Виктор Смирнов - Прерванный рейс

— Или, может, вы раздвоились? — спросил старшина водолазов. — Один остался там, а другой вышел подышать?

Помощники Стырчука рассмеялись.

— Ладно, — сказал бородач. — Запрещаю спускаться вторично.

Находка искупала все неприятности. Я осмотрел шнур. Не требовалось экспертизы для того, чтобы установить причину обрыва: витой капрон был подрезан ножом так, что целыми оставались лишь несколько жилок. Они-то и лопнули, как только я приложил усилие.

— Никогда бечевки не видел? — спросил Стырчук.

— Она капроновая!

— Так что же?

Я рассказал о том, где нашел шнур.

— Странно! Кто втянул ее в этот ход? И вообще кто там ползал до вас?

— Не могла же остаться веревка еще с войны?

— Капрон!

Мы перешли на нос и уселись на бухту толстого каната.

— Послушайте, это все серьезное дело? — спросил Стырчук.

Он посмотрел на коричневый разлапистый форт.

— Если б у меня был план подводных сооружений, я бы поднырнул, подразведал.

— Такого плана ни у кого нет?

— Говорят, были два или три экземпляра. Фашисты, отступая, увезли с собой или уничтожили. Там в форту пять или шесть подземных этажей, и все затоплены.

— Откачать невозможно?

— Без плана никак. Принцип сообщающихся сосудов… А где они сообщаются — неизвестно. Лезть наобум нельзя, строители все предусмотрели и создали лабиринт со всякими ловушками. Одного водолаза мы уже загубили там. Корешок был. Войну вместе отгрохали.

Форт смотрел на нас немыми глазницами амбразур. Березки, прилепившиеся к выбоинам, мирно шелестели листвой.

— Кто его знает, что еще там таится в подземных этажах, — сказал Стырчук. — Про Янтарную комнату слыхали?

Но не Янтарная комната сейчас занимала меня. Капроновый шнур! Это не случайная находка. Не случайно и то, что свидание Маврухина с Юрским состоялось у этого причала, где форт вплотную подходил к затону.

Я вспомнил, что Шиковец рассказывал о теплых свитерах и ватнике, которые купил Маврухин для Юрского. Их не нашли в трюме катера, где первые дни скрывался беглец. Почему он прихватил эти вещи с собою? Ночи сейчас стоят теплые, а таскать по городу узел небезопасно — постовые обратят внимание. Видно, новое убежище, куда направился Юрский (или куда его заманили), было особенно холодным и влажным. И как раз старый затопленный форт…

Что, если под пирсом, в каком-либо закоулке подземных и подводных коммуникаций оборудовано убежище, а катер только для отвода глаз?

Но, значит, Маврухин или его убийца знали схему потайных помещений? Откуда? Может быть, объяснение скрывалось в прошлом Маврухина, когда он был «шпажистом» и бродил по развалинам со щупом…

— Можно пробраться в форт посуху?

— Это нетрудно. Но большинство помещений отрезано водой, — сказал Стырчук.

Он посмотрел на часы.

— Водолазам скоро возвращаться. А я вот что… я все-таки поднырну под пирс. Туда, где вы были. Взгляну.

— Как же техника безопасности?

— Не беспокойтесь, вернусь. Я без акваланга, с маской. На минутку.

Он стянул с себя фланельку и тельняшку, открыв выпуклую атлетическую грудь, которая в свое время, очевидно, послужила классной доской для какого-то начинающего татуировщика.

«А ведь под пирс и в самом деле можно проникнуть и без акваланга, — подумал я. — Если человек тренирован и легкие вместительны, достаточно тридцати-сорока секунд, чтобы вынырнуть где-то там, в форту. Конечно, для этого надо хорошо знать лаз и не бояться».

Ровно через минуту Стырчук, пыхтя, взобрался на борт и торопливо надел тельняшку.

— Бесполезное дело! Видел я таблички с бычками и этот ход. А дальше что? Пускать человека в узкий лаз? А если зажмет? Или — решетка на пути, а развернуться негде?

Он выжал бороду в ладони, словно мочалку, и стряхнул влагу на пол.

— Если б откачать водичку. Да где там!

Вскоре из воды показались шлемы. Водолазы доложили, что дно — второй степени захламленности, началось заиление, и необходима чистка. Обнаружен снаряд калибра сто тридцать восемь.

— Как видите, ничего для вас, — пояснил бородач.

Форт охраняла Устинья Ивановна, старушка пенсионного возраста с берданкой. Поднатужась, она открыла железную калитку.

Я очутился в небольшом мощеном дворе, со всех сторон окруженном стенами. После войны форт был поспешно захвачен горпродторгом, который намеревался устроить здесь овощехранилище. Вскоре выяснилось, что овощи не выдерживают сырости. Однако форт уже числился на балансе горпродторга, за него надо было отвечать. На всякий случай у главных ворот выстроили сторожку.

— Одевайтесь потеплее, — предупредила старуха. — И веревочку возьмите.

— Зачем?

— Разматывать будете. А то, не дай бог, заблудитесь.

Итак, в облике сторожихи мне явилась Ариадна…

— Улыбаетесь! — Устинья Ивановна приблизилась ко мне, как мрачный вестник зимы в своем тулупе. — А не страшно? Ведь в крепости нехорошо.

— Как нехорошо?

— Ну, свистит кто-то. Зовет.

— Это вентиляция, — сказал авторитетно, как «инспектор по надзору за строениями».

Старушка, тёртый калач, начальству возражать не стала.

— Ага, вентиляция, — сказала она, прищурив глаз. — Вот и хорошо. А я-то, дура, думаю — что оно свистит?

Открыв железную дверь на запорах-вентилях, словно в подводной лодке, я окунулся в темноту. Пришлось включить фонарик. Первый зал был довольно чист и высок.

По настоящему сюда следовало послать отряд подготовленных спелеологов. Но не было времени собирать этот отряд.

Я быстро сориентировался и направился к западной стороне зала, той, что ближе к затону. Отсюда нужно было найти ход в галерею, которая заканчивалась близ второго причала. В стене зиял дверной проем. Я вышел в длинный коридор.

Пол здесь был завален выпавшими кирпичами, темнели натеки. Коридор постепенно понижался. Стали попадаться зеленоватые лужи и пятна слизи, как в заброшенной шахте. То справа, то слева темнели ниши, которые могли быть и ходами.

Вскоре уткнулся в железную дверь. Подналег. Ржавчина посыпалась, как иней, и дверь со скрежетом открылась.

Комната была с глухими стенами, квадратная, и у каждого угла в полу зияло отверстие. Подойдя поближе, я увидел, что это наклонные ходы, с бетонными лестницами, но заполненные водой.

Оставалось поискать другие подступы к затону. Я вернулся к двери и только теперь обратил внимание на кольцо, служившее ручкой. Оно было продето в морду чугунного быка! В подводных барельефах и в этой отливке чувствовалась одна и та же манера стилизации, одна и та же рука.

Быть может, зал имел какое-то отношение к подводному ходу и строители использовали этот символ как подсказку для тех, кому придется скрытно оставлять форт или входить в него?.. Закрыв дверь, я принялся искать новые пути, которые вывели бы к заливу. Фонарик осветил выбитые ступеньки. Поднялся на «второй этаж» — и здесь был коридор, но не темный, как внизу, а светлый, с двумя рядами амбразур по обе стороны. И через двадцать метров — кирпичная стена.