Владимир Колычев - Я промазал, опер – нет

– Да хреновый случай. Дела совсем никакие. Кризис, работы мало. А у нас долги, влезли, отдавать нечем, взаймы никто не дает – в общем, труба... А тут еще Лариска под хвост насыпала.

– Кому?

– Ну, Артему. Мне-то все равно... Артем дом продает, ну, чтобы дыры залатать, а она в позу встала. Зачем ты мне такой нищий нужен?..

– Что, так и сказала?

– Нет. Не сказала. Но в позу встала. Во всех смыслах, мать ее... С Горбылевым закрутила.

– С кем? Ну, Горбылев, у него супермаркеты в городе, и еще лесом по-крупному занимается. В общем, крепко стоит, высоко. Ну, Лариска вроде бы с ним крутит...

– Так вроде бы – или правда крутит?

– А черт их там разберет! Но Артем бочку гнал на нее капитально! Она кричала, что неправда, не было ничего, а он орал, угрожал ей... В общем, шумная была ночка.

– Да, но у этой ночки было продолжение, – движением головы Никита показал на труп женщины.

– Я не знаю, кто ее сделал. Я перебрал вчера конкретно, в бане свалился. Что дальше было, не знаю.

– Мог твой Артем свою жену убить?

– Ну, не знаю.

– Не знаешь?

Глыжин схватил Валеру за рукав, втолкнул в гараж, где лежал мертвый Заварский.

– Он убил свою жену. И сам за женой отправился.

– Кто это с ним?

– РУБОП, – глянув на меня, Никита тут же добавил: – И уголовный розыск... Сам понимаешь, мы шутить не любим. Не хочешь говорить, заставим.

Психологический нажим окончательно сокрушил задержанного.

– Зачем заставлять? Все, что знаю, все скажу.

– Тогда кто убил Ларису?

– Ну, Артем, конечно, мог... Он даже угрожал. Убью, говорит, тварь... Только я не видел, как все было: набрался очень...

– А что про Меднянского твой Артем говорил?

– А кто это такой? – искренне удивился Валера.

– Бывший муж Ларисы.

– А, ну тогда знаю...

– Что ты знаешь?

– Ну, Артем говорил про него.

– Что говорил?

– Да удивлялся, как Лариса могла с таким чмошником жить. Он у него жену отбил, а тот ходит за ним, канючит как баба. Нет чтобы по-мужски поговорить...

– Артем сына хотел у него забрать?

– Алешку?! Почему хотел? Забрал. Подъехал к этому чмошнику и говорит, убью, если еще раз рядом с женой и с Алешкой увижу. Забудь, сказал, про них...

– А он взял да и не забыл.

– Ну, может, и не забыл, но на пушечный выстрел к ним не подходил. Боялся. Потому что Артем такой, если предупредил, то поперек лучше не идти... Жаль, ему в бизнесе не повезло. Там свои акулы, покруче всяких Меднянских...

– А ты вообще кто такой? Какое отношение к Заварскому имеешь?

– Ну, работаю с ним, он генеральный директор, а я исполнительный.

– И в курсе всех его дел?

– Ну, это да.

– И знаешь, что Артем все-таки выполнил свою угрозу.

– Какую угрозу?

– Убить Меднянского... Убили его сегодня утром. В подъезде зарезали, – нарочно приврал Глыжин.

– Зарезали?! Нет, это не Артем.

– А что, киллер из пистолета должен был Меднянского убить?

– Я этого не говорил. И про киллера ничего не знаю...

– А почему, если Меднянского зарезали, то это не Артем?

– Ну, он мог, конечно, наказать Меднянского. Но если зарезали, то это, я так думаю, ограбление. Да и не заказывал Артем никого, это я точно знаю. Может, кого и заказывал, но не Меднянского, это точно...

– А кого заказывал, если не Меднянского? – как зверь, готовый к прыжку, сощурился Глыжин. – Ну-ка, ну-ка, поподробней.

– Ну, давно это было, лет пять назад. Жарникова он заказал... Э-э, ну, хотел заказать, проблема там возникла...

– Хотел?! Так Жарникова убили, – вспомнил Никита. – В машине застрелили...

– Да я здесь ни при чем. Это все Артем! – запаниковал парень. – Я ему говорил не надо, а он все по-своему...

– И кто же Жарникова исполнил?

– Да я не знаю. У Артема к этим делам свои подходы...

– А если хорошо подумать?

Глыжин насел на исполнительного директора со всей присущей ему основательностью и прессовал его до тех пор, пока не появилась оперативно-следственная группа. К этому времени он успел вытрясти из парня целых два эпизода с заказными убийствами. Валера не смог устоять перед ним и рассказал все, что знал. Но при этом упорно отрицал причастность Заварского к убийству Меднянского.

Серый тонконогий паучок ловко скользнул по блестящей нитке, спущенной от паутинной сетки в углу, к листику герани, горшок с которой совсем недавно появился в моем бывшем кабинете, на книжном шкафу за начальственным креслом. Наша милицейская жизнь паучка не волновала, он был занят своими делами – ставил сети на мух, плел паутину, чтобы по ней с легкостью перемещаться в пространстве. Но, видимо, ему все-таки не понравился тон, которым со мной разговаривала капитан Бесчетова. Потеряв интерес к герани, остановившись на полпути, он завис у нее над головой.

– Я не понимаю вас, товарищ капитан! Почему такое безразличие к своей работе, к своим коллегам? Почему вы позволили этому рубоповскому майору присвоить результат своей работы?

– Какой результат? – скучающе глянул я на нее.

– Как это какой? Вы установили организатора убийства, вы прибыли к нему домой, вы, наконец, застрелили его при попытке к сопротивлению.

– Это еще доказать надо, было сопротивление или нет, – в мрачной насмешке скривил губы я. – Прокурор, например, в этом не уверен...

– Прокурор на то и прокурор, чтобы во всем сомневаться. Есть видеозапись, по ней видно, что преступники первыми открыли огонь...

– Во-первых, они еще не преступники. А во-вторых, вы что, товарищ капитан, ко мне в адвокаты записались? Вот уж не думал.

– А вы, я смотрю, товарищ капитан, совсем думать не умеете!

Бесчетова чуть увела в сторону взгляд, в котором я уловил некое подобие застенчивости. Но голос ее продолжал звенеть, как булатная сабля после удара о вражеский шлем.

– Вы, я вижу, даже додуматься не можете, к чему привела ваша безответственность!

– К чему?

– Вот я и говорю, что сами вы этого не понимаете! Кто раскрыл убийство гражданина Меднянского? Майор Глыжин! Кто раскрыл убийство гражданки Заварской? Майор Глыжин! А вы, товарищ капитан, как бы и ни при чем!

– Так ведь он майор, старше по званию. А меня еще с детства учили, что старшим надо уступать, – иронично сощурил я левый глаз.

– А вас не учили, что из-за такого отношения к работе вам самому майором никогда не стать?

Удивительно, но меня почти не возмутили ее слова. Похоже, я окончательно смирился с ярлыком «бесперспективного». И если Бесчетова хотела вывести меня из душевного равновесия, то ее номер не прошел. У меня даже в мыслях не мелькнуло послать ее куда-нибудь.

Зато зависший над ней паучок рассердился на нее за столь обидную реплику в мой адрес и, как тот горный спецназовец с репшнура, на паутине стремительно спустился на женскую прическу, которая, не мешало бы заметить, претерпела весьма существенные изменения. Теперь это была стильная стрижка с щадящим окрашиванием и мелированием волос. И вот на этот плод парикмахерского искусства позарилось кабинетное насекомое. Правда, Бесчетова этого не замечала и готовилась задирать меня дальше.