Линчевский Дмитрий - Солнечный удар

- Да. Я сама собралась к ней идти, а тут его нелегкая принесла. Вот и встретились нос к носу.

- А я думала, он выкручивается.

- Нет, все правда.

- Мне об этом тоже ничего не рассказала.

- Он после убийства попросил не распространяться на эту тему, чтоб лишних подозрений не вызывать.

- Так ты через дверь к ней входила?

- Хотела, но потом решила не рисковать, чтоб опять с Елисеем не встретиться. Пролезла через балкон - для меня задача нетрудная, на тренировках посложней кульбиты выписывали.

Юля оправила ее волосы, чуть наклонившись, заглянула в глаза.

- Вот ты какая, подруга, а я тебя тихоней считала. Тайну искала не там, где надо было. Главная-то, рядом оказалась.

Вика опустила взгляд.

- Никакой тайны во мне нет - обычная русская баба. Ребята, которые домой цинковый гроб привозили, рассказывали, что им эти 'Белые колготки' в Грозном житья не давали. Специально стреляли нашим солдатам по ногам, что б те подольше мучились, и своих на помощь звали. А потом добивали всех вместе. Мой также погиб. Говорят, до последнего вздоха ящик с патронами за собой тащил. Когда на поминках сидели, они все сокрушались, что убить пока ни одной не смогли. А тут, вот эта гадина, за стенкой, плясала на моем горе. Как представила себе, что это она моего Лешку, ну и... Она у меня жизнь забрала, а я у нее.

- У тебя жизнь? - переспросила Юля.

- Конечно. Я два раза травилась, к нему, на небо, хотела попасть. Не могла без него, света белого не видела. Но не получалось - не пускали люди добрые, откачивали.

- Вы не были женаты?

- Не успели. Мне тогда еще 18 не было. Можно было, конечно, и пораньше расписаться, но он сказал, что до армии не стоит, неизвестно, как все получится. Обо мне думал, проблем не хотел создавать. Будто в воду смотрел.

- Потом замуж так и не вышла?

- Нет, хоть и просил он.

- Кто?

- Леша.

- Как это?

- Ребята от него конверт передали. На обратной стороне страшная надпись: 'Если меня убьют, то прошу передать...' и мой адрес. Они там перед боем все такие оставляли. А в письме приказ - сильно не горевать и жить дальше счастливо, - у Вики задрожал подбородок. - Если хочешь, сама почитай, я не могу - она вытащила из конверта письмо.

Юля осторожно взяла из ее рук ветхий, видно, на тысячу раз перечитанный, листок. Глаза пугливо опустились на рваные свинцовые строчки.

'Здравствуй, Солнышко. Даже и не знаю, как начать, получается, что привет тебе с того света передаю. Извини. Не собирался писать, но ребята говорят - надо, если не хочешь, чтоб подруга до конца жизни мучилась. А я не хочу, поэтому слушай мою последнюю волю.

Приказываю жить тебе, девочка, без меня долго и счастливо. Обязательно выйти замуж, нарожать детей, обо мне забыть, любовь дарить хорошим людям, плохих к себе не подпускать. На могилу ходить не чаще раза в год, реже можно, фотографий на видном месте не держать, с собой не носить, письмо это, после прочтения, уничтожить, душу свою им не травить. Вот, собственно, и весь наказ. Не сложно? Пожалуйста, выполни, иначе я себя на небе плохо чувствовать буду. Не стану напоследок говорить о своих к тебе чувствах, чтоб сердце не рвать нам обоим. Скажу, лишь одно, ты для меня была важнее воздуха, дороже жизни. Наверное, только в разлуке понимаешь это по-настоящему. Ночью, когда вижу тебя во сне, начинаю задыхаться. Тянусь к тебе, как из глубины, но не хватает воздуха, тону. Просыпаюсь, вскакиваю, вроде бы, сам живой, а души нет, захлебнулась. Ну вот. Кажется, меня, все-таки, понесло, извини. Сейчас ненадолго отлучусь. Нас командир вызывает. У парней, что на площади совмина сидят, боеприпасы закончились, нужно подвезти. Потом вернусь, напишу что-нибудь обнадеживающее...

Юля подняла глаза.

- Не вернулся?

Подруга покачала головой.

- Нет.

- Солнышком тебя называл. Вот он где был настоящий 'Солнечный удар'.

- Ты о чем?

- Полынцев говорил, что бандитская акция так называлась. Выходит, ты их удар, своим перебила.

Виктория бережно опустила письмо в конверт.

- Не я - любовь.

- После смерти Янки, тебе легче стало?

- Не знаю.

И снова Юля убеждалась в том, что сильные чувства - это не радость, а большая проблема. Молодая, красивая женщина и до сих пор живет одна. Кому нужны такие страдания?

- У тебя еще все впереди, - ободрила она подругу, вставая с кровати. - Попадется и тебе хороший человек.

- 26 - уже не молодость. В этом возрасте все нормальные мужики давно по рукам разобраны. А бабы старухами считаются.

- Ты правда так думаешь?

- Почти, - грустно улыбнулась Вика. - Не теряй времени, потом близок будет локоть, да не укусишь.

- Угу, - задумчиво промычала Юля. - Не было, говоришь, Полынцева?

- Нет, и, мне кажется, уже не будет.

- Почему?

- Я же тебе объясняла, в другое место пойдет искать.

- Кого?

- Ее - любовь.

В участковом пункте милиции было жарко и душно. Полынцев чувствовал себя гусем в раскаленной духовке. Маленький кабинет медленно пропекал его распаренное тело до румяной кожицы. Расстегнув ворот рубахи, он со вздохом захлопнул служебный журнал, откинулся на спинку стула. Надоело. Тяжело после отпуска входить в колею. Такое ощущение, что из леса на асфальтобетонный завод вернулся. В голове промелькнули яркие кадры недавнего отдыха: море, пальмы, пляж, красивые девушки. Впрочем, о последнем удовольствии можно было умолчать. Оно успешно пробежало стороной. Вот именно. А все, потому что идиот. Умный бы попользовался теми радостями, которые светили, а проблемы скинул, как 'щипач' кошелек. Дурак же, поступил наоборот. Кому рассказать - на смех поднимут.

Такая возможность незамедлительно представилась. Телефонный звонок истерично взвизгнув, залился стервозным писком.

- Полынцев слушает.

- Андрюха, е-мое, с приездом! - раздался в трубке радостный бас коллеги Фокина. - Поздравляю тебя с выходом на службу! А мы тут ждем, не дождемся, когда позовешь курортные фотки разглядывать.

- В пятницу вечерком подтягивайтесь, посидим, чайку попьем.

- Заметано! А чего такой кислый - простыл?

- Почему простыл?

- Ну, я в том смысле, что девчонки там местные, говорят, все насморком болеют, климат такой, ага. Семенов в прошлом году, по-приезду оттуда, месяц из вендиспансера не выползал.

- Да нет, здоров я. Не с чего было.

- Как это не с чего? А на фиг ездил?

Тут самое время было сказать: 'Раскрывать преступления', но пожалел себя, не стал хвастать ослиными ушами.

- Ну как, на фиг? Отдохнуть, на людей посмотреть.

- А чего тогда грустный такой, не влюбился часом? - гоготнул Фокин.

- Пока не знаю, - честно признался Андрей.

- Ага, стало быть, в точку я попал. Значит так, к пятнице, что б все знал и друзьям подробно рассказал! Как понял меня, прием?

- Понял вас хорошо, к указанному сроку буду готов.