Сергей Волошин - Бойцовые псы

Седов пожал плечами. Весь разговор вызывал у него ощущение чего-то неправдоподобного, нереального, происходящего во сне. Откуда у него такое самомнение, такая уверенность в себе? Ведь сам ходит по острию ножа!

— Скажите, Павел Романович… Только честно. Зачем вам тогда понадобилось убивать врача «скорой помощи»? Он-то вам что плохого сделал?

— В воспитательных целях, — буркнул Каморин. — Для натаски моих мокрушников, моих «псов»… А ты что, до сих пор под впечатлением?

— Под впечатлением, как мне кажется, осталась ваша команда, ваши «бойцовые псы», как вы их называете. Им это явно не понравилось.

— Так вот запомни… — наклонился к Седову Каморин. — Чтобы у тебя не оставалось сомнений… Для профилактики подобных сомнений, а также поддержки морального духа и спортивной формы я даю им задание на дом — одно убийство в неделю. Даже если нет заказа. Всё равно кого. И принимаю у них зачет, чему ты сам был свидетелем. При этом одно впечатление, о котором ты говорил, накладывается на другое… И прежнее благополучно забывается… Только, я вижу, тебе и название моих м… снайперов не по душе? — хмыкнул Каморин. — Интересно, а начальник твоей преторианской гвардии как своих называет?

— Неважно… — поморщился Седов. — Не в названии дело.

— А всё-таки… Раз уж оно не вызывает у тебя нареканий.

— «Торпеды», — сказал Седов, пожав плечами.

Каморин рассмеялся. Смеялся он напряжённо, как будто ему редко удавалось рассмеяться, при этом держась за грудь, будто ее раздирал кашель. Ирина заглянула в дверь.

— Тебе пора, — сказала она. — С чего вдруг ты так развеселился?

По-видимому, ей тоже еще не приходилось видеть его смеющимся.

— «Торпеды»… — покрутил головой Павел Романович, успокаиваясь. — А что? В чувстве юмора, во всяком случае, не откажешь…

И снова посмотрел на часы.

— Подожди меня там… — указал он хозяйке дома на дверь. — Ещё несколько минут… Я, к слову, не так давно видел схватку бойцовых псов, специально натасканных. Увлекательнейшее зрелище! Кровь, хрип, скулёж, шерсть клочьями… Я только что подумал: а не стравить ли их нам? Этих ваших «торпед» и моих «псов»? И устроить тотализатор. Я бы поставил на своих… А ты?

Он замолчал, пронзительно глядя на Седова. Тот не отвечал, глядя в сторону.

— Так кого тебе больше жалко, ты мне так и не ответил?

— Моих «торпед», — неохотно ответил Александр Петрович.

— С этим ясно. Пирожникова или Городинского?

— Вопрос в другом. Кто на данном этапе нам нужнее, — поправил его Седов. — Скажем, Пирожников уже в банке. Хотя Городинский, согласен, перспектив нее… А что, обязательно нужно кого-то убивать?

— Я уже взял задаток за Пирожникова, — пожал плечами Каморин. — Можно, конечно, не отдавать, но как бы моя деловая репутация при этом не пострадала, понимаешь, да? Спросим по-другому, если сомневаешься. У кого лучше связи, скажем так? Или опаснее… Словом, можно ли будет их безнаказанно оборвать?

— Пожалуй, такие связи у Пирожникова, — сказал Седов. — Сам-то он не велика шишка. Причём его знают как в правоохранительных, так и в криминальных структурах. И не только. На нем замыкается очень многое. Под него сделали личные и весьма сомнительные вклады в банк очень влиятельные здесь, в Москве, люди. И не обрывать бы их, а для начала использовать в своих интересах.

Каморин не ответил, с минуту задумчиво смотрел На Александра Петровича, потом спохватился, взглянув на часы.

— Совсем с тобой заговорился… Времени в обрез. Значит, сведешь меня с этим Пирожниковым, прежде чем я его ликвидирую, чтобы успеть унаследовать его связи. Скоро я вернусь в Москву. Возможно, уже в качестве народного избранника… до этого будем поддерживать спутниковую связь. Ты приобрел такой телефон?

— Пока не видел в нем необходимости.

— Считай, что она наступила. По крайней мере, есть гарантия, что нас не прослушают. Так что жди моего звонка. И подготовь ответы на мои вопросы. А сейчас, извини, я вас покидаю. Ирина меня проводит до лифта…

Ирина вернулась через несколько минут. Молча взглянула на Седова. Стала собирать на стол.

— Тебя он тоже утомил? — спросила она.

— Аж взмок… — признался Седов. — Только ты зря хлопочешь. Я не останусь.

Она выпрямилась, внимательно посмотрела на него.

— Альча, дорогой, можешь мне поверить, у меня с ним было только один раз, когда ты отдал меня ему в качестве предоплаты за какие-то услуги… И я решила тебе отомстить… А теперь вы оба смотрите на меня как на дорогую безделушку. Хотя ему, оказывается, небезразлично, что моя мать еврейка. Я это поняла только сегодня.

Голос её дрогнул. Он встал, подошёл к ней, обнял за плечи.

— Это все из-за той девочки, да? — всхлипнула она.

Будь она проклята, такая жизнь, подумал он. Ну,

вот за что мы оба мучаем эту прекрасную женщину? И почему она так мечется, не зная, что и кого выбрать, вместо того чтобы послать обоих куда подальше…

— Я виноват перед тобой, — сказал он. — Очень виноват. Но сейчас смотрю на тебя, а сам думаю: как там она?

— Ты её всё-таки нашел?

— Я её потерял. Эти подонки основательно посадили её на иглу. Накачали всякой дрянью… Она чуть не умерла у меня на руках. Просто не знаю, как мне быть. Я не смогу спасти ее, ты не сможешь спасти меня.

— Похоже, ты тоже сидишь на игле.

— И потому всё время думаю о ней… — кивнул он. — Я поеду. Ты уж извини.

Каморин отключил рацию. Кажется, искать «жучок» они не будут. Жаль, что отсюда до Сосновска мощности сигнала не хватит… Не запускать же ради этого спутник? Он бы и там их послушал. Особенно ее жалобы на него, Каморина: Он половой антисемит. И с этим ничего не поделаешь.

Чурилин раздумывал, прохаживаясь по кабинету, в ожидании вызванных по повестке братьев Исмаиловых. Анатолия Артикулова он решил пока не трогать. По-видимому, совсем нежелательно, чтобы они встречались в коридоре прокуратуры возле его кабинета: прощай тогда эффект неожиданности. Сговариваться им не о чем, но и милиционер, и азербайджанцы вполне могут сообразить, зачем их вызвали. К тому же, пока Артикулов сидит дома, возможен поиск тех, кто, может быть, ищет его самого… Другое дело, что поиск этот пока безуспешен.

Так что все правильно. Артикулов подождёт.

Между тем сегодняшний разговор может оказаться очень важным. Ему, Чурилину, ещё не известны личности вызванных, но тактика допроса в общих чертах уже понятна…

Он выглянул в коридор. Вот они. Уже здесь. Сидят, держат в руках повестки, негромко переговариваются, вернее, сговариваются, гадая, зачем их вызвали, за что. Поди, если поскрести как следует, найдется и за что. И они это знают. Вон, только что усами не шевелят от нервного напряжения.