Анатоль Имерманис - Смерть под зонтом

Из памяти сразу вынырнули показания двух свидетелей – Луиса и продавщицы из обувного магазина, которая стояла перед банком, когда грабитель с добычей садился в машину. Оба они упоминали именно такие башмаки.

Однако я вспомнил тотчас же и шутливое возражение Грегора Абуша – мол, в дождливый период александрийцы делятся на тех, кто вместо туфель обувает резиновые сапоги, и тех, кто предпочитает им башмаки.

Заметив мой взгляд, Ионатан Крюдешанк бессознательным движением подобрал под себя ногу. Затем он еще раз оглядел меня с пренебрежительной усмешкой, словно пытаясь оценить мои интеллектуальные способности.

– Я выслушал вас с большим интересом, – сказал он и демонстративно повернулся к начальнику полиции.

– Версия действительно остроумна. Но господин Латорп, который, очевидно, является создателем этой конструкции, немного поспешил, – его тонкие бледные губы скривились в усмешке. – Пользуясь метафорой, – продолжал он, – я бы описал его подход следующим образом: некий человек, дабы проникнуть в некий дом, берет лом и начинает пробивать в каменной стене отверстие. А между тем куда разумнее попасть в этот дом через уже существующую и к тому же открытую дверь. Если бы господин Латорп пошел прямым путем, он бы сразу задался вопросом: зачем мне, банкиру, самому грабить свой банк?

Грегор Абуш пробормотал нечто, похожее на извинения.

– А теперь я докажу, что это хитроумная и достойная всякой похвалы конструкция построена на песке, – И Ионатан Крюдешанк сказал это почти торжествующе. – Мы с тобой, Грегор, давние приятели. С твоей стороны непростительно забыть, что как делец я имею репутацию человека весьма осторожного… Пойдемте!

Тяжело шагая, Ионатан Крюдешанк повел нас в музыкальную библиотеку.

– Мне самому не дотянуться, – сказал он, указывая рукой на одну из верхних полок. – Грегор, подай мне, пожалуйста, эту кассету… Нет, ты взял другую… Немного левее… На кассете должен быть ярлычок с надписью «Оливер Дэрти».

Неторопливо вставив кассету в гнездо, Ионатан Крюдешанк, прежде чем нажать клавишу, объяснил тоном, каким профессор разговаривает с неуспевающим студентом:

– У меня вошло в привычку записывать на пленку все важные деловые разговоры. В том числе и телефонные. Для этой цели у меня есть специальный усилитель. В наши дни это является элементарной предосторожностью, особенно, если имеешь дело с такими типами, как Оливер Дэрти. Сегодня он наобещает бог весть что, а завтра откажется от каждого слова.

Ионатан Крюдешанк замолчал, затем также неспешно продолжал свое объяснение:

– Давайте проверим досконально версию господина Латорпа!.. Приходит Ричард Бейдеван, почтальон приносит журнал, я его перелистываю, к моим пальцам прилипает ароматическая пудра… Дальше следуют реальные факты, никак не совпадающие с фантазиями господина Латорпа… Кто-то звонит. Услышав голос Дэрти, я немедленно нажимаю клавишу, чтобы зафиксировать наш разговор… Доказательства находятся в этой кассете!

Снова пауза, снова высокомерный голос:

– Не пора ли извиниться передо мной, Грегор? От Латорпа я никаких извинений не жду, его извинения мне нужны, как мертвому припарки. Безнадежно запутавшись в собственных сетях, в которые вы надеялись поймать преступников, вы начинаете раздавать удары наугад. Как боксер с рассеченной бровью, которому заливающая глаза кровь не позволяет разглядеть противника. Ничего не видя, он, подобно ветряной мельнице, размахивает кулаками.

Я взглянул на Грегора Абуша, уже не пытаясь скрыть замешательство.

Было ясно, что мы с треском провалились.

Я не заметил, как Ионатан Крюдешанк наконец нажал клавишу. Как сквозь туман, до меня долетел записанный на пленку голос Дэрти:

«Алло! Алло! Это я – Оливер Дэрти».

«Не кричите! Я и так вас узнал. Когда вы придете?»

«Сегодня не могу, господин Крюдешанк. Но нам пора, наконец, договориться. Альберт сказал, что в любой день может начаться дождливый период. Нам придется со съемками поспешить».

«Все зависит от вас же, господин Дэрти. Как только вы согласитесь на мои условия, банк в вашем распоряжении».

«У вас слишком большой аппетит. Я снимаю этот фильм, чтобы добиться широкой популярности Альберта Герштейна, а вы хотите, чтобы я рекламировал ваше мелкое провинциальное кредитное учреждение».

«Как хотите. Я от своих условий не отступлюсь».

Мы с Грегором Абушем словно загипнотизированные прослушали запись. Прослушали до самого конца. Нас не оставляла надежда, что в почти двадцатиминутном словесном водопаде, где в основном повторялись одни и те же фразы, вдруг да мелькнет нечто такое, что сможет наконец осветить единственно темное место в показаниях Дэрти.

Почему он так категорически отрицал факт, который никак не мог быть поставлен ему в вину? Факт телефонного разговора с Ионатаном Крюдешанком, свидетелем которого был Ричард Бейдеван?

Из гипнотического состояния меня вывел шум заведенного мотора. Какое-то шестое чувство подтолкнуло меня к окну. Я увидел распахнутые ворота гаража, из которых выезжал темно-зеленый лимузин.

Машина успела промчаться мимо дома Альберта Герштейна и трех-четырех особняков и завернуть в переулок, прежде чем я снова обрел дар речи.

– Крюдешанк сбежал! – вскричал я.

– Сбежал? Вы бредите! – Грегор Абуш уставился на меня диким взглядом. – Настолько убедительно доказать нам, что мы абсолютные недоумки, потом бежать? Мне начинает казаться, что все вокруг потеряли рассудок.

В полном замешательстве мы выбежали из музыкальной библиотеки, промчались через спальню и ворвались в гостиную. Здесь нам преградил дорогу слуга.

– Господин Крюдешанк просит его извинить, – чопорным тоном сообщил он. – Велел передать, чтобы его не ожидали. Он вернется только поздно вечером.

– Куда же он уехал?

– Господин Крюдешанк очень спешил, поэтому я толком не понял… К какому-то шарлатану насчет каких-то писем…

Мы оба с Грегором Абушем залились смехом. Моментально были перечеркнуты все доказательства, казавшиеся достаточными для ареста банкира: роковой аромат «Пармской фиалки», подозрение доктора Мэтьюзала, что Крюдешанк симулирует болезнь. Я лично еще никогда не встречал врача, который, поставив неверный диагноз, признался бы в этом.

Рядом зазвонил телефон. Слуга торжественно направился в кабинет снять трубку.

Вернувшись, он также торжественно объявил:

– Просят начальника полиции. Какой-то сержант Александер.

Я немного задержался в гостиной. Когда я вошел в кабинет, Грегор Абуш с удрученным видом сидел в кресле, сжимая в кулаке телефонную трубку, которую лишь сейчас догадался положить.

Я понял, что мне снова предстоит услышать какую-нибудь неприятную новость.