Линчевский Дмитрий - Солнечный удар

Виктория, по-обыкновению, сидела на кровати с книгой в руках.

- Я тебе с ужина запеканку принесла, - сказала она, заложив страницу почтовым конвертом. - Там в тарелочке. Ешь, пока свежая.

- Спасибо, - хмуро буркнула красавица, устраиваясь за столом.

- А чего такая невеселая? - поинтересовалась подруга. - Устала?

- Не с чего радоваться. Полынцев случайно не заходил?

- Нет. А вы разве не вместе были?

- Были да сплыли

- Понятно. История продолжается. Все никак приручить его не можешь? Или сбежал таки кавалер?

Красавица нервно фыркнула, терзая вилкой запеканку.

- Не велика потеря. Был бы не нужен по делу, я б и не вспомнила. Ты представляешь, какой гад - обо всем меня выспросил и пропал. Я уж в санаторий к ним бегала - пусто. Прячется где-то, зараза!

- Ты все успокоиться не можешь? Не пойму, зачем тебе это нужно. Вокруг столько радости, а ты в горе копаешься.

- Почему в горе?

- А что же это, по-твоему, - веселье?

- У меня профессиональный интерес. Я такой материал, когда домой вернусь, забабахаю - все от зависти лопнут. Террористку раскусила, певца спасла, в плену побывала - точно, лопнут.

Подруга печально вздохнула.

- Так чего ж тебе еще? Все уже сделала.

- Интересно же знать, кто Янку приговорил. Полынцев за Могилой на вокзал поехал. А я жду, чем дело закончится: он - не он.

И тут произошло то, что заставило красавицу буквально вздрогнуть.

- Не он, - спокойным, но каким-то каменным голосом произнесла Вика.

Юля, от неожиданности проглотила целый кусок запеканки и удивленно посмотрела на подругу.

Она сидела на кровати, положив руки на колени, выпрямив спину, чуть вздернув подбородок. Глаза ее, словно под опущенными забралами, отливали матовой сталью.

Красавица поежилась под каленым взором.

- А кто?

- Я!

Юля выронила вилку и на мгновенье потеряла голос...

- К-как?

- Вот так...

- Не может быть! Ты же...

- Может...

- А... а... а, за что?

Вика вытащила из книги конверт, достала фотографию.

- Вот за него

Юля, поднявшись из-за стола, с легким опасением направилась к подруге. Это была уже не скромная бухгалтерша из Тольятти, это была настоящая львица, красивая своей грацией, страшная своей решимостью. В голове тут же промелькнули ее недавние рассказы о большой любви, прерванном по чьей-то вине счастье.

- Та самая любовь? - шепотом спросила красавица, несмело опускаясь рядом.

- Та самая, - дрогнув голосом, но, по-прежнему, твердо сказала Виктория.

- Солдатик?

- Лешенька, - кивнула она, и собравшиеся в глазах лужицы слез бурно выплеснулись наружу.

Юля обняла ее за плечи, взяла из рук снимок. В один миг она ощутила себя маленькой девочкой перед этой взрослой, загадочной, со своей трагической историей, женщиной.

- Красивый какой, в берете.

- Всегда мечтал форму носить. Вот и надел.

- Что с ним случилось?

- Погиб в Грозном, - Вика, всхлипнув, кивнула в сторону соседнего номера. - Вот такая же сука застрелила, а может, и она сама.

У Юли по спине пробежал неприятный холодок. Какой же змеей оказалась эта Янка - приползла из прошлого прямо к ним в номер.

- Сволочь! Полынцев тоже говорил, что она у боевиков снайпершей была.

- Когда про это подумала, решила - или ее убью, или сама сдохну.

- Так это не случайно вышло?

- Нет, если б она не разбилась, задушила б этими самыми колготками.

- С ножом на тебя кинулась?

- Угу.

- Ты не испугалась?

- Не в том состоянии была. Колготки ей в морду бросила и ударила, сколько мочи хватило.

- Ты смогла так сильно ударить?

- Я ведь в прошлом спортсменка, по мячу настучалась в свое время. Да не в том дело, и зубами б загрызла. Она, сука, ты представляешь, когда нож схватила, зашипела мне прямо в лицо. Не те, говорит, колготки принесла, курица, у нас шерстяные были.

Юля, погладив подругу по плечу, сняла висевшее на спинке кровати полотенце.

- Возьми, вытрись. Не плачь, все уже прошло, ее больше нет. Хорошо, что сама живой осталась, у нее вон какой опыт. Почему ты колготки-то с собой потом не забрала?

- Зачем?

- Чтоб улику спрятать.

Вика промокнув слезы, помахала рукой на влажные глаза.

- Ничего я не собиралась прятать. И признаться сразу во всем хотела. Только в первый день не смогла, потому что злая была. Подумала, много чести будет этой суке, чтоб я опять из-за нее страдала. А потом, когда уже собралась - Погремушкина убили. Ходить, выспрашивать у незнакомых людей, кому дело передали, как-то не решилась. Смелости не хватило.

Юля покачала головой.

- Ничего себе, не хватило, такую битву устроила. А мне, почему не рассказала? Побоялась, что продам?

- Пожалела.

- Как это?

- Зачем тебе лишний груз носить, своих проблем мало?

- Зря, я б тобой гордилась.

- Не мной - ими надо гордиться, - кивнула она на фотографию.

- Жалко мальчишек, - печально вздохнула Юля. - Паскудная штука - война. Особенно эта.

- Войны все одинаковы, эта ни хуже, ни лучше остальных. На Кавказе еще Лермонтов порядок наводил. Не мы первые. Мне другое голову переклинило: бабы, которым по-определению жизнь хранить положено, за винтовки хватаются. У нее же у самой мужик, наверное, был, почему же у других-то счастье отбирала? Со стороны, ведь, приехала, для развлечения убивала, не понимаю. Не женщина - ведьма.

- Точно, - согласилась красавица. - Помнишь, какое у нее лицо было после смерти? Натуральная фурия. Слушай, а когда ты догадалась, что она из этих?

- Как только узнала, что из Эстонии, и что, спортсменка.

- Тоже лыжный ход на скалах заметила?

- И на скалах, и до этого между слов проскакивало. Да еще перед Вахтангом хвостом вертела, говорила, что он ей какого-то давнего друга напоминает. Все сходилось. А после смерти Аркадия, почти не сомневалась.

- Почти? Значит, не была уверена?

- Не на сто процентов. Потому и решила реакцию на белые колготки проверить. На признание, конечно, не рассчитывала, но по глазам бы сразу поняла.

Юля вспомнила, какой равнодушно-холодной была подруга после смерти Яны - ни страха, ни сожаления. Тогда, это не показалось ей странным. А ведь стоило заглянуть в глаза и все могло бы проясниться.

- Когда ты к ней ходила? Почему я не слышала?

- Я тебе снотворное в чай подмешивала, - виновато улыбнулась Вика, - рисковать не хотела.

- Вот от чего у меня голова на следующий день раскалывалась. Клофелином, что ли, поила?

Подруга промолчала, обмахивая себя полотенцем.

- А когда кружка в умывальнике обнаружилась, тоже ты?

- Угу, проверяла, как подействует.

- Ну, и что?

- Нормально, спишь, как ребенок, я тебя даже за ушки потрепала.

Юля обняла ее и поцеловала в соленую щеку.

- Какая ты хорошая, даже рассказываешь нежно. Послушай, а правду говорил Могила, что ты его той ночью к Янке не пустила?