Федор Московцев - M&D

Она чуть не закричала от радости – это был Andrew! Он стал расспрашивать, как дела, как настроение, и она слукавила, ответив, что всё отлично, и зачем-то соврала, что на днях ходила на концерт, где ей было очень весело. Позабыв, про депрессии, держалась бодро, и даже ввернула фразу о том, «…жизнь стала настолько стремительной, что она даже и не успевает подумать обо всём, что видит и слышит». Кажется, он немного приуныл, зачем-то спросил название банка, в котором разменивали деньги. Сказал, что арендовал офис, но ещё не знает, чем будет фирма заниматься, и что первый звонок, который сделал из офиса – это звонок ей. Она хотела сказать, что безумно скучает, но сдержалась, и для беседы выбрала тон немного отстранённый, хоть и дружеский. Обменявшись адресами электронной почты, попрощались.

«Он не звонил, потому что было неоткуда – не будет же звонить из дому, а мобильного у него нет», – решила она. Найдя такое оправдание его молчанию, успокоилась. Теперь они будут переписываться и созваниваться, и, может быть…

Она получала от него примерно одно сообщение в неделю, иногда он писал чаще. В основном Andrew описывал свои дела, высмеивал бестолковых подчиненных, о себе как о руководителе отзывался с иронией, – мол, ввязался в бизнес по какому-то наитию, не представляя до конца, как это будет выглядеть. Имоджин ждала от него слов любви, или хотя бы каких-то теплых фраз – «помнишь, как нам было хорошо, когда…», или «я бы сейчас что-нибудь сделал с тобой…», ну, или что-то в этом духе. Но приходилось довольствоваться бизнес-сводками о каком-то там тендере на шовный материал. Наверное, он всецело поглощен этой своей фирмой, ответственность всё-таки.

Имоджин вела с ним бесконечные мысленные диалоги, в них она выкладывалась полностью, и слышала от него то, что хотела слышать. Как, всё-таки, они мало сказали друг другу! Английский вообще не годится для любовного общения. В нём только два сорта слов, касающихся секса – медицинский и ругательный. А вот арабы имеют огромное количество слов, совершенно непереводимых и относящихся к физическим отношениям между мужчиной и женщиной.

Придающая большое значение общению, правильной речи и словам, с Андреем она впервые ощутила, насколько может быть комфортно простое молчание. Особенно утром, это такое бессловесное душевное тепло. Могут ли что-нибудь значить красивые слова по сравнению с приглушенной нежностью предрассветных поцелуев и объятий?!

Может, в этом дело? С ним приятно просыпаться по утрам, а ведь это очень важно – не многие выдерживают экзамен на доброе утро.

Она вспоминала, скучала, переживала, и только легкий флирт вывел её из этого малахольного состояния. В один из летних дней Имоджин познакомилась с интересным мужчиной по имени Ференц Уэйнрайт, это произошло у входа в купальню Геллерт. Это был плотный коренастый мужчина с повышенной волосатостью на теле – такой классический маскулинный типаж. Возраст – 35, судя по одежде и по машине – довольно обеспеченный. Имоджин сказала, как это интересно получилось с их именами – у него венгерское имя и импортная фамилия, а у неё – наоборот. Он ответил, что его мать – экспат, отец – англичанин, и сам он родился в Англии, а в Венгрию приехал, когда начались реформы. Она рассказала, что у неё почти такая же история, а он предложил привести к одному знаменателю их имена. «Наверное, я выпала из времени, – засмеялась она, – это так сейчас принято шутить – предлагать девушке выйти замуж на пятой минуте знакомства?!»

Они вместе пообедали, а когда, расставаясь, обменялись телефонами, Ференц сказал, что у него всё серьезно, и снова предложил взять его фамилию. «Надо хотя бы повстречаться немного для приличия, – отшутилась она, – ты должен меня долго упрашивать, а я – ломаться и капризничать».

Так они начали играть в эту игру, и очень быстро Имоджин стало ясно, до какой жуткой степени у Ференца это всерьёз. С каким обожанием он смотрел на неё, прямо поедал глазами! Чтобы завладеть ею, он пустил в ход самые тонкие уловки, но она легко от него ускользнула. Конечно, она злилась на Андрея за то, что не приезжает к ней, и не зовет к себе, за его письма, в которых нет ни слова о любви. Она стала злиться и на себя, наивную дуру, всерьёз решившую, что молодой женатый мужчина ради секса поедет за границу. Если ему неинтересно с женой, он может поискать приключения в своем городе, зачем куда-то ехать? Хранить верность виртуальному партнеру – это ли не глупость?!

Но она впервые в жизни решила поступить по правильному, – если вообще что-то в этой жизни можно считать правильным. Начинать новые отношения, не закончив нынешние – это ей казалось неправильным. А отношения с Andrew она считала незаконченными. И в следующем сообщении написала: «Ты посчитал, сколько дней, ночей, часов, ты не притрагивался ко мне, sweetheart?! Я не требую, чтобы ты заботился обо мне, мне нужно обыкновенное человеческое тепло». В ответном письме он пригласил её в Москву, где у него должен был проходить очередной sales-meeting. Ей показалось обидным, что он решил совместить то, что лучше было бы разнести по времени, но другого выбора не было, и она скрепя сердце отправилась за билетами.

Выбирая вещи для поездки, примеряя одно, другое, третье, она поймала себя на мысли, что ей перестало нравиться собственное отражение в зеркале. Боже, она перестала заботиться не только о ясных мыслях, но и о цвете лица и красивой фигуре! Ни в коем случае sweetheart не должен в ней найти горестную перемену. Что может быть смешнее бледно-желтого лица, дрожащих рук и подгибающихся колен?! Разве с таким омерзительным видом можно рассчитывать на любовь? Какой глупец мог сказать, будто женщина, как вино, с годами становится изысканнее, лучше, красивее? Чушь! Рекламный трюк увядающих манекенщиц, старых вешалок! Конечно, Имоджин не такая старая, ей нет еще и тридцати, зато – уже далеко не шестнадцать. И пора прибегнуть к некоторым специальным средствам.

И она решительно отправилась в spa-салон – улучшить кожу, укрепить волосы, пройти курс массажа и оздоровительных водных процедур. Пусть Andrew увидит сверкающую улыбку на её свеженьком личике, оценит гладкую бархатистую кожу, плоский животик… и так далее… крепкие тылы… Своим появлением Имоджин напомнит ему, что не все на свете розы увяли, и что самый обольстительный цветок – это она!

В Москву решено было ехать на машине – предстояло много разъездов. Узнав о поездке, на хвост упал Вадим Второв, и Андрей с удовольствием взял его, тяжело ведь одному отмахать тысячу километров. Второв держался молодцом несмотря на свои «офигительные трудности». Можно было подумать, что парень едет в Москву разгонять тоску. А на парня шили уголовное дело по факту мошенничества – двое акционеров вывели с «ВХК» крупную сумму денег и помахали ручкой, не забыв поделиться с кем-то из высокопоставленных руководителей областного УВД. Образовалась недостача, были ущемлены интересы многих людей – поставщиков и других акционеров; и крайними в этой ситуации оказались учредители «Технокомплекса», одной из дилерских компаний. В том числе Второв. Ему поставили жесткие условия: оплата энной суммы или… У «Технокомплекса» не всё было чисто – и по налогам, и во взаимоотношениях с заводом и другими контрагентами, собственно, как у всех. Но если все сумели обезопасить себя и отвести угрозу, то у Второва и его компаньонов связей оказалось недостаточно. И ему пришлось выкручиваться. В Москву он ехал обналичивать деньги – таково было их происхождение, что в Волгограде это было делать небезопасно.