Георгий Ланской - Козырная пешка

– Алиса Геннадьевна, – робко произнес он, – вы уже попрощались? Пойдемте со мной.

Медсестра что-то шепнула ему и сунула в руку ампулу. Доктор вздохнул и привычным жестом разломил ее. По палате брызнул резкий запах нашатыря.

– Вам плохо? – участливо спросил доктор. Алиса не ответила и потянулась к руке мужа, безвольно лежащей на одеяле. Рука была холодной, словно змея. Алиса испуганно отдернула ладонь, и рука Владимира резко свесилась с кровати. Только тогда тяжелые цепи, сковывающие сознание Алисы лопнули с металлическим звоном.

Алиса закричала. Ее отчаянный визг в одно мгновение перекрыл все больничные звуки. Медсестра и доктор ринулись к ней, стараясь оттащить ее от тела, а Алиса вырывалась, брыкаясь ногами, попадая то по медсестре, то по врачу, сшибая стулья. Что-то со звоном полетело на пол и разбилось. Сбитая со своего места ваза с цветами полетела в сторону и с оглушительным звоном разбилась о стенку. Цветы шмякнулись о пол с влажным чавкающим звуком, под легкий вихрь вырванных лепестков. В палату заглянула чья-то рожа, с тупым выражением на совершенно бандитском лице. Рожа без особых эмоций глядела на истерику Алисы, а потом поднесла к уху телефон и что-то буркнула в него.

Врач и медсестра, вместе с прибежавшей к ним на помощь санитаркой привычно скрутили извивающуюся Алису, ловко поставили ей укол, после которого Алиса обмякла и сползла вниз.

«Я упала в кроличью нору, – подумала Алиса. – Я падаю, падаю… И может быть даже попаду на бал Червовой королевы и буду танцевать с Белым Кроликом, а может быть, даже сыграю с ее величеством в крокет!»

Алиса очнулась на той же самой кушетке, на которой накануне провела ночь. Она вспомнила все мгновенно, хотя голова кружилась, словно она проплясала канкан вместе с Башмачником и Мартовским Зайцем всю ночь. Она резко поднялась и посмотрела на соседнюю кровать. Она была пуста. Тела ее мужа не было.

Алиса встала. Ее туфли так и остались стоять рядом с кушеткой. Обувшись, она вышла в коридор. Мерзкий старикашка, скандаливший по утрам в очереди в туалет, посмотрел на нее со странным сочувствием. Алиса отвернулась. Наверняка уже все знали, что тут произошло. В коридоре под пальмочкой сидели Женька и Агата. Женька всхлипывала, Агата молча вязала носок, сидя с прямой спиной, словно ей не было никакого дела до смерти бывшего зятя. Только скрюченные пальцы не слушались ее, поэтому носок выглядела скорее как спутанная шаль сильно поеденная молью. На второй лавочке сидела мутная личность с бандитским лицом, облаченная в спортивный костюм. Личность буравила Алису настороженным взглядом маленьких глазок.

Женька соскочила с места. Вслед за ней встала и Агата. Бандитская личность тоже дернулась, но решила повременить со своими действиями, вынув из кармана телефон, явно на всякий случай. Алиса немигающим взглядом уставилась на странную выпуклость в его кармане и готова была поклясться, что там пистолет.

– Господи, Алиска, ты как? – встревожено произнесла Женька, но Агата решительно прервала ее.

– Плакать и переживать будем дома. Сейчас иди и умойся, а то выглядишь, как чучело.

– Агата Карловна, вы соображаете что говорите, – возмутилась Женька. – Сейчас ей не до того, чтобы о красоте думать!

– Ей, может, и не до того, – парировала Агата, – а мне не все равно, в каком виде она выйдет из больницы. Тут журналисты крутились с утра. Ты хочешь, чтобы завтра во всех газетах она предстала вот с таким лицом?

– Агата Карловна, где же вы журналистов углядели, – фыркнула Женька. – Я не увидела, а она углядела. Вот ведь Чингачгук Соколиный глаз!

– Дура ты, прости господи, – фыркнула Агата совершенно беззлобно. – Учишь тебя, учишь, а толку нет. Чингачгук был Большой змей. Это же классика, знать надо!

– Кто ж тогда был Соколиный глаз? – удивилась Женька, но Агата ткнула ее кулаком в спину.

– Иди, отведи ее в туалет, пусть умоется, как следует. А потом, когда приедем домой, я тебе дам почитать всего Купера, что есть в моей библиотеке.

Бормоча что-то неразборчивое, Женька увела Алису в туалет. Бандитская личность, наткнувшись на недобрый взгляд Агаты, тоже пошла следом за девушками, то ли желая выяснить, кто же такой Соколиный глаз, то ли просто в туалет.

В день похорон все стояло вверх ногами. В доме толклись родственники и знакомые Мержинских. Даже из театра прислали венок. Алиса, напившаяся успокоительных, стойко продержалась всю церемонию, и только после того, как из дома отбыли гости, прилегла на диванчик.

На кухне Женька и домработница Гуля мыли посуду. Агата поначалу тоже помогала им, но внезапно побелела, схватилась за сердце, и ушла наверх. В большой комнате, где был накрыт стол, убирала младшая сестра Владимира Варвара, то и дело всхлипывавшая и утиравшая слезы. Старшая сестра Мержинского – Любовь, давно храпела наверху, напившись водки. Алиса устало подумала, что Любе и ее дочери Ладе на этот раз хватило выдержки не устроить свару хотя бы на похоронах, хотя им явно хотелось. Миша, сын Любы, молча курил на балконе. Алиса осторожно повернулась на бок и свернулась в клубок. Ни о чем не хотелось думать. Мысли сороками скакали перед глазами.

Алиса полежала на диване с полчаса, а потом поднялась. Отлеживаться дальше было неприлично. Женька там, наверное, уже вымоталась так, что впору язык на плечо положить. Алиса со стоном поднялась и пошла на кухню.

– Ты чего соскочила? – спросила Женька, не поворачиваясь. – Лежала бы. Тебе и так досталось сегодня.

– Да не могу я лежать, – отмахнулась Алиса. – Гулечка, пожалуйста, помогите Варваре Леонидовне убрать в той комнате. А тут уж мы с Женей сами…

– Ой, ну что вы, Алиса Геннадьевна, – всполошилась Гуля. – Да я и сама везде уберу, вы уж отдыхайте…

– Идите, Гуля, – ласково произнесла Алиса, – нам за работой легче будет. А если Варваре Леонидовне помощь не нужна, вы приберите во дворе, где столы стояли для шоферов. Пожалуйста.

Гуля кивнула и ушла. Женька налила на губку моющее средство, швырнула Алисе полотенце и кивнула на окно.

– Твой-то весь день под окном стоит…. Давай, я буду мыть, ты вытирать. Чего вы посудомойку-то не купили?

– Кто стоит под окном? – не поняла Алиса.

– Ну… этот… как ты там его называла? Михрютка?

– Нафаня, – автоматически поправила Алиса и подошла к окну. Действительно, за кирпичной оградой у дерева маячила бесформенная фигура отдаленно напоминавшая мужскую. – Давно стоит?

– С утра, кажется. Я его увидела еще когда ехала сюда. Он меня увидел, дернулся, чуть под машину не бросился, но потом передумал и спрятался.

– Чего ему надо? – недовольно произнесла Алиса.

– Ну… Может, скорбит вместе с тобой. А может, рад по уши, что теперь его шансы получить такую красоту как ты увеличиваются.