Аркадий Адамов - Угол белой стены

— В каком же это виде, интересно? — улыбнулся Сергей.

— А так, пожалуйста. Шляпа, темные очки, кашне до носа накручено, пальто, перчатки. Идет, палочкой, как слепой, постукивает. Я к нему подхожу, говорю: «Снимите очки, гражданин, никакой вы не слепой». Снимает. Глаз нет, пожалуйста. Ужас просто. А шляпу снял, головы под ней нет. Я больше спать не мог. И первый раз в жизни сон запомнил.

— Уэллса почитай. «Невидимку», — ехидно посоветовал Леров. — Он там как раз такой, без лица и без ничего, одна одежда.

— Зачем читать! Я его сам во сне видел, пожалуйста! — воскликнул Ибадов. — Совсем уснуть не мог, честное слово.

— Плохо, — покачал головой Вальков. — Чем больше Борисовых, тем ты должен быть внимательнее. Нам не во сне, нам наяву надо с ним встретиться. Одного пропустишь, а он, может, тот самый и есть.

— Я так решил. — Ибадов сердито сузил глаза. — Отброшу всех детей до шестнадцати, у кого паспорта еще нет. Всех стариков, которые…

— Стариков нельзя, — вздохнув, возразил Сергей. — У них паспорт можно украсть или попросить. Сам ведь опыт провел. И о каждом Борисове надо узнать, что за человек. И не пропадал ли у него паспорт. Большая работа. — Он посмотрел на Валькова. — Кого-нибудь в помощь тут надо.

— Сам найду! — запальчиво объявил Ибадов. — Через три дня найду, пожалуйста. Раз он мне сниться стал, собака такая. Отец не снится, брат не снится, а он снится! Совсем спать не буду, а найду!

— Ладно, — согласился Вальков. — Два дня еще поработай, а там видно будет, как дело пойдет. — Он повернулся к Лерову: — Ну что у тебя, Гоша?

Громадный Леров пригладил широкой ладонью вьющиеся волосы, откашлялся и, насупившись, сказал:

— Почтальоном стал. Хоть сумку вешай. Но я, знаете, в одиночку работать не привык. Тут же сеть на весь город надо набросить. Все дома четырнадцать, где «Правду Востока» получают, установить. Шутка? Даже сниться тут нечему, — скупо усмехнулся он.

— Кого же ты привлек? — спросил Вальков, крутя в руке очки. — Инициатива — дело хорошее. Но советоваться с руководством в таких случаях не мешает.

— Нельзя же по всякому пустяку бежать к вам, Алексей Макарович, — хмурясь, возразил Леров.

— Это не пустяк.

— Понятно, что не пустяк.

Лерову явно было неприятно, что начальство делает ему замечание, тем более при Коршунове, к тому же замечание, по его мнению, несправедливое. Не новичок же он в конце концов вроде Ибадова, сам понимает, кого можно привлечь к такой работе. И Сергей в душе согласился с ним, но промолчал.

— Кого же ты привлек? — повторил вопрос Вальков.

— Участковых инспекторов, кого лично знаю, — сдержанно ответил Леров. — Кое с кем пришлось раньше работать.

— Так. И что же?

— Установили пока тридцать семь адресов. Никаких подозрений не вызывают. Продолжаем работу.

— Знакомые фамилии или имела не попадались? — спросил Сергей. — Например, Борисов, Рожков, Трифонов, Гусев, Чуприн или Юсуф, Карим, Дина.

Он перечислил все их быстро, без всякого напряжения, слишком много было связано с каждым из этих имен.

— Всех помню. Но пока не попадались, — все так же сдержанно ответил Леров.

— А знакомые адреса?

— Не попадались.

— Ну что ж, — заключил Вальков, — продолжайте работу.

— Это очень важная работа, — добавил Сергей. — И тут все зависит от внимательности и добросовестности. Обе сети действительно заброшены через весь город. И в конце концов в них непременно попадается то, что нам надо. Главное — не пропустить: И следите, чтобы не утекла информация. Никому не должны быть известны имена, которые я перечислил. Да и все остальное тоже.

Когда Леров и Ибадов ушли, Сергей посмотрел им вслед.

— Хорошие у тебя ребятки. Надежные.

— Неплохие, — согласился Вальков.

— Надо только приучать их к самостоятельности, — добавил Сергей. — Пусть сами принимают решения и несут за них ответственность. На порученном участке, конечно.

Вальков суховато кивнул в ответ. Он понял намек.

— А теперь, — предложил Сергей, — давай поищем новые линии работы по этому делу. У меня уже нет сомнений: Гусев каким-то образом попал в шайку. За ним охотился Рожков. Он дружил с Каримом, тоже членом шайки. Наконец, он влюбился в Дину, которая любит другого, и об этом знал Рожков, знал, потому и сказал: «Бабу не поделили».

— Может быть, она любит Рожкова?

— Вряд ли. Что-то непохоже. Он бы так легко об этом не сказал. Но вот Гусев… Он был членом шайки… и вдруг «завязал»… Тогда они решили его убрать…

Сергей задумался.

— Все это вполне возможно, — подтвердил Вальков и добавил: — Может быть, еще раз допросить Рожкова? Он ведь все знает. И эта записка, где они продают его с потрохами, развяжет ему язык.

— Рано его допрашивать. Одной запиской язык ему не развязать. Это преступник опытный. Он понимает, что ему грозит за убийство. И придумал самый подходящий мотив — ревность. И вешать себе на шею еще и участие в какой-то опасной шайке он не будет. Кроме всего прочего, тогда появится совсем другой, куда более тяжкий мотив убийства. Нет, если его не припереть к стенке уликами, он ничего не скажет. А у нас их пока нет. Только записка. Этого мало. И ее надо приберечь. Но вот Гусев… Гусев… Что-то тут есть, черт возьми!

Они еще долго сидели с Вальковым, припоминая и обсуждая каждую деталь, каждый самый мелкий факт в этом запутанном деле.

Потом Сергей говорил с Борском.

На этот раз к телефону подошел Лобанов.

— Привет, старик, — обрадованно произнес он. — Как самочувствие?

— Порядок, порядок. Как твое самочувствие, лучше скажи?

— Отлично! Все просто отлично! — прокричал Лобанов.

— В больнице, говорят, пропадаешь?

— Зачем? Это, старик, уже пройденный этап. — И вдруг, понизив голос, торопливо добавил: — Знаешь, у нее муж действительно врачом был.

— Что значит «был»? — улыбнулся Сергей. — А теперь он кто?

— Теперь тоже. Но прохвостом оказался. Наташа от него ушла. И сына забрала. Ох, какой сын, ты бы видел! Очень перспективный парень, честное слово.

— Ну, ну. Я вижу, у тебя и в самом деле на этом фронте порядок. А вот как на другом, посмотрим. Где Семенов?

— Еще в больнице.

— А Стукова?

— Взята подписка о невыезде. Возбуждено дело.

— Не арестовали?

— Дочь ведь у нее. Да и следствию уже помешать не может. Присматриваем, конечно. Никаких писем, ни каких гостей. Притихла.

— Догадываюсь. Она уже сообщила кому-то сюда, в Ташкент, что арестован Рожков. И насчет брата, видимо, тоже. К счастью, все обернулось нам на пользу.

— Вот как! — Голос Лобанова стал напряженным и злым. — Ну это мы учтем, будь спокоен.

— Да уж постарайтесь. Имей в виду, ей могут звонить из Ташкента.

— Понятно.

Они простились.

Потом Сергей выехал в одно из почтовых отделений к Лерову. Тот по телефону сообщил, что наткнулся на очень подозрительный адрес. Тщательная проверка, однако, заставила отбросить это подозрение.