Линчевский Дмитрий - Солнечный удар

- Ну и добренько, - кхекнул приятель. - До связи.

- Счастливо, - буркнул Полынцев, опуская трубку.

Полминуты посидев, он достал из стола черную кожаную папку. Порывшись в ее пухлом брюхе, вытащил на свет новенькую записную книжку с надписью 'курортный блокнот' на обложке. Листая страницы, снова взялся за телефон...

* * *

Юля, вернувшись после работы домой, без особого аппетита поужинала и прилегла на диван, почитать журналы. Месяц в руки не брала - нужно было срочно наверстывать упущенное, вливаться в русло последних событий. Отпуск закончился, начались пыльные будни: встречи, интервью, полосы, материалы и прочая газетная рутина. Куда деваться - отдых долгим не бывает.

- Ты почему посуду за собой не вымыла? - послышался из кухни недовольный голос матери. - Кому оставила?

- Ну, мам, я не успела, у меня дел по горло.

- Я вижу твои дела - на диване с журналами валяться. А за домом кто смотреть будет, я, старуха?

- Какая же ты старуха, - подхалимским тоном прощебетала Юля. - Тебе еще до пенсии, как до луны пешком.

- Лень вперед тебя родилась, доченька, - вздохнула мать. - Ну, ничего, попадется муженек крутого нрава, запрыгаешь перед ним зайчиком.

- Что-то ты перед отцом не слишком высоко прыгала.

- Потому и бросил, что невысоко. А сейчас, рада бы, да не перед кем. Ты лучше скажи, почему тебе кавалеры после отпуска не названивают. В прошлом году не успела приехать, они уже все телефоны оборвали. Или не познакомилась ни с кем?

- Да ухаживал там один чудак, все большую любовь искал.

- Нашел?

- Не знаю, у меня не было.

Из кухни выглянула точная Юлина копия предпенсионного возраста.

- И, слава Богу. Прикипишь сердцем к какому-нибудь малохольному и будешь потом всю жизнь маяться. Мужа надо выбирать не по любви, а по состоятельности, по положению. Это самый правильный расчет - всегда будешь одета, обута, накормлена. А с этими искателями - одна беда.

- Да знаю, я мам, знаю.

- И красотой пользуйся, пока молодость позволяет. Это сильное оружие.

- Тоже знаю.

Мамаша удовлетворенно крякнула.

- Вот и молодец. А почему тогда квелая? Позагорала, отдохнула - летать должна, песни петь.

- А вот этого, уже не знаю! Что-то не летается мне и не поется. Иди давай, не мешай работать, у меня дел невпроворот.

Когда мать вновь загремела посудой, Юля взяла в руки глянцевый журнал. На первой странице красовалась яркая курортная фотография. Пальмовая аллейка, нарядная беседка, целующаяся парочка. Душа тоскливо заныла. Невеселый какой-то в этом году отдых получился, безрадостный. И, спрашивается, по чьей вине? Кто его таким противным сделал? Вот именно. Достав из сумочки записную книжку с надписью 'курортный блокнот', она протянула руку к телефону...

* * *

Длинный гудок на третьем куплете стих, и после секундной паузы в трубке послышался мягкий женский голос.

- Слушаю вас.

- ...

- Говорите же, я слушаю.

- Привет, Вика, это Полынцев.

- ... Привет, Андрюша.

- Что, зря позвонил, да?

- Нет, рада тебя слышать...

* * *

Юля уже четвертый раз набирала далекий сибирский номер. Но лишь короткие гудки были ей собеседниками. Занято, - твердили они без устали.