Линчевский Дмитрий - Солнечный удар

- Да? - искренне удивился Могила. - Это меняет дело. - Послушай, цвале.

- Гена, - вновь поправил грузин.

- Да? - пуще прежнего изумился Елисей Федулович. - Как у вас все сложно. Ну, не об этом речь. Ты мне лучше, вот что скажи, почему мы... му-мы, му-мы, хихик-ик, хорошо звучит. Так вот, почему-му-мы на пляж завтра не пошли?

- Завтра об этом и узнаем, - сказала, неожиданно появившаяся в дверях Виктория.

- Хих-ик, - расцвел Могила, увидев рядом с ней Юлю. - Я 'бы' имел в виду. Почему 'бы' мы на пляж завтра не пойти?

- Странно вы, Елисей Федулович, иногда выражаетесь, - заметила Юля, между прочим, подсаживаясь к Полынцеву. - То - 'яща буща муща' какие-то. То - 'почему бы мы завтра не пошли'. Родной язык стали забывать?

- Я все понял! - вскинул указательный палец грузин. - Он хотел сказать, что надо завтра сходить на пляж.

- Ик-менно! - подтвердил Могила.

- Решено, с утра - все на море!

Полынцев успокоился: повод на завтра - а без него он стеснялся приходить - был найден. Остальное, его неинтересно. Он встал из-за стола и, откланявшись, покинул номер (тактика - ноль внимания).

Юля закусила губу. Похоже, мальчик решил поиграть в жмурки? Ну, что ж, там, где ты учился, мы преподавали. Посмотрим, у кого яблочко слаще.

Ночью было душно. Спалось плохо, тревожно. Снились какие-то кошмары: то Аркадий Эдуардович, кричавший из гроба Погремушкину: 'Если не отыщешь преступника, я тебя самого с могилой познакомлю' (Елисей Федулович стоял тут же, протягивая сыщику руку). То Вика, примерявшая хомут на шею Полынцева - удавила бы обоих. То Вахтанг в образе тыквенного чудовища. В общем - бр-р. Хорошо, что наступило утро.

Опять болела голова - знакомо. Если на тумбочке не окажется кружки с лимонным чаем, то будет полный ажур... Ее не оказалось. Полный ажур. Ладно, хоть Вика не успела сбежать - есть, кому водички поднести.

Едва Юля раскрыла рот, чтоб кликнуть подругу, как за стеной раздался истошный вопль.

- А-а! Убили!

Виктория подпрыгнула на постели.

- Ты чего орешь?

- Это не я, это у Янки, - испуганно пролепетала красавица.

Девушки, не сговариваясь, накинули халаты и выскочили в коридор. Увидев сверкающие пятки горничной, побежавшей на вахту, они осторожно заглянули в открытый номер эстонки.

В комнате был настоящий погром: стулья опрокинуты, стол перевернут, продукты и посуда разбросаны. А на полу... О, ужас! Подруги сцепились руками.

Безвольное тело Яны сломанной куклой лежало у кровати, в луже загустевшей крови. Искаженное уродливой гримасой лицо ее было обращено к двери и, казалось, своим жутким видом говорило: 'Вот такое я без маски, трепещите'. И, признаться, было от чего: побелевший, безгубый рот хищно скалился. Веки мстительно щурились. Брови, острые, будто заточенные, вонзались копьями в сморщенную переносицу и тем довершали образ злобной фурии, в которую превратилась Яна после смерти. А ведь интересной женщиной была при жизни, вон какие длинные ножки из-под задранного платья выглядывают. Что это рядом? Колготки? Действительно, колготки. Неужели, изнасилование? И нож под правой рукой. Защищалась?

- Вы что тут делаете? - вбежала в номер крючконосая дежурная. - Ну-ка, быстро освободите помещение, до приезда милиции ничего трогать нельзя.

- Мы и не трогали, - дуэтом ответили подруги, медленно пятясь к выходу...

Поднявшись на 4-й этаж, Полынцев увидел Погремушкина в окружении сотрудников милиции. Они что-то горячо обсуждали, показывая друг другу приемы освобождения от захватов. Похоже, моделировали какую-то ситуацию.

- А вот и еще один герой вчерашней пьянки заявился! - воскликнул плешивый, отделяясь от толпы. - Хорошо же вы отдыхаете, господа курортники, каждый день по трупу. Сколько там до конца отпуска осталось? Всю компанию успеете схоронить, нет?

- Очень смешно, - протянул руку Андрей. - Кто на этот раз?

Смахнув с лица иронию, Погремушкин сухо пожал его ладонь.

- Эстонка.

- Опять глухарь?

- Пока да.

- Зацепки какие-нибудь есть?

- Так, иди-ка ты, друг мой... лучше объяснение пиши, ничего я тебе не скажу. Еще неизвестно, какой стороной ты сам здесь прислонился.

Полынцев заглянул в комнату Яны. Ее уже увезли, на полу остался только меловой абрис тела. Хотел осмотреть место детально, но дверь перед носом захлопнул эксперт-криминалист. Правильно - бродят тут всякие, потом улики пропадают. Пришлось зайти в номер к девчонкам.

- Располагайся, где удобно, Андрюша, я сейчас тебе кофе налью. - Приветливо встретила гостя Вика.

- Вот такие вот дела, - пробурчала сидевшая на кровати Юля, теребя в руках поясок голубого халатика. - Интересно, кто будет следующим?

Андрей опустился на стул.

- Думаете, убийства как-то связаны между собой?

- Откуда мне, бедной девушке, знать. Вы же там с Погремушкиным секретничаете. Вон, досекретничались уже, - она кивнула на соседний номер.

Полынцев виновато потупился.

- Он и мне теперь ничего не рассказывает. Хоть вы просветите, а то я вообще не в курсе дела.

Юля оживилась и, спрыгнув с кровати, подсела к нему за стол.

- В общем, вчера, после твоего ухода, все сразу разбежались. Мы с Викой приняли душ, попили чайку и спать легли. Ночь прошла, вроде бы, спокойно. А утром вдруг слышим крик за стенкой: 'Убили, убили!' Мы сразу туда. А там... жуть! Яна лежит с таким страшным лицом, что мурашки по коже: рот ощерился...

Андрей упредил ее недовольным взглядом.

- Давайте без художественных описаний, только факты и действия.

- Что, неприятно про мертвецов слушать? А говорил, что привык.

Полынцев, кашлянув, деловито закинул ногу на ногу, взял в руку чашечку кофе, любезно поднесенную Викой, пижонски отставив в сторону мизинец и мило улыбнулся.

- Юля, а приходилось ли вам когда-нибудь видеть черное, сгнившее до пластилиновой каши лицо, в котором копошатся вот такие вот черви? - он образно пошевелил тем самым пижонски отставленным мизинцем.

Получилось довольно мерзко. Девушка брезгливо поморщилась.

- А распухший, как дирижабль, труп в ванной, который на ваших глазах лопается и наполняет ее до верху гноем? А белые, в крови и желтой слизи, кишки, плавающие в разодранном брюхе?

Юля мысленно сблевнула, но виду не подала. Даже если б сейчас перед ней сидел самый красивый мужчина планеты, то и он, наверное, показался бы ей противным. Женщины брезгливы и пугливы по натуре, и оба этих качества успешно пробудил в ее тонкой душе этот гнусный плебей Полынцев.

- А вы знаете, что вспоротая человеческая шея похожа на срез переспелого граната? - продолжал смаковать тему Андрей. - С такими же пленками и жилками, сочащимися кровавыми соплями, черным ввалившимся, нутром. А обглоданные до костей трупы, гнойные и вонючие, как сто помоек...

- Ну, хватит уже! - взвизгнула Юля, сообразив, что решила напугать военного игрушечным пистолетом.