Федор Московцев - M&D

Штейн был вынужден развернуть стул, чтобы ответить.

– Я понимаю. Но ты меня тоже должен понять. Ты видишь мои сделки, я приносил в компанию все свои наработки. А тут я узнаю, что ты ведешь деятельность…

Напружинившись, повысив голос, он выдал несколько гневных фраз; при этом пафос действия и напор обличительной мощи принял почти брутальный оттенок.

Андрей устало свалился на диван, стоящий у входа:

– А что деятельность… Ты спроси меня: Андрей, как ты себя чувствуешь, знаешь ли ты о существовании суббот и воскресений! А я тебе отвечу: я охуенно устал, Вениамин, из месяца я десять дней бываю дома, при всем при том, что дома ждёт меня грудной ребёнок.

Оторвавшись от созерцания пейзажа за окном, Алёна спросила:

– Может, вы разберётесь без нас, на самом деле?!

Штейн вынул из пакета объёмную пачку документов:

– Давай пройдёмся по всем сделкам с начала года. У меня с собой все присланные отчеты, и я должен видеть все подтверждающие документы – выписки, счета фактуры, документы от поставщиков. Иначе… я не могу, мне нужно документальное подтверждение на каждую цифру.

Он вынул бумаги из прозрачного файла, лежащего поверх остальных:

– Двадцатого января мы отгрузили семь коробок мерсилена 6–0 и три упаковки хирургической стали FEP-15…

Алёна подошла к столу и села напротив Штейна на то место, где до этого сидел Андрей:

– Тут действительно проблемы именно с бухгалтерией и учётом.

Бросив быстрый взгляд на просмотренные ею бумаги, добавила:

– Тут не будет всех подтверждающих документов, особенно если они переезжали два раза. Разумнее… как бы… не возиться со всем этим, а принять на баланс новой фирмы складские остатки и перечислить деньги с расчетного счета. И начать, на самом деле, заключать договора с клиентами от новой фирмы.

Надежда продолжала понимающе кивать, блуждающий взгляд её скользил от одного участника беседы к другому.

Алёна посмотрела поверх очков на Андрея, а он посмотрел на её крестик. В этот момент он почувствовал в ней союзницу. Да, с какой стороны ни посмотри, ну никак эта гламурная сексапилка не гармонирует с образом Штейна, в котором очевидны и печаль, и мудрость, и боль решений.

– Были сделки, о которых я не знал, но должен был…

В то мгновенье, когда Штейн проговаривал причины, по которым он «должен был всё знать», дверь в кабинет открылась так порывисто, что он от удивления замолк. Вошла Таня, и, шумно хлопнув дверью, обронив на ходу «Здрасьте подкрасьте», прошла к секретарскому месту, и, плюхнувшись в кресло, бросила сумку на стол.

– Замонали эти диаграммы. Как кровь влияет на мочу, кто мне скажет.

Перед глазами Андрея всё ещё мелькали разрезы на её джинсах – на правом бедре и на левой коленке. Посмотрев на её сияющее лицо, он ощутил, как же душно от напряженного словесного поединка, и, ослабив галстук и расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, ответил:

– Если кровь спокойна, то моча не бьёт в голову.

– Эт па-анятно, – усмехнулась Таня, не обращая внимание на посетителей. – Как дела что ли, чего такой смурной?!

Алёна взяла папку «Банк», и, просмотрев несколько страниц, картинно вскинула руки:

– OMGadable! На эту сделку – с мерсиленом 6–0 и хирургической сталью – выписок нет на самом деле. Что там дальше?

Андрей почувствовал, что союзник переметнулся на сторону противника. Штейн поднял свой суровый взгляд:

– Мы должны сейчас всё выяснить. С 14-го февраля 1999 года по сегодняшний сентябрь 2000 года у меня не прояснилась ситуация по сделкам, а именно…

Он стал раскладывать бумаги, перечисляя даты, коды, названия больниц. Таня всё ещё ждала ответа на свой вопрос, и Андрей ей сказал:

– Вообще я вахуе сегодня. День такой длинный, тягостный, и от начала до конца полная х**ня творится.

– Такая же заморочка, – ответила она. – В лаборатории я чот там попутала, не туда пописала.

Надежда, всё так же покачивая головой, встала, и направилась к журнальному столику, чтобы включить чайник. Включив, уселась на диван рядом с Андреем.

– Тут полная неразбериха! – раздался возмущённый голос «интеллектуалки». – Это просто incredible! Без бухгалтерской базы проверка… как бы невозможна в принципе. Где ваш 1С?

Раскрыв чайную упаковку, пересчитав пакетики, Надежда подтвердила:

– Без один эс невозможно. На линолеумном заводе, где я работала, в один эс вгоняли весь линолеум – до каждого сантиметрика, вот это был учёт.

Тут зазвонил телефон. Таня подняла трубку:

– Алло, Совинком, здравствуйте… Да, сейчас вам подскажу…

Открыв на компьютере программу 1С, она нашла нужный документ, и ответила:

– Наталья Владимировна… записывайте: счёт фактура С-0005647 от 12.07.2000, по платежному поручению № 364 от 06.07.2000. Ой, спасибо, вам то же. До свидания.

И положила трубку.

Для интеллектуалки ситуация прояснилась окончательно. Развязная школьница в рваных джинсах имеет доступ к программе, а их здесь держат за придурков.

Андрей счёл момент подходящим, чтобы вмешаться. Поднявшись, направился к своему столу:

– Ты говоришь: «надо прояснить», «у меня нет сведений по сделкам», что ты там ещё сказал… Давай проясним. Я, допустим, забыл что-то добавить в отчёт, мог ведь. Но я также забыл внести некоторые расходы. Мебель, на которой ты сидишь, откуда она, по-твоему? Дед Мороз принёс? Благотворительная помощь в РКБ на открытие роддома кто перечислил? В приказном порядке попросили, иначе работать не будут. Я говорил тебе об этом, ты заиграл всё дело, пришлось самому раскошелиться. А встречные проверки кардиоцентра, расходы на «помойки», швейцарский хирургический костюм Быстрову, подарки другим клиентам, поздравления с праздниками, другие издержки, которых слишком до х** и которые тебе до п**ды. А сотрудники, «сурки» и прочие козлы, организовавшие свои фирмы, начали топтать наши грядки – ты в курсе проблемы – с ними решались вопросы – тоже не бесплатно. А… Ладно, чего уж там! Давай, ищи то, что я, по-твоему, укрыл, а я напомню тебе о расходах, незаслуженно тобою забытых. Затем подведём баланс.

Он сел в своё директорское кресло, Штейн с Алёной сидели перед ним, как рядовые сотрудники. Откинувшись, Андрей оценил реакцию интеллектуалки по дрожанию крестика на её груди – она порывисто дышала, не зная, как реагировать на нецензурщину, настолько это было incredible, но вместе с тем, на самом деле, очень брутально.

– Теперь такой вопрос начинается, – продолжил Андрей, оценив волнение Алёниной груди, – эта очкастая, я… как бы… не знаю, кто она такая, и что делает в нашем офисе. Я не принимал её на работу… на самом деле…, её нет в штатном расписании Совинкома – не веришь, взгляни хотя б одним глазком.

Они пристально смотрели друг на друга, и продолжали смотреть некоторое время после того, как Алёна, схватив сумочку, с криками «OMGadable!» выбежала из кабинета.