Игорь Чубаха - Смотрящий по неволе

– Мне нравится ваша хватка, и я хочу работать с вами рука об руку по жизни, – клацнул вставной челюстью ископаемый ящер, – Бум вместе работать?

– Будем, – ответил Михаил Хазаров, потому что не ответить было нельзя. И отказаться было никак не можно. В этот момент Михаил молил и черта, и Бога, чтоб Алина правильно прочитала расклад и не распустила язык не в ту сторону.

– Будем!? – обрадовался, будто допускал возможность услышать другой ответ, Вензель и вонзил коготки в спину кота так, что кот даже зашипел. Впрочем, не открывая глаз, – Ну а если будем, то вы должны узнать незыблимое мое правило. Я сотрудничаю только с беззаветно порядочными людьми. Вот вы, например, Михаил Геннадьевич Хазаров, директор «Венком-капитала», соучредитель многих фирм, и вдруг содержите три подпольных цеха. На одном французские духи бадяжите, а на двух других стиральный порошок «Ариэль».

Соучредитель многих фирм не покраснел, не до этого. Компьютер в голове Михаила Геннадьевича пиликал, пыхтел и дымил в холостую, никак не мог Михаил Геннадьевич вьехать, чего же надобно этому старче на самом деле?

– Будем сотрудничать? – опять спросил старикашка, как тот матрос, которому мало, чтоб шлюха отдалась. Ему еще надо, чтоб в постели стонала от липового восторга.

– Будем, – старался Михаил не выказать свое слабое место неосторожным взглядом в сторону Алины.

– Ну а коли будем, перво-наперво от цехов надо избавиться. Как говорится – одна дырка в зубе изо всего рта воняет. Не такого ранга наша будущая «Химия и жизнь», чтоб на малолетские шалости отвлекаться. Вот если б вы там красную ртуть гнали, тогда милости просим. Понятно?

– Понятно.

– Месяц сроку. И если все путем, то можете всюду хвастаться, что вы – мой соратник и лучший друг. Мы заключим пакт по принципу «Не херь, не ройся, не гаси». Ах, склероз! Чуть не забыл один пустячок. Человек ваш большую волну поднял. Во всех приличных домах об этом только и разговоры. Хотелось бы мне с этим человеком познакомиться в пиковой обстановке.

– Это кто такой? – включил дурака генеральный папа. Пусть старая лиса более конкретно обрисует, зачем взяла папу в клещи? И из того, как именно Вензель будет спрашивать, папа выстроит линию своего дальнейшего поведения.

Старик улыбнулся уважительно, дескать Михаил Геннадьевич находится в таком интересном положении и смеет еще вопросы с подковыркой задавать.

– Меня не колышит подлинная история без вести пропавшего Ртути. Но вот всякий, кто хоть намеки слыхал про Эрмитажные списки, мне интересен. Хотелось бы мне с вашим Шрамом познакомиться. Можно это организовать?

Генеральный папа убито молчал.

– Как вы считаете, – продолжил добродушно старичок, – Имеет ли мне смысл тратить время на этого вашего Шрама-Храма?

Папа задницей осознал, что от его следующих слов зависит, уйдет ли он отсюда целый-невредимый?

– А Виршевский нефтекомбинат?

– Голубчик, не надо думать, что чем шире рот, тем короче отрыжка. Кто на чужое пасть раскроет, тот от чужой пасти и погибнет. Комбинат – ваш. Никто не в претензии. Вы столько сил на него потратили... А если совесть гложет, предъявите Шраму заначивание чемодана неучтенных баков, не доехавшего до «Семи слонов». Тут он с вами реально не поделился.

– Скажи ему, – тогда коротко приказал папа ни живой, ни мертвой Алине.

– Шрам в ресторане «Квебек» одного моего знакомого чиновника стращал, что есть фотокопии Эрмитажных списков, – мертвым, лишенным нот голосом выдала послушная Алина. Нет, не сейчас она предала Сергея, а гораздо раньше. Когда по папиной указке поспешила на улицу за еще незнакомым Шрамовым из «Дворянского собрания».

– Очень интересный человек этот Шрам, – почесал кота за ушком дедушка, – Зашлите его ко мне в самое ближайшее время. Бить можно, но не до смерти. А нефтекомбинат вам в нашем совместном химическом направлении очень пригодится. Там, говорят, чудесная химическая лаборатория. Ну, не смею больше морочить голову, – дедушка, кряхтя, выкарабкался из качалки, – Никаких обид? – протянул он руку для пожатия Михаилу Геннадьевичу.

– Никаких обид, – пожал протянутую руку Михаил Геннадьевич с таким чувством, будто его натурально отпетушили. Как говорится, расслабься, и к тебе потянутся люди.

– Когда Лиза вновь вдруг побачила перед собой все то же лицо кавказской национальности, она вздрогнула и первым делом непроизвольно взглянула на его штаны. И лишь убедившись, что там усэ в порядке, перевела взгляд на само лицо. Лицо было уже дуже сердито. «Пассат наканэц мнэ даш?» – раздраженно спытало оно. «А вы... разве там... нет?..» – она беспомощно махнула в сторону заведения титки Шуры. «Там кандыцыонэр нэт,» – презрительно мовыв кавказец, – «Бэз кандыцыонэр нэ хачу!». Лиза тихо застонала. Конечно, она знала, що титка Шура уборкой себя особенно не обременяет, поэтому атмосфера царила в туалете та еще, в каком-нибудь дизентерийном слоновнике дышалось наверняка легче, но чтоб это так уж сильно мешало? Тем более при большой нужде. «Вот!» – внезапно закричал кавказец, наконец опознавший среди стоящих в салоне машин ту, за которой пришел, и вспомнивший первую часть ее названия. – «Фальксваген пассат хачу!» Лизе стало дурно. Использовать дорогую машину для этого!? «Кандыцыонэр ест?» – тыча в автомобиль пальцем, спытав кавказец. Лиза обреченно кивнула. «Музыка ест?» Лиза пошатнулась. Ему для цього ще и музыку подавай! «Хачу,» – подытожил кавказец и впевнено шагнул к машине. «Hет!» – из последних сил воскликнула Лиза и загородила ему дорогу. – «Hи за что!» Тут на свое счастье, побачила охранника Василия, входящего в салон, и начала махать ему, крича: «Сюда! Сюда! Скорее!» Василий был с большого бодуна, весь его организм жаждал покоя и пива, поэтому, после того как Лиза возмущенно прошептала ему в ухо, что ось ця людына рвется справить малую нужду в дорогой автомобиль, никаких других версий относительно поведения кавказца у него уже не возникало. «Ты что, совсем оборзел?» – смерив тщедушную фигуру кавказца, мрачно спросил Василий. «Мнэ пассат нада,» – продолжал настаивать кавказец. – «А ана нэ дает!». «А пасрат тзбэ нэ нада?» – передразнил его Василий. «Фальксваген пасрат мнэ нэ нада,» – решительно отказался кавказец от зовсим незнаемой ему модели машины. – «Мнэ нада толко пассат.» «Угу,» – почти ласково кивнул Василий, – «Всего лишь... А вот этого,» – поднес он к рубильнику кавказца внушительный кулак, – «Тебе не надо?» Кавказец наконец понял, что продавать машину ему здесь почему-то упорно не бажают. Видимо, останняя залышилась и уже кому-то обещана. Hо уходить так просто ему тоже не хотелось, поэтому он осторожно отвел от своего лица кулак и осуждающим тоном сказал: «Hэхарашо.» После чего покинул навсегда негостеприимный автосалон. Ось такая гарная история, – досказал финал любимой «прытчи» дядька Макар и первым громко заржал.