Джек Хиггинс - К востоку от одиночества

Самолет шел над морем на небольшой высоте. Впереди по курсу показалась земля. Покрытые льдом вершины Гренландских гор сияли в резком лунном свете, как нитка жемчуга. Я поднял машину до трех тысяч футов.

К востоку от мыса Одиночества бухта Юлианехоб была закрыта плотной пеленой тумана. Это означало, что скорость ветра там не больше пяти узлов. Уже неплохо.

По крайней мере, у меня появился верный шанс попасть в долину в горловине фьорда. Немного, конечно, но лучше, чем оставаться здесь.

Ледяной ночной ветер, врывающийся сквозь пробоины в лобовом стекле, гулял по кабине. Множество светящихся циферблатов на приборной доске сливались в мерцающее бессмысленное пятно.

Там, где кончался туман, виднелась молочно-серебристая водная гладь фьорда. Дрожащая лунная дорожка бежала по направлению к леднику. Его поверхность, испещренная четкими тенями глубоких расселин, напоминала гравюру на стали.

Пора приступать. Я убрал газ, включил автопилот и расстегнул привязные ремни. Обернувшись, я увидел, что тело Гонта вернулось предыдущее положение. Было такое ощущение, что он на меня смотрит, приоткрыв рот, словно что-то хочет сказать. Лицо в отсветах приборной доски, казалось, продолжало жить своей жизнью.

Выбравшись из пилотской кабины, я споткнулся о труп Харрисона, упал на одно колено и случайно попал рукой на его заледеневшее лицо. Бог знает почему, но в этот момент я страшно перепугался, вскочил и, пригнувшись, бросился к аварийному выходу. Ломая ногти, я сорвал запоры, и люк вывалился в ночную тьму. Не раздумывая, я шагнул вслед за ним, представляя, какой страшный холод меня ждет, и испытывая чувство странного облегчения.

Наверное, я кувыркался при падении, потому что в какой-то момент увидел прямо над собой плывущий, как темный призрак в ночи, самолет. Он держал курс на восток. В следующее мгновение я потянул за кольцо парашюта. Кольцо не поддалось, и в глотке моментально пересохло. Я дернул еще раз, изо всех сил, продолжая кувыркаться в свободном падении... Последовавший через секунду хлопок показался мне самым божественным звуком в мире. Белый купол, как гигантский цветок, раскрылся над головой. Меня понесло в сторону холмов, начинающихся сразу за береговой линией.

Дождь барабанил по стеклу. Я не мигая смотрел в ночную тьму.

– И что произошло после приземления? – вернул меня из небытия Дефорж.

Я обернулся.

– Дальше была замечательная двенадцатимильная пробежка под луной. Я добрался до Расмуссена и рассказал, что отправился из Фредериксборга на охоту. Потом долго болтал о том, как джип вместе со всеми моими вещами провалился в промоину, которую я не заметил. В этих местах подобные случаи – не редкость. Никаких вопросов он не задавал. На следующий день я ушел во Фредериксборг на попутной рыбачьей лодке. Оттуда на «Каталине» компании «Восточные канадские авиалинии», которая до самого ледостава обслуживает местное побережье, улетел на Ньюфаундленд.

Сара Келсо сидела на краю кровати, комкая в руках носовой платок. В лице не было ни кровинки. Дефорж Медленно развернулся и посмотрел на нее.

– Ты здорово обдурила меня, ангел. Кто же ты на самом деле?

– Разве сейчас это имеет значение? – откликнулась она.

– Пожалуй, нет.

Дефорж налил себе еще спиртного. Я подвинул стул и сел напротив нее.

– Теперь мы можем узнать правду?

– Согласна, – еле слышно проговорила она. – О чем вы хотите узнать?

– Начнем с изумрудов. Кому они принадлежат на самом деле?

– Бразильской Международной инвестиционной компании. Их везли самолетом в Сан-Пауло откуда-то из провинции. Гонт с помощью кого-то из местных перехватил груз, а Харрисон должен был перебросить их дальше.

– А за всем этим стоял Фогель?

– Правильно.

– А вы как на них вышли?

– Я работаю у Фогеля, – пожала плечами женщина. – Уже много лет.

– Какова была реакция Фогеля, когда самолет исчез?

– О, он вполне с этим смирился. Сказал, что подобное случается нередко.

– Разве он не беспокоился по поводу таинственного мистера Келсо?

– Не особенно, – покачала она головой. – Харрисон часто пользовался документами на вымышленное имя. Во всяком случае, им некуда было деться, так, чтобы Фогель об этом ничего не узнал. Во всяком случае, всегда оставалась страховка. Это лучше чем ничего.

– Вы хотите сказать, он действительно заставил компанию выплатить деньги?

– А что здесь такого? Все было оформлено как вполне законная сделка. Вы просто не понимаете. Он сам и есть Лондонская и универсальная страховая компания.

Дефорж еще раз освежился и включился в беседу:

– Судя по твоим словам, Джо, все это выглядит так, будто Гонт попытался всех перехитрить, а Харрисон его перехватил.

Я согласно кивнул и задал очередной вопрос:

– Это была неплохая идея – выдать вас за вдову мистера Келсо. Скажите мне вот что. Зубная карта, кольцо с гравировкой – кому все это принадлежало на самом деле?

– Гонту.

– Оказывается, все очень просто, – проговорил я, обращаясь к Дефоржу. – Никому в голову не придет оспаривать причину смерти, тем более таких персон, как эти двое.

– Но одного я понять не могу, – заметил Дефорж, изумленно качая головой. – Что случилось с изумрудами?

Я рассказал о посылке, которую Гудрид отправила в Сандвиг на свое имя. Он присвистнул.

– Пожалуй, в этом самая ехидная ухмылка судьбы. Не пора ли подключать к этому делу Симонсена?

– В данный момент он находится в рыбацком поселке за двести миль отсюда, – сообщил я. – И не вернется до завтрашнего обеда. Точнее, он ждет, что я за ним прилечу.

– Полагаю, к тому времени и след твой простынет.

– Надеюсь.

Я подошел к окну и выглянул наружу. Туман рассеялся, но ливень хлестал пуще прежнего. Почувствовав, что кто-то стоит за спиной, я обернулся. Это была Илана. Глаза ее неестественно округлились, лицо осунулось, отчего она стала выглядеть значительно старше.

– Ты правда это решил? – спросила она. – Решил лететь в шторм?

– Кажется, это самое разумное, – ответил я. – Если останусь, то за все, что я натворил, меня могут ждать любые неприятности.

– Скажи мне вот что. Если ты будешь молчать, кто-нибудь может догадаться, что Гонт с Харрисоном перестреляли друг друга?

– Она попала в точку, Джо, – вмешался Дефорж. – Ведь ты же сам говоришь, что эти трупы никого не интересуют.

– А собственно, почему тебе надо молчать? – продолжила Илана. – В любом случае тебя совершенно незачем привлекать к ответственности.

Я сам неоднократно размышлял над этим вопросом. И не пришел ни к чему вразумительному.

– Бог его знает! Может, у меня были причины желать им смерти или что-то в этом роде или, допустим, я просто не мог иначе разобраться со своими проблемами.