Сергей Донской - Дикий фраер

Никто никого никуда не конвоировал, не погонял электрическими погонялками. Свободные и гордые граждане, обладающие массой конституционных прав, перемещались в любых направлениях, сгибаясь под тяжестью своей клади или вышагивая налегке.

Любой мог самоутвердиться в этом скопище народа тем способом, который был ему понятен и близок.

Любители утренней неги запросто дрыхли на лавках, а кому приспичило подкрепиться, имел возможность слопать пирожок хоть с капустой, хоть с картошкой, хоть даже и с горохом.

К услугам всех этих счастливцев имелось великое множество ларьков, в которых было собрано все, в чем нуждается просвещенное человечество: от шоколадок и чипсов до презервативов и пива всех сортов. Жителей Курганска и его гостей радушно встречали платные туалеты, для них безостановочно вещали что-то громкоговорители, их любили таксисты и боялись тощие вокзальные псы. Одним словом, большая светлая жизнь простиралась перед ними, а Эльку впереди ожидала полная неизвестность.

Черныш направил ее к незакрывающимся двустворчатым дверям. В толчее можно было попытаться незаметно сунуть записку первому встречному, но вряд ли кто-нибудь из этих торопящихся людей обратил бы на нее внимание. Записка у Эльки была всего одна, значит, шансов на спасение ровно столько же, так что следовало действовать наверняка.

Высоченный вестибюль встретил вошедших гулом голосов, среди которых выделялись то нетрезвый мужской гогот, то визгливые бабские причитания, то звонкий детский плач. На этот шум накладывались громогласные объявления диспетчера.

В самом центре зала торчали три милицейских богатыря, выискивающие в толпе достойных кандидатов для своих молодецких забав, главными из которых являлись досмотр багажа и проверка документов. «А не установить ли вашу личность, любезные?» – вопрошали милицейские взгляды у всех проходящих мимо, и каждому хотелось поскорее отвести глаза и убраться от поста подальше. Поэтому вокруг милиционеров постоянно сохранялся пятачок абсолютно свободного пространства.

Поймав взгляд одного из стражей порядка, Элька красноречиво подмигнула ему, сообразив, что после такого неординарного знака он уже не выпустит ее из виду. При этом она шагала прямо на дозор, что очень не понравилось Чернышу.

– Куда прешь? – прошипел он, сжимая ее локоть и незаметно оттесняя в сторону. – Даже не надейся, что мусора тебе помогут. У меня денег откупиться от любого дяди Степы хватит, учти.

– Так вон же телефон-автомат! – ткнула Элька пальцем в противоположный конец зала. Разговаривала она излишне оживленно и громко, а в кулаке свободной руки сжимала записку, заранее извлеченную из кармана.

Теперь уже все три милицейские головы были повернуты в ее сторону. Стас за ее спиной занервничал.

– Заткнись, падла! – потребовал он, учащенно дыша мятой.

– Молчу-молчу, – согласилась Элька поспешно. – Ведите, куда хотите.

За время своей тирады она успела еще дважды подмигнуть наряду, и теперь маленький отряд неспешно направился в сторону странной компании.

– Присматривай за ней, Стас, – скомандовал Черныш вполголоса и, неожиданно оставив Элькину руку в покое, решительно зашагал навстречу милиционерам. На ходу он спрятал в один карман цилиндрик электрошокера, а из другого извлек какое-то удостоверение.

Элька увидела, как он поводил книжицей перед насторожившимися милицейскими носами, оглянулся, указал на нее и что-то загудел хорошо поставленным баритоном. Наверняка заливал байки про задержание опасной преступницы.

– Умылась? – злорадно хохотнул Стас. – У меня тоже корочка сотрудника ФСК имеется. Так что не дергайся, крыса!.. Эй, стой! – встревожился он, когда Элька, оставив в его пальцах клочья вырванного белого меха, неожиданно вырвалась и зашагала вперед, решительно стуча внушительными подошвами своих ботинок.

Если бы она ринулась наутек, Стас без труда настиг бы ее и задержал. Но поведение Эльки сбило его с толку. Она направилась прямиком к Чернышу, сама ухватила его под руку и строго сказала милиционерам:

– В чем дело, мальчики? Это мой муж. У вас к нему какие-то вопросы?

Растерялись и постовые, и Черныш, ожидавший от Эльки какого-нибудь подвоха, но никак не поддержки. После только что рассказанной им легенды эти супружеские претензии прозвучали по меньшей мере странно. Три милицейские головы недоуменно переглянулись, посомневались немного, но все же пришли к единодушному мнению – не вмешиваться в чужие дела, будь они хоть семейной, хоть действительно государственной важности.

– Нет у нас вопросов, – признал полный лейтенант, которого Элька огорошила своими подмигиваниями. Вид у него был такой, словно он только что сильно ударился головой.

– А у нас есть, – весело прощебетала Элька и заглянула в ставшие совершенно оловянными глаза Черныша: – Правда, милый?

– Вопросы? – Лейтенант наморщил лоб. – Какие еще вопросы?

– Только один, – успокоила его Элька. – Сколько на вокзале телефонов-автоматов?

– Она шутит, – вмешался Черныш, к которому наконец вернулся дар речи.

Он ловко развернул Эльку на сто восемьдесят градусов и повел ее прочь. Но она оказалась еще проворнее, успев незаметно сунуть в вялую милицейскую руку свое послание. Теперь оставалось уповать лишь на то, что лейтенант не выйдет из строя от перенапряжения.

– Ты зачем вмешалась, курва? – шипел Черныш, увлекая Эльку подальше от наряда. – Кто тебя просил?

– Я хотела помочь, – оправдывалась она.

Присоединившийся к ним Стас сунул в рот целую пригоршню ментоловых лепешек и, азартно чавкая, предложил:

– Сматываться нужно, шеф. Слишком шустрая эта крыса. Удрать хочет, тут и к гадалке не ходи.

– А мы ей пыл сейчас немножечко охладим, – пообещал Черныш, лавируя с Элькой между снующими в разных направлениях людьми. – Она у нас шелковая станет. Тихая и смирная, как овечка.

Они свернули в закуток за газетным киоском, где не было никого, кроме прикорнувшего на полу мужчины без обуви и носков, но зато с пустой водочной бутылкой в руке. С обложек журналов и газет на пришедших дружно уставились четыре Владимира Путина, три киноактера с незапоминающимися фамилиями, две Аллы Пугачевой (с Филей и без), один цветной (но очень маленький) Борис Абрамович Березовский, черно-белый (хотя и крупный) Зюганов и целый гарем голых девочек.

«Я ХОЧУ ВИДЕТЬ РОССИЮ ВЕЛИКОЙ ДЕРЖАВОЙ» – это высказывание было набрано таким крупным шрифтом, что сразу бросилось Эльке в глаза, но она так и не успела определить, кому именно из пестрой компании оно принадлежит.

Черныш завладел ее правой рукой, отделил мизинец от остальных пальцев и предупредил:

– Сейчас я сделаю тебе больно, но это пройдет. А вот если закричишь, останешься инвалидом на всю жизнь!