Владимир Колычев - Когда любовь соперница у смерти

– Иван, вы же видите, он совсем как ребенок, – умоляще воззвал ко мне Давид Юльевич. – Вы же сами сказали, что убивал он не по своей воле. Им все время манипулируют. То Костя какой-то, то Сергей.

– И что из того?

– Костя уже наказан. Сергей тоже…

– А вы?.. Вы же слышали, папа плохой! – в ехидной насмешке скривил я губы.

– Он сам не ведает, что творит.

– Ведает, не ведает, а три трупа как с куста… Пардон, уже четыре…

– Ну что поделать, если он такой уродился. Это все радиация. Проклятая радиация… Что, если у вас родится такой сын?

– Я бы задушил его собственными руками, если бы узнал, что он вытворяет.

Одна мысль о том, что мой сын может родиться таким чудовищем, разозлила меня, и я едва не задушил непрошеного прорицателя.

– Вот так бы я с ним поступил! – ослабив хватку, сказал я. – А вы ему во всем потакали.

– Неправда, я отправил за ним Сергея, – судорожно хватая ртом воздух, прохрипел Прилепов.

– Да, но это не помешало ему похитить Арину, а потом убить и Костю.

– Арина?! – полоумно встрепенулся Гарик.

И обернувшись ко мне, с жалобно-умильным выражением лица спросил:

– Где Арина?

– Зачем она тебе?

– Люблю Арину. Очень люблю.

– А убил ее зачем?

– Не Арину я убил. Это Ирина была!

– Да, но убивал-то ты Арину.

– Убивал… Я люблю убивать, – злопакостно улыбнулся Гарик.

– Что, и папку хочешь убить?

– И тебя хочу… И папку… Нравится мне…

– Ну что скажете, Давид Юльевич?

– Вы же видите, мой сын нездоров. Поэтому он будет жить под замком. У меня дома, но под замком.

– Под замком?! – глазами недоумка посмотрел на него сын.

И от мыслительного напряжения обеими руками взлохматил волосы на своей голове.

– Да, я закрою тебя в твоей комнате и не буду открывать тебе дверь.

– Почему?

– Потому что ты можешь наделать глупостей, сынок.

– А глупости – это хорошо!

– Вот поэтому и должен держать тебя под замком.

– А мне будет скучно.

– Телевизор, компьютер – все будет в твоем распоряжении.

Меня удивила способность Прилепова говорить о несбыточном, как о чем-то уже свершившемся. Как будто мы ехали к нему домой, где он собирался проявить отцовскую волю.

– Этого мало! – капризно мотнул головой Гарик. – Хочу играть!

Ситуация вроде бы и не располагала к черному юмору, но я вдруг вспомнил анекдот про семейку людоедов. Сын просит у матери шоколадку, а та злится, потому что не может найти ее посреди ночи… Хотел бы я знать, какая игрушка нужна этому чудовищу. А он как будто угадал ход моих мыслей.

– Арину хочу!

– Ну, это уже слишком! – картинно возмутился Давид Юльевич.

Должен же он был показать мне, что не собирается поощрять безумные желания сына. Как будто я уже согласился отправить Гарика под домашний арест. Как же!

– Будет тебе Арина, – скривив губы, сказал я. – Мы к ней в Черногайск едем.

– Правда? – обрадовался Гарик.

От возбуждения у него намокли губы, а затем с них потянулась вниз склизкая нить. Омерзительное зрелище.

– Да, она к тебе придет.

На тюремное свидание, мысленно добавил я. Должна же Арина посмотреть, что Гарик больше не представляет для нее угрозы…

– Я хочу, чтобы она пришла!.. Она красивая! Вот такая красивая! – мечтательно закатил глаза Гарик и обнял пустоту над головой, показывая, насколько она хороша. – Она не хочет меня полюбить. Но она меня полюбит, потому что Гарик ее полюбил.

Он настолько был похож на безобидного идиота, что я невольно расслабился. Но, как оказалось, именно этого Гарик и добивался. Он вдруг резко выбросил руку в мою сторону и со всей силы ударил по стволу автомата, отбив его к двери. Я нажал на спусковой крючок, но пули пробили только обшивку кузова. Гарик остался невредим и, обезьяной соскочив со своего кресла, навалился на меня своей тяжестью.

– Я убью ее! – в неистовстве орал он. – Я убью тебя! Я убью всех!

Он был хитрым и удачливым, как шакал. Но, увы, слова Арины я вспомнил слишком поздно. Я пытался оказать сопротивление, но тщетно. Гарик оказался еще и сильным, как медведь. К тому же к нему присоединился еще и Тема, вовремя для себя учуявший изменение ветра.

Гарик легко оторвал меня от пола, как будто я весил не тяжелее мешка с пухом. Одной рукой он держал меня за горло, затылком прижимая к стене, а другой – размахивал топором. Вот-вот лезвие должно было окраситься моей кровью.

– Костя любил Ирину и умер вместе с ней! – рычал Гарик, чуть ли не вдыхая в меня ртом отвратный запах гниющих кишок.

Смрадные слюни водопадом стекали с его хлюпающих губ, мерзкой слизью расползались по рубашке. В животе у него урчало, во рту булькало, в носу хлюпало.

– А ты любишь Арину! Ты будешь с ней!

Мне стало страшно. Но именно страх и встряхнул меня. Я ударил Гарика коленкой в живот. Раз, другой, третий… Гарик отлетел к стене, выронив из рук топор. Не давая ему встать на ноги, я снова ударил его. И бил до тех пор, пока он не потерял сознание. Тогда я потянулся за топором, взял его в руку. Око за око. Но, повернувшись к Гарику, на его месте я увидел Давида Юльевича. Только не я смотрел на него сверху вниз, а наоборот. Он стоял, а я почему-то лежал. И руки у меня были почему-то связаны за спиной. А на потолке над головой Прилепова угадывались знакомые чертежи.

Все-таки влетела палка в мое колесо. Все-таки сорвался план моего побега. Гарик смог переиграть меня, обезоружить и на пару с Темой избить до полусмерти. Я помнил, как меня едва живого везли обратно, как бросили в подвал в знакомую камеру. А ведь Гарик действительно мог меня убить. Но, к счастью, он явился ко мне лишь в кошмарном сне. И я, кстати, смог одолеть его. Может, сон в руку? Может, он предвещает мое спасение? Что вряд ли… А может, Гарик снова собирается в дальний поход? Найдет в Черногайске Арину, зарубит ее, а потом вернется за мной. Или с меня и начнет…

– Я выполнил свое обещание, – свысока и недобро глядя на меня, сказал Давид Юльевич. – Гарик больше не опасен для общества.

– Неужели?

– Он был опасен прежде всего для меня, – не обращая внимания на мою колкую реплику, продолжал Прилепов. – Поэтому он больше никому не причинит зла. Даже если очень-очень этого захочет… Поверь, мне было очень больно принять это решение. Но это свершилось… – Давид Юльевич плотно сжал губы, чтобы не заплакать, но слезы все равно выступили на его глазах. – Считай, что ты выполнил свою миссию, капитан.

– И что дальше?

– Ничего. Абсолютно ничего… Хотя кто его знает, может, что-то и будет. Я не верю в загробную жизнь… Ну а вдруг?

– Значит, меня ждет загробная жизнь, – сделал я неутешительный для себя вывод.

– Да, – спокойно подтвердил Прилепов. – И сейчас ты находишься у загробных ворот. Отсюда и начнется твое путешествие в вечность. У тебя есть два варианта на выбор: или тебя застрелят прямо здесь, или ты умрешь от жажды и голода.