что случилось. Или ты боишься посмотреть мне в глаза, Тренев?

– С чего бы это? – уже спокойным, рассудительным тоном произнес Тренев. Он уже взял себя в руки. – С какой стати я должен тебя бояться, Тимохин?

– Тогда впусти меня! – потребовал гость.

Тренев поморщился. Этот визит был совершенно некстати. Второго Тимохина Тренев знал плохо – видел два-три раза, не более, но если он хоть чуточку похож на брата, то хорошего ждать не приходилось. Если честно, то Колька Тимохин был порядочным говнюком, и Тренев с удовольствием избавился бы от него еще раньше, но раньше его прикрывал шеф. Неизвестно, что вообразил себе его брат, но то, что он явился к нему сейчас, означает только одно – он каким-то образом разузнал, с кем Николай был в «Лазурном», и теперь намерен разбираться. Интересно, как далеко он может зайти в своих разборках?

– Вообще-то мне нужно уходить, – спокойно сказал Тренев. – Но если ты ненадолго, то заходи. Минут десять я тебе уделить могу.

– Да уж, удели, будь любезен! – ядовито произнес Тимохин.

– Открываю! – предупредил Тренев.

Пока Тимохин поднимался в лифте, Тренев подготовился к встрече. Он наскоро вытерся сырым полотенцем, накинул на голое тело халат и сунул в просторный карман поставленный на боевой взвод пистолет. Звукоизоляция в квартире была хорошая, и можно было не опасаться, что на выстрел среагируют соседи. Разумеется, Тренев готов был приложить все силы, чтобы до рокового выстрела дела не дошло, но с незнакомыми людьми нельзя руководствоваться только собственными намерениями. Проще говоря, в чужую голову не залезешь, и нужно быть готовым к любому повороту событий. Кто знает, что за паранойя движет сейчас Тимохиным?

И последнее, что сделал Тренев, – поставил на столик бутылку виски и два толстостенных бокала. Принимать гостя так принимать. Пусть видит перед собой радушного хозяина, готового пропустить по рюмочке с первым встречным и не держащего никакого камня за пазухой – пистолет «ТТ» в кармане не в счет. Он не имеет никакого отношения к сегодняшней встрече. Ну, почти никакого. Все зависит от самого Тимохина – каким он хочет видеть мир, таким его и увидит.

Звякнул дверной звонок. Тренев не спеша подошел к двери, щелкнул рычажком замка. За порогом стоял Тимохин, смуглолицый, мрачный, с глазами, горящими недобрым огнем. Несмотря на жару, он был в толстой, наглухо застегнутой куртке – руки держал в карманах.

«Дело серьезное, – с неудовольствием подумал Тренев. – Такую одежду надевают, когда не хотят, чтобы из-под одежды что-то выпирало. Всякие стволы и рукоятки. Симптом характерный. Не для удовольствия же он расхаживает в такой сбруе! Значит, все достаточно плохо. Но откуда этот сукин сын мог что-то узнать?!»

Лицо его при этом оставалось совершенно спокойным. Тренев даже сумел придать ему почти добродушное выражение.

– Здравствуй, Тимохин! – сказал он, пропуская гостя в прихожую. – Проходи. Я сейчас. Тут что-то с замком…

Замок был в полном порядке. Просто Тренев не хотел поворачиваться к гостю спиной. Неизвестно, понял ли это Тимохин – он с непроницаемым лицом тут же проследовал в гостиную, не обращая никакого внимания на хозяина и за свою спину, кажется, нисколько не опасаясь.

Когда Тренев присоединился к нему, Тимохин еще стоял посреди комнаты, обозревая интерьер. Ничего не было написано на его смуглом лице – ни насмешки, ни зависти, ни злорадства.

– Один живешь? – спросил он, не поворачиваясь.

– Пока да, – сдержанно сказал Тренев, которому не понравился вопрос.

Правда, преимущество было пока целиком на его стороне. Тимохин не мог застать его врасплох. Но само желание знать, есть ли кто еще в квартире, говорило о многом.

– Чисто у тебя, уютно, красиво, – одобрительно проговорил Тимохин. – У холостяков обычно бардак.

– Я не люблю бардаков, – сказал Тренев и спросил: – Может быть, снимешь куртку?

– Тебе же уходить! – напомнил Тимохин. – Какой смысл рассиживаться?

– Может, ты и прав, – кивнул Тренев. – Выпьешь?

– Не хочу, – мотнул головой Тимохин.

Тренев обошел его сбоку, сел в кресло, не вынимая рук из карманов халата, и пристально посмотрел на гостя.

– Тогда присаживайся и говори, с чем пришел, – сказал Тренев.

– Я это и стоя могу сказать, – ответил Тимохин. – Ты был на базе отдыха «Лазурный» вместе с моим братом?

«В яблочко! – с досадой подумал Тренев, хотя с самого начала ожидал этого вопроса. – Врать нет смысла. Он там был, это козе понятно. Наверняка показывал мою фотку. Должно быть, братишка поделился. Впрочем, какая разница? Он совершенно уверен, что я там был. Не буду его разочаровывать».

– Верно. Я там был, – сказал Тренев, не отводя глаз. – Скверная вышла история! Я до сих пор в себя прийти не могу.

– Настолько не можешь, что даже родственникам ничего не сообщил?

– Неправда. Я был у тетки Николая. Это было очень тяжело, поверь. На тебя уже сил не хватило. Но, насколько я понимаю, тетка все тебе рассказала?

– Не все. Она не знает подробностей смерти. Она думает, что Николай утонул.

– Ага. Значит, ты думаешь иначе?

– Я думаю, что ему помогли утонуть.

– В самом деле? – с легкой издевкой спросил Тренев. – Не меня ли ты подозреваешь в этом неблаговидном деянии? Должен тебя разочаровать. Куча свидетелей видела, что я вечером никуда не отлучался, в то время как твой брат шатался пьяный по лагерю.

– Да, алиби у тебя прекрасное, – кивнул Тимохин. – Но ведь в вашей шараге немало мастеров такого сорта. Так что твое алиби меня не убедило. Вы заманили Кольку к реке и там утопили – вот что я думаю.