Анатол Имерманис - Пирамида Мортона. Роман

Люди исчезли. Остался голос, один только голос.

- Я - бог. Вначале была пустота, и мне было скучно.

Тогда я создал вселенную. Галактики вспыхивали и угасали, образуя каждый день новое неповторимое сочетание. Но однажды старое сочетание повторилось. И мне снова стало скучно. Тогда я создал жизнь. Протоплазма превратилась в человека, и человек расщепил атом, и ни один день не повторил предыдущего…

Слова - из Первой книги Нового Священного писания. Но голос? Этот страшный металлический голос, от которого я почти теряю сознание. Это стоящее на амвоне квадратное человекоподобие, считывающее текст с экрана, на котором проецируется священная микропленка?

- Кто это такой? - спрашиваю шепотом своего соседа. Он поворачивает ко мне бородатое, удивительно знакомое лицо. Как похож на Айрона Керна - поэта, не напечатавшего ни одной строчки, хотя сотни тысяч знали его стихи наизусть. Но Айрон ведь умер в прошлом веке, значит, не он.

- Это? Младший священник. Разве вы не знаете, что Токийский Всемирный Собор Истинной Веры разрешил использовать для богослужения роботов?

В моей памяти огромный провал, словно я десятки лет находился в небытии.

- Плодитесь, пожирайте друг друга и не спрашивайте, как долго это может длиться, ибо я, Великий Экспериментатор, сам не ведаю этого, - шевелит робот свинцовыми губами.

- Аминь! - повторяют верующие.

Какая акустика! Высоко, высоко надо мной, сквозь прозрачную крышу виднеется черный силуэт вращающегося барабана.

- Что это такое? - снова спрашиваю соседа.

- «То, через что бог явится людям». Книга четвертая, стих сто первый, - он подозрительно глядит на меня. - Вы случайно не из Зоны Психоизоляции?

- Из лунников, - лгу я. - Только что вернулся оттуда после двадцати лет.

- Бывший лунник? - сосед отшатнулся. - Вам уже дали отпущение грехов?

- В чем?

- Неужели вы даже этого не знаете? - ужаснулся он. - Даласский Вселенский Собор еще в девятнадцатом году объявил лунизм ересью. Именно тогда профессор Хилари, причисленный за это к лику святых, доказал, что идущие к нам из невероятных космических далей радиосигналы исходят от бога. Наш радиотелескоп, - он благоговейно показал наверх, - самый большой в мире. Если Великий Экспериментатор соблагоизволит явиться людям, это произойдет именно здесь. Что-то происходит со мной. Провал в памяти исчезает.

Я в храме Радиотелескопического Откровения, сейчас XXI век, зовут меня Тридент Мортон. Храм огромен, затерянные в его колоссальном пространстве люди кажутся куклами для муравьиных малышей. Вместо потолка - звездное небо на высоте тридцатого этажа. Оно просвечивает сквозь синтетическое стекло - звуконепроницаемое, пуленепробиваемое, защищающее от радиации. Такие окна могут себе позволить только очень богатые люди.

- Святой Хиппи, ты, чьими устами Великий Экспериментатор открылся людям, ты, возвестивший исстрадавшемуся человечеству великую тайну божественного эксперимента, да явится имя твое! - провозглашает Старший священник - не робот, а живой человек, хотя поверить в это с непривычки трудно. На высоте десятого этажа он парит над нами - заключенный в прозрачную коробку, просвеченный рентгеном скелет с узкой грудной клеткой и большим черепом. В прошлом веке священнослужителем мог быть любой шарлатан. Кроме богоугодных слов, с него ничего не спрашивали. Новая религия родилась в жестокое время, это религия скептиков, которые требуют доказательств. А разве существует лучшее доказательство истинной веры, чем вдвое укорачивающее жизнь постоянное облучение при богослужении?

В монастыре Ордена Рентгенианцев я видел монахов, которые уже по нескольку лет не вылезают из рентгенной камеры. Монастырь стал местом всемирного паломничества. Там нет электричества, его заменяют вделанные в витрины светящиеся мощи умерших за полстолетия святых отцов.

- Аминь! - провозглашает священник, простирая над нами кости. И сразу же слева и справа возникает человеческая фигура, флуоресцентный, стереоскопический портрет величиной в десятиэтажный дом. Каждая морщинка под глубоко запавшими глазами выглядит, как ущелье, каждая складка кожи на обритой наголо огромной голове - как тектонический сдвиг земной коры.

Нечеловеческое лицо.

Святой Хиппи, пророк и основатель новой религии.

Собственно говоря, его звали Джон Крауфорд, но мы зовем его Хиппи, так же, как христиане Иисуса Назареянина - Христом и Спасителем. Хиппи умер в прошлом веке в Стамбуле. Неверующие медики того времени объявили причиной смерти наркотическое отравление, а его божественные откровения - галлюцинациями.

Появление Святого Хиппи уже достаточно наэлектризовало толпу. Скелет в прозрачной коробке снова простирает кости-руки.

- Великий Экспериментатор, явись нам воочию, чтобы предотвратить нашу гибель, - исступленно кричит он.

- Воочию! Воочию! - кричат тысячи людей и впиваются глазами в стену. Стена исчезает. На ее месте смутно мерцающий гигантский экран. Снизу верхний край почти не виден. Вспоминаю, какое сегодня число.

Ну, конечно, 25 января. В апокрифической Пятой книге «Хиппия Детермина» предсказано, что именно в этот день бог явится людям.

- Воочию! Воочию! - крик переходит в истерию, в рыдания, в нечленораздельные вопли.

Вдруг все затихает. Какой-то звук. Скорее тихий шелест. Ноги сгибаются сами собой, колени стукаются о синтетический пол.

- Радиотелескоп! Глядите! - шепчет бородатый сосед.

Свинцовая тяжесть пригибает голову, но собираю всю свою волю и рывком поднимаю подбородок. Мерцание экрана как бы пронизывает крышу, а на ней барабан радиотелескопа, он вертится все быстрее и быстрее. Звук исходит от экрана. Вдавливающая в пол сила ослабевает. Тысячи людей, не вставая с колен, впиваются в экран.

- Чудо! - одинокий старческий голос на долю секунды опережает события.

По экрану бегут огненные кольца, стрелы, линии, образуя суживающийся клин, концы которого смыкаются в невообразимой дали. Пронзительные краски, фиолетовые, багровые, зеленые - словно при извержении вулкана.

Я как будто раздваиваюсь. Бог! - кричит во мне трепетный ужас. А память, как бы существуя сама по себе, нашептывает: что-то подобное я уже видел. Она подсказывает мне даже название. «Космическая Одиссея» - картина Стенли Кубрика. Но этого не может быть.