Георгий Ланской - Смерть в ритме танго

Милена не успела ответить. Новиков бросил трубку очень довольный собой. Потом он откинулся на спинку кресла и включил любимую кассету. День очень хорошо начинался.

Однако продолжаться этот день столь же удачно не спешил. Вначале Андрей готовил себе обед и упустил на плите кофе. Особого урона плите это принести не могло, так как случай этот был вполне обыденным. Плита находилась в ужасающем состоянии, вся в сальных пятнах и бурых подтеках. Андрей постоянно опаздывал на работу, отчего менее внимательно следил за готовкой пельменей и кофе. Пельмени постоянно разваривались, а кофе, еще секунду назад мирно покоившееся в джезве, яростно булькая сбегало на плиту. Чистить плиту, да и вообще приводить квартиру в божеский вид Андрею было некогда. Вот уже несколько лет он жил один. Последняя сожительница сбежала от него, прихватив кое-какие вещи, обозвав Андрея на прощание «овсяным киселем». Вспоминать об этом Андрею было весьма неприятно. Теперь, когда его дом превращался в помойку, Новиков мечтал об идеальной хозяйке, готовой разделить с ним свой кров. В этой роли он видел не стервозную Чернову, не ослепительную Тихомирову, а вполне доступную, земную толстушку, готовую жарить ему отбивные и по утрам предаваться первородному греху. Беда была только в том, что Андрей уже несколько лет не мог удовлетворить женщину, поддавшуюся основному инстинкту. Тайком от всех, когда посетителей в офисе не было (а случалось это довольно часто), Андрей доставал из-под толстых папок, хранящихся в столе, смятую газетную вырезку, в которой говорилось о чудодейственной клинике. Там, после небольшой операции, к мужчине возвращались силы, способные восхитить целое стадо огалделых амазонок. Но для этого требовались деньги и немалые, а заработать их честно у Новикова ну никак не получалось. Пару раз ему удавалось получить навар с не вполне законных операций, но потом все пошло вкривь и вкось, а последняя сделка, которую он так долго вынашивал, вообще едва не стоила ему остатков здоровья. Ирина Чернова оказалась зубастой щучкой, готовой за себя постоять. Хорошо, что Милена была не такой…

Ровно в одиннадцать часов Андрей уже стоял у памятника. Нервничая, словно первоклассник. Вокруг было довольно людно. Погода стояла прекрасная, хотя по вечерам в воздухе уже чувствовалась осенняя прохлада. Скамейки были заполнены счастливыми парочками. В дальнем конце парка сидела компания молодых людей, преспокойно распивающих водку и бренчавших на гитаре. Неподалеку, под разбитым еще при перестройке фонарем, вдохновенно целовались два гомосексуалиста. Андрей скривился и отвернулся. Милена, которую на работе ценили за невероятную пунктуальность, опаздывала.

На часах было уже половина двенадцатого, когда Андрей вдруг понял, что Милена не придет. Втайне надеясь на лучшее, он вынул из кармана сотовый и набрал номер ее домашнего телефона. Снять трубку Милена не пожелала, а автоответчик замогильным голосом посоветовал Новикову оставить сообщение. У Андрея мелькнула мысль, что Милена, по всей вероятности, уже едет, и он решил дать ей еще несколько минут.

В полночь в парке остались самые стойкие. Два педика давно удалились. Парочки заметно поредели, и только разудалая компания по-прежнему орала песни, почему-то с большим удовольствием повторяя на бис хит Верки Сердючки «Я рождена для любви».

В четверть первого Андрей понял, что Милена не придет. Он устал, замерз и был очень зол. Выйдя из парка, он поймал такси и отправился домой. Отогнав назойливое желание сдать Богдана властям, Андрей решил потребовать у Милены сумму вдвое большую той, что запросил вначале. Так сказать – за моральный ущерб. Он снова позвонил ей домой, но с тем же успехом. Отозваться Милена не смогла по неведомой причине.

Дома Андрей первым делом поставил на жутко закопченную плиту чайник, а потом достал из холодильника коньяк и налил себе добрую порцию прямо в пивную кружку. Осушив ее содержимое, Новиков почувствовал, как в желудок ударила теплая волна, которая вскоре начала распространяться по всему телу. Желание наказать Милену стало еще более острым.

Чайник лихо свистнул и выплюнул столб пара. Андрей потянулся, чтобы выключить газ, и тут в дверь позвонили. Новиков подскочил, опрокинув табуретку. Воображение услужливо подсунуло ему картинку, на которой сорок разбойников усердно отпиливали ему голову. Прокравшись к дверному глазку, Новиков выглянул на лестничную площадку. Глазок у него был высококачественный, позволяющий рассмотреть не только стоящего перед дверью, но и всю лестничную площадку. За дверью стояла Милена в компании здоровенного пса. Ее лицо было сердитым. Новиков приоткрыл дверь.

– Добрый вечер, – вежливо произнесла Милена. Пес склонил голову набок.

– Как вы здесь оказались? – спросил Новиков.

– Вы же сами дали мне свой адрес, – пожала плечами Милена. – Я опоздала в парк, ко мне приходили из милиции, но я успела увидеть, как вы уходите и садитесь в такси, вот только догнать не смогла. Может, все-таки впустите меня или будем разговаривать через дверь?

Пес глухо гавкнул, Андрей невольно вскрикнул.

– Кусается? – поинтересовался он. Милена презрительно скривила губы.

– Без команды? Никогда.

Новиков посторонился, предварительно убедившись, что на лестнице не спрятались пресловутые сорок разбойников. Милена вошла внутрь, неловко села в кресло и болезненно сморщилась. Пес проследовал за хозяйкой, с недоверием покосился на вошедшего Андрея, но даже не гавкнул.

– Может чайку? – засуетился Новиков.

– Спасибо, не стоит, – холодно ответила Милена. – Для чая сейчас не слишком подходящее время. Давайте уж прямо к делу.

Андрей торопливо смахнул с журнального столика на пол кучу газет, огрызок от яблока и пепельницу. Милена искоса наблюдала за его маятой, но не высказывалась. Андрей бухнул на стол папку с подготовленными материалами. Пес глухо рыкнул, но Милена поцокала языком, и тот, недовольно ворча, снова сложил лобастую голову на сложенные лапы.

– Итак, – преувеличенно бодро начал Новиков, – что мы имеем? А мы имеем труп неизвестного мужчины, обнаруженный в квартире Эдуарда Соловьева, мир его праху. Поначалу следствие считало, что это и есть ваш брат Богдан Тихомиров, но мне удалось установить, что…

Андрей смачно швырнул на стол пачку глянцевых фотографий. Милена подалась вперед и взяла их в руки. На всех был изображен Богдан, в его теперешнем обличии, рядом с новой машиной, совершенно новый, чужой, но все-таки узнаваемый.

– Как видите, Богдан жив, – торжествующе произнес Новиков и вынул из кармана сигареты. Милена даже не взглянула на него, а вот пес снова поднял голову и одарил Андрея недобрым взглядом. Новиков закурил и выпустил в воздух красивое облачко, которое всем своим видом говорило, что осуждает Милену за ее нежелание раскошелиться. Девушка поморщилась.