Андрей Демченко - Кровавый прибой

Двое оставшихся бандитов, обменявшись криками на местном диалекте, рванули вдоль по улице, как мустанги, и через несколько секунд скрылись в темноте.

Воронов и Дугин осмотрелись по сторонам. Из двоих противников Воронова один лежал неподвижно, второй стонал, держась за лицо. Тот, кого Дугин шандарахнул о дерево, признаков жизни не подавал.

— Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит! — пропел Воронов. — Слушай, как ты его, а?

— Что ж, столько лет штангой занимался… Зря, что ли?

— Что будем делать с этими?

— Сваливать надо, Паша… И поскорее. Я думаю, их есть кому подобрать.

Через мгновение Воронов и Дугин скрылись за густыми олеандрами, заполнявшими улицу ароматом своих белых и розовых цветов.

Едва сыщики вошли в свой номер, зазвонил телефон, стоящий на тумбочке у кровати Воронова. Павел снял трубку:

— Я слушаю…

— Это господин Воронов? — быстро спросили по-английски. Голос звонившего был встревоженным, мужчина явно боялся, что разговор прослушивается.

— Да, это я, — так же быстро ответил Павел.

— Будьте завтра утром, в девять, у входа в собор святого Петра. — В трубке раздались короткие гудки.

— Что там, Паша? — спросил Дугин.

— Нам назначил встречу какой-то мужик… Завтра утром.

— Погоди, а что…

— Больше ничего не знаю, Вадик. Надо пойти…

— Понятное дело. Пойдем!

— Слушай, Вадик, — Воронов покосился на балкон, — дверь я бы на ночь закрыл…

— И шторы тоже.

— Снайперов после нашего последнего дела бояться начал?

— Ладно тебе… А с входной дверью что?

— Ключи у них свои, а защелки тут нет. Значит, приставить что-то надо.

— Да, открывается-то дверь в нашу сторону, в номер.

Через несколько минут вплотную к двери стоял стул, на сиденье которого находились пять пустых стеклянных бутылок. Бутылки были размещены так, что даже если кто-то открывал бы дверь очень медленно, то они непременно упали бы на пол, произведя грохот.

— Слушай, Паша, — тихо проговорил Дугин, когда друзья улеглись по удобным широким кроватям и выключили свет, — насколько же дело серьезно, если они нас уже не просто напугать — убить хотели… Кому же мы с этими акулами дорожку-то перешли? Какой мафии?

— Не мафии, Вадик… Хуже. Правительству страны Маджестия.

— Неужели…

— Именно. Посуди сам: страна живет благодаря туризму. Что она производит, кроме бейсболок да маечек с видами на море? Ну, тунцов ловят тут, лобстеров, креветок… Проживет ли на это целая страна? Фига с два. Значит, по крайней мере девяносто процентов средств идут в бюджет за счет туризма. Отели, рестораны, экскурсии, всякие аквапарки… А ты представляешь, что будет, если туристам станет известно, что тут акулы людей жрут? Да сюда никто больше не поедет, и тут наступит повальная нищета!

— Куда же они поедут? Дома будут сидеть? Отдыхать-то надо!

— А туда поедут, где есть акулы, но есть и защита от них! Ведь в Австралии, в Штатах, во многих других странах пляжи специальной сеткой огорожены. Никто никого не обманывает… Не плавай, где не положено — и никакая акула тебя не сожрет. А ведь они здесь, сволочи, что делают: просто скрывают случаи нападения акул на людей! Ты представляешь, Паша, кто тут у власти стоит, какие бандюги? Убийцы настоящие! А мы все свое правительство ругаем, думаем, что оно самое плохое в мире…

— Я почему-то только подумал… — проговорил Дугин после паузы. — Выходит, я там резвился, а она возле меня кружила, выбирала момент? В любую секунду могла напасть! Как представлю — мороз по коже…

— Так оно и было, брат.

— Ну а почему же она меня не тронула?

— Да напугалась, блин! Попробуй тронь такую тушу… Она, наверно, тебя за корову приняла. Или вообще — за кита.

— Смех смехом, а ведь на самом деле страшно, Паша…

— Страшно. Если серьезно, Вадик, то я и понятия не имею, почему она тебя не тронула. Но так, между прочим, часто бывает. Более того: потерпела, скажем, крушение какая-нибудь яхта и оказались в море пять человек. Держатся они на воде благодаря пробковым жилетам или спасательным кругам, видят, собираются вокруг них акулы. Кружат они, кружат, иногда целый час, а то и больше, и вдруг — представь себе — выбирают какую-то одну жертву и всем скопом бросаются на нее! Рвут на куски, через несколько минут человека как не бывало… Остальные — в полном шоке, в ужасе, ждут, когда настанет их черед, а акулы потихоньку растворяются в воде, как будто людей и не видят… Ученые объяснить этого не могут, а вот один католический патер, корабельный капеллан, сказал, что акулы в данном случае выступают как орудие Божьего гнева. То есть выбирают того, кто более других грешен.

— Если допустить, что Полина действительно погибла от акулы, то, спрашивается, когда же успела нагрешить эта девчонка?

— Ну, Вадик… За ответом на твой вопрос уже не ко мне обращаться надо, а вон куда… — Воронов указал пальцем вверх.

— А где же ты все это вычитал, насчет акул?

— У меня был однокурсник — Аркаша, фамилию носил забавную… Штепо. Он ни разу в жизни не был в тех местах, где водятся акулы, но почему-то с самого детства боялся их больше всего на свете. Книжки про этих тварей просто с замиранием сердца читал, а когда появился фильм «Челюсти», у него чуть крыша не съехала. Боялся купаться даже в пруду…

— Как же он сам свою манию объяснял?

— А никак. Но я думаю, что он в прошлой жизни моряком был… Или не обязательно моряком, но от зубов акулы смерть принял точно.

— Ну, сел на своего конька… Ты мне лучше скажи: откуда акулы в Средиземном море взялись?

— А почему ты думаешь, что их тут и раньше не было? Ты что, когда-нибудь этим вопросом специально занимался? Почему бы, скажи, пожалуйста, им в Средиземном море не водиться? Корма тут полно, климат располагает. Другое дело — Черное море, где только наверху всякая живность, а снизу — сплошной сероводород. Я, конечно, не биолог, всяких тонкостей насчет миграций не знаю, но что через Гибралтар акула может заплыть в Средиземное море, это и дураку понятно. И вообще — чего сомневаться-то, Вадик? Плавника на фото мало тебе? Слов этого болгарина — мало? А реакция Гали и этого козла на пляже? А студенты, как они из воды вылетели?

— Да, дело нешуточное…

— Ладно, Вадик, давай спать. Что еще нам завтрашнее утро преподнесет…

Ровно в девять утра Воронов и Дугин были в назначенном месте. На центральной площади Луэрты уже было многолюдно: «белые воротнички» с папками в руках торопились в свои офисы, ранние пташки туристы, позавтракав, выходили из дорогих отелей, сновали туда-сюда так любимые маджестийцами разноцветные кабриолеты.

Сыщики были настроены на встречу с мужчиной и несколько удивились, услышав сзади себя тихий женский голос: