Федор Московцев - M&D

Данила не враг кино. Но только серьёзного, а не «всей этой американской чернухи-порнухи, которая везде»! «Терминатор-3», конечно, не альтернатива телевизору. Смотреть необходимо европейское кино, лучше – французское. То, где неизлечимо больной чернокожий подросток трахает свою маму-политэмигрантку в наркоманском притоне Лиона. Конечно, мерзко и тошно, но это же фильм Лео Шмазона с первой премией на фестивале метросексуального кино в Бильбао. Если не интересоваться новинками культуры, не мудрено докатиться до телевизора и, как все, смотреть «Что? Где? Когда?». Бррр… Обсудить увиденное нужно в каком-нибудь стильном «Крем-брюле». Там нужно попросить, чтобы кофе посыпали корицей, а «Наполеон» и без особых просьб украсят редиской в стиле fusion (это оригинально и модно). А кроме того, здесь можно послушать настоящую музыку, которую сводит ди-джей Нео. Он стоит, придерживая правой рукой наушник, и с видом Бетховена (да нет, Бетховен наверняка был проще) меняет диски с музыкой, к которой не имеет никакого отношения.

На майские надо ехать на Кипр, а в декабре на секретный остров для своих в Таиланде. Там снимался фильм «Пляж». Но и в номере своей четырёхзвёздной гостиницы ни в коем случае нельзя включать телевизор, потому что это дерьмо везде одинаковое. Как же хорошо без него две недели! По возвращении об этом следует рассказать в первую очередь.

Данила не ходит на выборы, потому что нет смысла и противно. Всё давно решили и поделили без нас. Кроме того, зачем поддерживать людей, которые пытаются проехаться за чужой счёт.

Ещё он не смотрит новости, потому что его это не касается, и все политики – воры. Когда показывали новости из Чечни и про взрывы, Данила был слегка шокирован, но ненадолго. Потому что в семь вечера был день рождения у Дэна и все напились, а Дэна просто выносили.

Данила – тот, кого показывают в рекламе мобильной связи. Он не одевается быстро и модненько в Сокольниках, а знает толк в Mango, Zara, и даже 4you. Его журнал – «Афиша», а чай он пьёт непременно с бергамотом. Он любит чатиться и пересылать друзьям на «мыло» анекдоты. Его юмор – Масяня, а киношный перевод – гоблинский. Его группа – «Ленинград». У него есть скидочная карточка в «Рамстор». Он признается в чувствах по SMS, а его телефон звонит мелодией из «Бригады».

Данила полной грудью вдыхает воздух свободной России, и, конечно же, практически не смотрит телевизор. Ведь телевизор отнимает время, он оболванивает, и, в конечном счете, делает похожим на других.

– Тебе нужно улучшить английский, – твердила Тимашевская всю осень.

А в январе Андрея перевели в хирургический отдел. Теперь в его обязанности входило продвижение медицинского оборудования, инструментов, и расходных материалов в Южном регионе – во всех областях южнее Казани.

Обучение в России не проводилось, и в марте его направили на трэйнинг в Будапешт. Россиян было двое – кроме Андрея, полетел Данила Лошаков, москвич, проработавший в «Эльсиноре» уже четыре года в должности сервис-инженера, и теперь ему предложили параллельно с обслуживанием оборудования заняться продажами. Это был импозантный молодой человек среднего роста, темноволосый, плотный, с приятной улыбкой, и выразительными карими глазами. Совокупность его привлекательных черт Олег Краснов суммировал в выражении «мальчик-вишенка», и, когда Андрей впервые увидел Данилу, то понял, что точнее вряд ли скажешь.

Он был из тех, кто с первых минут знакомства стремительно сокращает дистанцию общения, и делает это очень естественно и непринуждённо.

– Признавайся, коллега, много ли пакостей наговорил про меня Краснов?

Андрей был поставлен в тупик этим вопросом – Олег Краснов, с недавних пор бывший шеф, действительно не очень лестно отзывался о Даниле. Любимчик Паоло, честолюбивый карьерист, с ним надо быть поосторожнее.

– Не понимаю, о чём вообще речь, – пожал плечами Андрей.

Лицо Данилы, озарённое сиянием добродушной улыбки, за долю секунды стало жёстким и неприветливым. Пристально всматриваясь в глаза Андрею, он сказал:

– Ты меня берегись – я коварный, жадный, я карьерист. Дружу только по выгоде, стучу начальству обо всём, что удается разузнать – в том числе и на друзей. Я состою из одних недостатков. Люблю… нет – обожаю деньги, ради них готов на всё.

Так он разглагольствовал, упиваясь своей преступностью. В отличие от Олега Краснова, Андрей не питал неприязненного чувства к «мальчику-вишенке», столь невинному, но мнившему себя порочным и развратным. И, выслушав до конца его устрашающий монолог, небрежно обронил:

– И это всё, на что ты способен.

– Ты, чёрт возьми, не такой простой, каким себя строишь. Тоже мне, провинциал! А, коллега?! Чувствую, мы с тобой подружимся, ты как считаешь?

Их поселили в «Corvinus Kempinski», пятизвёздном отеле в центре Будапешта.

Поведение москвича Данилы вряд ли было отличным от того, как если бы он прибыл в какую-нибудь Жмеринку. «Как здесь всё дёшево! Потрясающая дешевизна! Полюбуйся, коллега: тут всё задаром!»

Вечером, когда вышли прогуляться по улице Ваци – это местный Арбат с множеством увеселительных заведений и магазинов – настроение Данилы было на пике завоевательного шопоголизма. Он уже посетил салон красоты в отеле, кое-что приобрёл в бутике Hugo Boss, опять же в отеле, на первом этаже, – всё это за смешные деньги, и теперь строил планы дальнейшего освоения Будапешта Торгового.

– Красивые, тут, кстати, девки, – заметил он, улыбнувшись проходящей мимо девушке. – И думаю, не такие избалованные, как москвички. Как считаешь, коллега, дорогой получится проект, если мы кого-нибудь снимем?

– Один мой знакомый рассказывал, что самая дешёвая проститутка, которая когда-либо попадалась ему – это было где-то в глухой провинции – накапала ему клофелин в шампанское и стащила у него двадцатник зелени, – задумчиво проговорил Андрей.

Всё во внешнем облике Данилы указывало на то, что настроение у него отличное, и вряд ли что-то может его испортить.

– Тут тебе не какая-нибудь «глухая провинция».

Он снова засмотрелся на проходящих мимо девушек.

– Я обожаю красивых баб! Обожаю порок, разврат, продажных женщин! Кстати, ты ведь женат. Как ты относишься к изменам?

Андрей уклончиво ответил, что выскажет отношение к изменам, если собеседник объяснит, что такое «измена». Не вслушиваясь в то, что ему говорится, Данила продолжал глазеть по сторонам, отмечая магазины, которые посетит завтра, отпуская замечания в адрес венгерок.

Внезапно он остановился:

– А вот и те, кто нам нужен.

На углу стояли две девушки – довольно симпатичные, одна блондинка, другая – рыжеволосая, обе в обтягивающих джинсах и кожаных куртках. Вид у них был, что называется, съемный.