Линчевский Дмитрий - Солнечный удар

Полынцев удивленно взглянул на подругу.

- Откуда тебе это известно?

- В кино видела.

- А, ну тогда правильно. Пойдем, лучше перекусим.

Пообедав в кафе, неугомонные следопыты вернулись в пансионат. Точнее, неугомонным был один - с синими глазами, второй, с бобриком на макушке, совсем даже наоборот - квелым.

Вика лежала на кровати, читая книгу.

- Интересно, зачем я из номера уходила? - шутливо нахмурилась она. - Чтоб вы, как неприкаянные, по улицам слонялись?

- Не знаешь, где Вахтанг? - вопросом на вопрос ответила Юля.

- У себя должен быть, недавно забегал, сахар просил.

- Ты понял? - бросила красавица многозначительный взгляд на Полынцева. - Действуй, пока он тепленький.

- А поваляться?

- Раньше надо было валяться, когда разобрано было, теперь двигай, давай.

Андрей, с обреченным видом, удалился из номера. Кажется, барышня окончательно вошла в образ сыщика: профессиональный жаргон, служебное рвение, руководство подсобными силами (целым лейтенантом командовала) - все, что требуется для нормальной работы. Неужели так велик интерес к преступлениям? Разве молоденькой девушке может нравиться ловля крыс или копание в мусорных баках? Впрочем - дело вкуса. Но обидней другое - криминальный сюжет, ворвавшийся в южную сказку, как вонючий хорек в курятник, задушил любовную историю буквально в зародыше.

Юля улеглась на кровать, закинув руки за голову.

- Устала, ноги гудят.

- Высоко задирала? - съехидничала Вика

- Интересуешься?

- Конечно. Расскажешь?

- Пока нечего.

- Не понимаю я тебя.

- Я сама себя не понимаю. И его тоже. Странный какой-то, закрытый, с дурацкими принципами.

- Тогда ясно.

- Расскажешь?

Вика, отложив книгу, поднялась с кровати, подойдя к столику, включила в розетку чайник, достала две чашечки.

- Все очень просто, мальчик гордый попался. Любви от тебя ждет, а ты, видно, еще не зажглась. Вот он и крутит гривой, не хочет сено щипать, ждет сочной травки.

- Ты откуда знаешь?

- Тип людей знакомый. Пока не скажешь, что жить без него не можешь, не объездишь.

Юля подумала, что подруга мыслит какими-то устаревшими категориями, сохранившимися, разве что в книжках. Современный мир намного проще и эгоистичней. Себя надо любить в первую очередь, а остальное - дело десятое.

- Это уж ты хватила. Я до такого градуса вряд ли когда нагреюсь.

- Будешь долго тянуть - бросит. В другое место пойдет искать. И будь уверена, найдет.

- А я, можно подумать, не найду, - хмыкнула красавица.

- Обязательно найдешь, какашку в фантике.

- Будто этот - чистое золото.

- Не чистое, но и не грязь. Скромный, приличный, людей в море спасает.

Вика, разлила кипяток по чашечкам, бросив в каждую по чайному пакетику, поднесла одну Юле.

- Спасибо, кисулька. Слушай, а к тебе Вахтанг случайно клинья не подбивал?

- Пытался разок.

- И что, не понравился? Вроде бы, видный мужик, веселый, денежный.

- Я с ними не могу, - вздохнула подруга, присаживаясь на кровать.

- С кем, с ними?

- Ну, с этими - она показала орлиный нос.

Полынцев сидел за столом напротив грузина и тоже пил кофе, правда, по-мужски, с коньячком. Ну, как прикажете начинать неприятный разговор с человеком, который совсем недавно вытащил тебя из моря, пригласил в свою компанию, встретил с таким радушием. Неудобно, неблагодарно, не по-человечески как-то. Что там ОРД по этому поводу советует? Зашифрованный опрос? Как же его тут зашифруешь? Разве что, попробовать с фланга обойти?

- В растрепанных чувствах я, Вахтанг, - сокрушенно сказал Андрей, прихлебнув из чашечки. - Не получается у меня с Юлькой ничего. Даже не знаю, как быть - плюнуть, что ли? Или еще помучаться?

- Э, мучаться не надо, дорогой! - вскинул указательный палец грузин. - Если чувствуешь, что хода нет - плюй! Найди себе хорошую девочку, смотри здесь их сколько. Зачем ломиться в закрытые ворота?!

- А если нравится?

- Тогда тем более. Чем сильней нравится, тем дальше плюй, - он махнул рукой за окно. - Пусть летит себе.

- Плевок?

- Почему плевок?! Женщина.

- Интересная у тебя логика. Объясни.

Вахтанг, склонившись к столу, интимно зашептал.

- Все очень просто, надо выбирать только тех женщин, которые в тебе вкус имеют. Тогда без осечки.

- В твоем вкусе, ты хотел сказать?

- Нет. Которые к тебе... у тебя... в общем, которым ты нравишься.

- А понял. Только, как быть, если такие самому не нравятся? На меня, к примеру, все толстушки западают, а я на них смотреть не могу, что называется, в голодный год за тазик пельменей не стал бы...

Грузин распрямился восклицательным знаком.

- Слушай, выбери среди них ту, которая меньше всех не нравится и ухаживай себе на здоровье.

Полынцев покачал головой.

- Странный у тебя подход.

Вахтанг поднял ладонь в успокоительном жесте.

- Верный зато. Никогда еще не подводил, - он снова склонился к столу. - Скажи, дорогой, кто в нашей компании был тебе самый несимпатичный?

- Елисей, я думаю, - ответил Андрей, исключив из списка присутствующих.

- Я о женщинах, ты что?!

- А. Ну, тогда на мой вкус - Яна.

Грузин, удовлетворенно кивнув, подошел к холодильнику, с хрустом распахнул чуть пристывшую дверцу.

- И на мой вкус тоже! Давай выпьем, генацвале за совпадение наших вкусов. Хотя, мне лично, полненькие очень даже нравятся. - Он вытащил початую бутылку коньяка, повядшую зелень, резаный на блюдечке, лимончик.

Полынцев с радостью подставил чашечку. Пить ему совершенно не хотелось, но алкоголь провоцировал человека на откровения, вытягивая из него, порой, самые неожиданные признания. Это было сейчас, как нельзя, кстати. Да и Вахтанга, кажется, понесло.

- Я думал, она тебе, наоборот, больше всех нравилась.

- Э! - вскинул палец грузин. - Всех больше мне, как и тебе, нравилась Юля! Молодой, упругий: попка - персик, грудь - арбуз, слушай. Вах!

Андрей икнул, кажется, учитель перепутал местами сравнения.

- А Яна?

- А потом Вика, - пропустив вопрос, разлил по-второй Вахтанг. - Русский красавица, слушай. Такой женщина, слушай, я даже не могу, слушай. Персик - везде! Давай, за нее, дорогой.

Дали...

Следом налили по третьей.

Ее выпили молча, каждый за свое. Полынцев- за погибших в боях и при исполнении. Светлая им память. А грузин - Бог весть, за что. Об этом не принято спрашивать.

Учитель, войдя во вкус, достал из холодильника закуску посолидней. Копченую колбасу, жесткую, как кусок арматуры. Сморщенные помидоры. Лаваш, который сгодился бы на подошвы к сапогам. Шоколад, твердый, как кафельная плитка. Ломая зубы, поели.

- Так что ты, там, про Яну говорил, Вахтанг?

- Я? - удивился генацвале. - Я, наоборот, про Вику, слушай. Мечта, говорил, а не женщина, я б за такую все отдал, жизнь бы отдал, слушай! Только не нужна ей моя жизнь. Шарахается от нашего брата, как от черта с рогами.